А я… Да я в шоке!
Уж не знаю, что было бы дальше, но их недолгий диалог прерван появлением лечащего доктора. Высокий худощавый брюнет в белом халате сначала деликатно покашливает за моей спиной, а после вежливо здоровается, после небольшого всеобщего обмена любезностями сообщая о том, что ему придётся забрать старшую Агилар с собой.
— Если честно, мы не думали, что вы придёте сегодня. У нас запланировано несколько процедур. Они — необходимость перед тем, как завтра мы перевезём вашу мать в специализированную клинику, где будет проводиться оперативное вмешательство, — поясняет, а после сосредотачивается на своей пациентке. — Как себя чувствуете, Мария? — обращается уже к ней.
Вслед за доктором появляется парочка медсестёр, одна из которых встаёт за маминым креслом, приготовившись увезти её. Мне же ничего не остаётся, как в очередной раз смириться с обстоятельствами.
— Я зайду к тебе позже, мама, — прощаюсь с женщиной, поднимаясь на ноги, и целую в щёку. — Всё будет хорошо, вот увидишь, — улыбаюсь, почти поверив собственным словам.
Отчего-то внезапно где-то в глубине души начинает казаться, что этот самый мой пресловутый “свет в конце тоннеля”, и правда, может показаться в скором времени. Да, порой мне очень хочется “верить в лучшее” и быть наивной. По крайней мере, именно это ощущение сохраняется в моей душе даже тогда, когда мы покидаем пределы реабилитационного центра.
— Спасибо, — благодарю еле слышно, как только мы вновь оказываемся около мустанга.
По воле хозяина автомобиля срабатывает сигнализация и двери разблокированы, но я не спешу садиться в салон. Как и сам Райт.
— Я покурю, — дополняю, отворачиваясь от мужчины, чтобы не видеть его реакцию и достаю из кармана пальто упаковку с тонкими ментоловыми.
Зачем тогда вообще сообщаю?
Почти оправдываюсь…
Просто как-то не вовремя в памяти всплывает момент, когда я злоупотребляла никотином при нём в последний раз. Самым наглым образом отобрал ведь тогда. И пусть не запретил напрямую, но с него и такое станется. Так что вполне закономерно вздрагиваю, ощутив его непомерно близкое присутствие.
— Как тебе это удалось? — спрашиваю, дабы занять собственный разум чем-то ещё, помимо возможности лишиться тлеющей сигареты.
И чего ему с той стороны машины не стоялось…
— Что именно? — слышу встречное.
Неужели действительно не понимает?
Ради последнего я и разворачиваюсь лицом к блондину, пытаясь уловить в его глазах хоть что-нибудь, что помогло бы разобраться.
— Как ты это сделал? — спрашиваю снова. — Как тебе удалось утихомирить её? — уточняю на всякий случай.
Чужие губы затрагивает странно-грустная насмешка.
— Это не будет срабатывать с ней постоянно, — пожимает плечами Закери.
А на вопрос так и не отвечает!
Впрочем, тут стопроцентно замешаны эти их доминантные замашки, в которых я практически ничего не смыслю, так что, даже если он мне объяснит принцип этих незримых манипуляций, всё равно не пойму толком. Не думала как-то прежде, что буду реально рада практическому применению оного.
— Ладно, — отмахиваюсь по большей части от своих же размышлений. — И что дальше? Чем мы займёмся?
Ещё бы добавила вопрос о том, когда “мы” разделимся на “только Я” и “отдельно Он”, однако, что-то внутри слишком уж навязчиво нашёптывало не делать этого. К чему вновь злить его? Когда решит отпустить, я явно узнаю об этом, если не в числе первой, так хотя бы в первой десятке. Наверное.
— Для начала я хотел бы, чтобы ты вновь надела это, — достаёт из кармана пиджака цепочку с кулоном, которые я ему теоретически вернула с помощью курьера. — Потом мы всё-таки позавтракаем, — одаривает беззаботной улыбкой, слегка прищурившись. — Сегодня клуб закрыт для посетителей, так что заезжать туда не обязательно. А вот забрать необходимые тебе вещи из твоей квартиры всё же стоит. Ну, это если ты нуждаешься в чём-то таком. Можем просто пройтись по торговому центру и приобрести всё, что пожелаешь… — перечисляет таким будничным тоном, будто в этом и нет ничего особенного.
Вот только в глубине направленного на меня лазурного взора я замечаю отчётливое напряжение. И внутренне съёживаюсь, уставившись на его раскрытую ладонь с ювелирной вещицей. А ещё то и дело спрашиваю себя…
Почему сам не наденет?
Ведь мог бы.
Заставить.
Вообще не поинтересоваться моим мнением.
И это… Напрягает.
Хозяин закрытого клуба желает, чтобы я сама надела “признак принадлежности”. Как и в прошлый раз, самостоятельно согласилась. Вот только если тогда, в забегаловке у дороги условия нашей сделки были более-менее понятны и просты, то сейчас… так и не пойму. И сделка ли — это вообще, либо нечто иное. Постепенно, между прочим, последнее становится всё более и более вероятным.
Какая-то часть меня малодушно радуется этому. Другая “крутит пальцем у виска”, прожигая скептицизмом любой намёк на вероятность подобного. Ещё одна — банально боится. Да, мне страшно. Поверить в то, что в твоей жизни может появиться кто-то, кому не всё равно… А потом лишиться его.
Больно. Всегда.
А может есть ещё какая-то причина, которая пока не очевидна?
Ну, и зачем тогда Закери это делает?
Зачем привёз меня сюда, поддержал, помог…
Может, это просто способ поощрения такой?
Не заслужила вроде…
Или задабривает?
И для чего же?
Ох, если буду и дальше думать об этом, голова взорвётся, ей-богу!
Тем более, воцарившаяся пауза длится уже слишком долго.
— Хорошо, — соглашаюсь на свой лад, одним смазанным жестом забрав у мужчины цепочку, тут же засунув ту в карман своего пальто. — Позавтракаем и заберём кое-какие вещи первой необходимости из моей квартиры, — улыбаюсь, выбрасывая сигарету.
Собираюсь развернуться к автомобильной ручке, чтобы открыть дверцу, но обе мои руки перехвачены, а я сама вынуждена вновь смотреть на мужчину.
— Не кое-какие, первой необходимости, Софи. Ты заберёшь оттуда абсолютно всё, что тебе нужно. И больше никогда не вернёшься туда, — вкрадчиво произносит Закери.
Голос звучит довольно тихо. И всё равно отражается в моём подсознании, подобно раскату грома.
— Совсем никогда? — переспрашиваю, бестолково хлопая ресницами.
Это что, шутка такая неудачная?
С учётом того, что ответ следует далеко не сразу, успеваю задаться не только этим вопросом, но и целой чередой новых. И ни в одном из них места адекватности находящегося передо мной индивидуума и близко не существует.
— Ты меня слышала, — наконец, отзывается блондин.
Он отстраняется ещё до того момента, как я нахожусь с сопутствующим комментарием, и садится за руль.
Всё-таки странный он, Закери Райт.
Глава 18
Среди просторного зала в духе французских шестидесятых не так уж и много народа. Центральное место интерьера в горчично-зелёных тонах занимает здоровенный рояль, но музыка, идущая фоном для тихих разговоров посетителей кафе, — искусственная, льётся из колонок в зоне бара. Слишком рано для представлений.
— Ладно, мистер “Я знаю всё обо всех”, кто первым войдёт в эту дверь? — интересуюсь, поднимая взгляд от своего шоколадного десерта на сидящего напротив Закери, и указываю на подвижные стеклянные перегородки, служащие входом из зоны гардероба в основное помещение заведения. — Давай, продемонстрируй мне свой талант, — не сдерживаю усмешки.
С нашего местоположения прекрасно видно, как в кафе только-только появляется сразу несколько человек. Они ещё не вошли в основной зал, только снимают с себя верхнюю одежду, чтобы сдать ту в гардероб. И мне, правда, интересно, угадает ли Райт, кто из них “окажется первым”.
Сегодня утро понедельника. И это наш второй совместный завтрак в этом месте. Вчера, после посещения реабилитационного центра, Райт привёз меня сюда же. Место оказалось довольно уютным, да и кормят здесь вкусно, так что на вопрос где мы будем завтракать сегодня, я без тени сомнений решаюсь повторить вчерашнюю трапезу.
— Или твои знания распространяются только на тех, кто переступает порог твоего клуба? — дополняю в явной насмешке с открытым вызовом.
Может показаться, будто у меня окончательно крыша едет, раз уж я настолько наглею в присутствии хозяина закрытого клуба. Хотя на самом деле за прошедшие сутки, подобное больше не кажется чем-то запредельным и несущим угрозу. Вчера мы не только позавтракали и забрали мои вещи из квартиры, но и оставшиеся полдня просто-напросто гуляли по городу, часами разговаривая “ни о чём”, а вечером мне снова повезло испробовать ужин, приготовленный руками мужчины. Уж не знаю где и по какой причине у блондина переключается “тумблер”, отвечающий за нормы и границы в общении между нами, однако Закери Райт оказывается вполне себе интересным собеседником, с ним не скучно. Наоборот, то самое тепло, к которому мне столь отчаянно хочется тянуться, я с каждым проходящим мгновением чувствую в нём всё больше и больше. Так что — да, я банально расслабляюсь, развлекая себя всеми доступными способами, больше не думая о том, как мы оба “докатились до такой жизни”.
Наверное, всё-таки спятила…
— Хм… — спустя короткую паузу отзывается Закери и небрежно откидывается на спинку своего кресла, делая глоток кофе из своей чашки. — Блондинка, пять с половиной футов ростом, около двадцати, довольно симпатичная, — озвучивает с тенью лёгкой задумчивости, продолжая смотреть исключительно на меня.
Я же снова разглядываю собравшихся в зоне гардероба. Там нет никого, кто бы подходил под данное им описание. Потому и улыбаюсь, почти чувствуя на губах привкус скорой победы.
— Да? Ну, если так, клянусь, я добавлю в свой шоколад ложку соли и даже не поморщусь, съев его, — сообщаю делано тоскливо.
В лазурном взоре вспыхивают лукавые огоньки.
— Спустя десять минут, она, наконец, припарковала свой фольксваген, так что примерно через семь секунд… — снисходительно дополняет Закери, так и не договаривая.
Он показательно переводит внимание в сторону панорамного окна… за которым спешным шагом, и правда, направляется к кафе молодая девушка с белокурыми кудряшками, забранными в высокий хвост.