Мустанг останавливается на перекрёстке, потому что загорается красный. Водитель тоже замирает. Даже дышать, кажется перестаёт. И всё ещё смотрит строго перед собой, пока его руки сжимают руль до побеления костяшек.
— И давно ты знаешь? — следует приглушённое, как только светофор становится зелёным.
Автомобиль вновь движется. А до меня только теперь доходит тот факт, что я выбираю самое паршивое время для столь «интересной» беседы.
— Айзек сказал мне про Эмбер ещё тогда, в ресторане, куда ты меня привёл, — отвечаю тихо.
Невольно вжимаюсь в своё кресло плотнее, настороженно наблюдая за реакцией мужчины. Я явно вывела его из себя, но никакой вспышки ярости пока не наблюдается. Не знаю даже, радоваться этому, или же ждать, когда эмоциональная буря наберёт обороты до такой степени, что мало мне точно не покажется.
Ни то, ни другое, вопреки ожиданиям, не наступает. А в скором времени мустанг останавливается перед высоткой, на верхнем этаже которой расположен пентхаус. На этот раз Закери не заезжает на подземную стоянку, оставив машину на улице. Он так ни слова больше не произносит, а по отстранённому выражению его лица и не понять вовсе, что будет дальше.
В том же гнетущем молчании мы поднимается в лифте. И только когда оказываемся внутри апартаментов, блондин возвращается к нашему малосодержательному разговору.
— На тот момент мы с ней давно не виделись и не разговаривали. Я… Не уследил, — произносит с таким количеством горечи, что у меня сердце сжимается.
Он, и правда, винит себя в случившемся?!
Мужчина проходит к камину и разводит огонь. Складывается стойкое впечатление, будто просто-напросто пытается чем-то занять себя. И всё ещё ни разу не смотрит в мою сторону.
Вот кто меня за язык тянул?
Теперь и я себя виноватой чувствую…
Непонятно в чём.
— То есть, вы уже на тот момент не встречались?
Как бы ни было тяжело, всё же лучше сразу обозначить всё интересующее и больше уж никогда не возвращаться к оному без особой на то необходимости. К тому же, как бы эгоистично то ни звучало, я очень рассчитываю получить отрицательный ответ. Или же хотя бы что-нибудь, что помогло бы окончательно перестать сомневаться… во всём.
— Встречались? — переспрашивает Райт, наконец, обернувшись в мою сторону.
Он явно озадачен.
Хм…
Ну, за что купила, за то и продаю!
Не сознаваться же, что мне Ханна так сказала?
— То есть — нет? — собственный голос звучит слишком уж жалобно.
Снова становится стыдно.
— Несколько встреч в общественных местах я бы не назвал «встречами» с тем подтекстом, который ты вкладываешь, — прищуривается Закери, внимательно рассматривая меня. — Что ещё эдакого тебе обо мне рассказал Чейз?
Будто не просто смотрит — сканирует.
Как долбанный детектор лжи!
Хорошо, врать нет никакой необходимости.
— Только это, — пожимаю плечами, так и стоя посреди зала, никак не решаясь выбрать более-менее подходящее направление. — Ничего больше.
Впрочем, он мне и о принадлежности Эмбер к зоне «подружки» тоже ничего не говорил, но уточнять я сейчас определённо не буду.
— Глядя на твоё состояние, я так не думаю, — не покупается Райт. — Если есть, что мне сообщить, лучше бы тебе сделать это прямо сейчас, Софи, — выпрямляется, а затем в несколько размашистых шагов сокращает разделяющее нас расстояние.
Слышу в его словах скрытую угрозу. От того становится немного не по себе. И вместе с тем, не чувствую никакого страха. Довольно противоречивое сочетание. Скорее всего, я просто устала бояться. В первую очередь — саму себя.
— Эта девушка, она… очень похожа на меня, — говорю, как есть, через короткую паузу окончательно осмелев. — Ты поэтому на меня внимание обратил?
Внутренности выворачивает, как в тот момент, когда я узнала о смерти Эмбер и в закромах собственного сознания представила себя на её месте. Ведь мы, правда, похожи. Не только внешне. Если верить странице в соцсети, во многом.
Лазурный взор буквально застывает. Но с ответом Закери не медлит.
— Если ты решила, что в данный момент я нахожусь рядом с тобой только потому, будто ты напоминаешь мне мою мёртвую знакомую, то это полнейший бред, Софи, — проговаривает обманчиво мягко. — Не смей даже задумываться об этом больше. Никогда, — припечатывает сурово.
Широкие ладони ложатся на мои плечи, а меня саму мужчина разворачивает к кухне, слегка подталкивая в выбранном им направлении. Там первым делом Райт включает кофемашину, после чего достаёт упаковку ломтиков белого хлеба и банку малинового джема из холодильника.
— Ну, и? Где мой обещанный ужин? — интересуется нейтральным тоном.
А у меня, мать его, руки дрожат до сих пор!
Какой на хрен ужин…
Вздрагиваю в который раз за этот вечер, когда меня окутывают чужие объятия.
— Ты боишься меня? — вроде бы и вопрос, но вместе с тем — мрачная констатация факта. — Не стоит, — дополняет намного тише, уткнувшись носом мне в затылок, прижимая собой к краю кухонного островка. — Я не причиню тебе вреда. Обещаю, — уже совсем тихо, почти неслышно.
Ничего не говорю на это. Банально не нахожусь с подходящими словами. Делаю вид, словно вообще не доводила ситуацию до подобного, рваными жестами укладывая хлеб в тостер. И нервничаю ещё больше.
Что ж так… Трудно?!
— Софи, — вновь заговаривает Закери всё также тихо, сжимая в своих объятиях крепче. — Не молчи, — почти просьба с его стороны.
Он отпускает меня, но лишь для того, чтобы избавиться от своего пиджака. И вновь оказывается слишком близко, снимая с меня верхнюю одежду.
— Тебе плохо со мной? — спрашивает снова, на этот раз обнимая чуть ниже талии. — Скажи, тебе, правда, рядом со мной плохо? — обжигающее дыхание хозяина закрытого клуба касается виска.
На моей коже остаётся ощущение мимолётного поцелуя — совершенно недостаточное для того, чтобы я могла потянуться навстречу этой ласке, забыв обо всём остальном, потому и цепляюсь за мужские ладони обеими своими, перекрещивая руки. Отчаянно хочется ещё немного чужого тепла.
— Ты очень многое сделал для меня, — отвечаю немного запоздало, прикрывая глаза. — Никто никогда так не помогал мне и не поддерживал меня, — озвучиваю первое очевидное, пришедшее в голову.
То ли от собственного признания, то ли от того, с какой беспомощностью я держусь за мужчину, — снова чувствую себя неловко. Это же какой жалкой надо быть, чтобы так явно демонстрировать свою слабость? Нельзя так.
Разжимаю пальцы и даже почти отстраняюсь, скользнув в сторону, да только хватка Райта становится крепче, а сбежать мне не позволено.
— Ты не ответила на мой вопрос, Софи.
Разве?
Вроде и так достаточно наговорила!
— Я не отпущу тебя, пока не скажешь, — дополняет Закери.
Ладони мужчины плавно смещаются ниже, гладят нежно и бережно, а на моём лице запечатлён ещё один ласковый, едва осязаемый поцелуй. И мне бы прекратить намечающееся безумство, которое, точно знаю, совсем скоро захлестнёт с головой, как безжалостное цунами, наполнит мои вены новой порцией яда, окончательно отравит рассудок и заставит тонуть в этом сумасшествии. Но я ничего не делаю, дабы воспротивиться происходящему. Наоборот. Запрокидываю голову на его плечо и жадно впитываю каждое новое прикосновение, чувствуя, как тепло внутри меня разливается всё явнее.
— Да… — шепчу почти беззвучно.
И сама в этот момент ещё не решила с чем я соглашаюсь. Со сказанным ранее хозяином закрытого клуба, или же с тем, что он делает со мной. Да и неважно. Пусть бы только не останавливался и продолжал снова и снова выписывать невидимые узоры на моих бёдрах, животе, груди, шее, губах…
Больше ни одного поцелуя. Прикосновения очень быстро из трепетно-нежных становятся требовательными, жадными. Мой дыхание совсем сбивается, когда я обхватываю ртом два его пальца, втягивая в себя с тихим невольным стоном.
— Да… — повторяю снова. — Хорошо… Мне очень хорошо с тобой…
Внутренности будто в самый прочный узел сворачивает — настолько алчно я желаю большего. И очередной мой стон разносится уже намного громче и протяжнее, когда одним грубым проникновением мужская плоть наполняет меня, мучительно сладко растягивая изнутри. Каждый новый толчок, как шаг в беспроглядную пропасть — ту самую мою личную пропасть, в которой я готова умереть и разбиться, сойти с ума и погрязнуть в этом грешном омуте.
И будь я проклята, если будет как-то иначе!
Рассудок давно теряет связь с реальностью, так что собственные эмоции кажутся тем, что единственно существует в этом мире.
Ещё больше ласки, ещё больше контакта наших тел, ещё больше… всего, что только может дать мне Закери Райт. Прямо сейчас, в этот самый момент — я способна полюбить что угодно, даримое этим мужчиной.
А может, и его самого.
Любого.
Что бы это ни означало потом.
И даже после того, как отголоски испытанного наслаждения стихают, я до сих пор не в состоянии прийти в себя, теряя счёт времени. А ещё… тосты сгорели.
— Я опоздаю на самолёт, — тихонько шепчет блондин, по-прежнему прижимая меня собой к кухонному островку. — Следующий рейс чёрт его знает когда, так что придётся немного ускориться, пока регистрация не закрыта.
— Угу, — соглашаюсь с ним, так и не открывая глаз. — Поезжай в аэропорт. Быстрее уедешь, быстрее вернёшься, — заверяю скорее саму себя, нежели его. — Правда, останешься без ужина, — каюсь в довершение.
— Придётся тебе потом возместить это упущение, — отзывается с усмешкой Райт. — В двойном размере, желательно, — снова скатывается до шёпота, прижимаясь губами к моей шее в нежном поцелуе.
Прощальном, насколько я понимаю.
— Если тебе что-нибудь понадобится, пока меня нет, можешь обратиться к Калебу. Его номер забит в твоём списке контактов, — продолжает блондин уже будничным тоном, поправляя свою одежду. — Утром он отвезёт тебя на учёбу.
Через минуту Закери исчезает в пределах спальни, где задерживается всего чуть-чуть дольше. Этого промежутка вполне хватает, чтобы и мой внешний вид вернул себе относительный порядок. Возвращается блондин с дорожной сумкой. Не знаю, что в ней, однако явно не одежда, судя по форме.