Гаух повернулся в сторону окружающей город стены с многочисленными платформами, где торчали кажущиеся с нашего расположения фигурки катапульт. Их было приличное количество, но у меня даже в мыслях не укладывалась идея о том, как их вообще возможно снять с такой высокой стены, где как понятие отсутствовали открытые внешние стены. Если ещё запасённые там снаряды можно хоть как-то собрать и спустить вниз, то вот сами орудия такого рода перемещению подходили весьма слабо.
— Как ты их оттуда спустишь? Там каждой катапульте минимум по половине века. Они простояли там столько времени, что если мы постараемся их разобрать, то получим только пыль и ржавчину заместо боевых орудий, а пыль убивает не столь эффективно, как пушенные ими в полёт камни.
— Хоть какую-то часть мы будем способны пересобрать и сделать из них новые.
— Их будет слишком мало, Гаух. Просто недостаточно, чтобы сломать хотя бы одну из стен или башен. К тому же, нельзя оставлять стены безоружными. Если на нас с внешней стороны наваляться орочьи племена, то придётся вступить в рубку уже на подступах. На вершину орки не заберутся, но ворота не выдержат напора, если в них будут долбится целые сотни орочьих таранов. Мы же с тобой прекрасно знаем о том, что у патрициев есть подчинённые орки и если они созовут их к городу, то окружены будем уже мы и эта блокада будет слишком страшной для нас. Согласись, что такой расклад не из самых приятных.
Чёрный орк какое-то время стоял, продолжая расслабленными глазами рассматривать крепость на том берегу реки, после чего стал расслабленно говорить, — Я не рассказывал тебе историю об одном орочьем племени. Оно было одним из самых страшных племён, которые только существовали в мире. Сотни мощных орков, лучшие из воителей, сильнейшие из орочьих колдунов. Их звали Белыми Тесаками, и они не проиграли ни одной из войн. Их пытались уничтожить целые племенные союзы, но все они потерпели крах. Поговаривают, что даже дома Белых Тесаков были построены из черепов поверженных ими врагов, и что их вождь был умнее даже самых просвещённых людей. О каждом из их воинов слагались легенды, и никто не мог превзойти их известность. Вот только их сила и ум не помогли им дожить до нынешних дней. Их погубила страшная хворь, о которой не говорилось в преданиях наших предков, о которой не знали шаманы. Племя умерло быстро, сгорев словно огарок свечи. Воины сдувались, как желудки наевшихся травы коров, их мышцы дряблели, а кости крошились от одних только прикосновений. Белые Тесаки были недосягаемы для стали, но их до одного погубила болезнь.
— Ты предлагаешь уничтожить нам патрициев при помощи болезни? Там сейчас целые сотни лучших из магов. Думаешь, что они не смогут справится с простой хворью? Тем более, что о той болезни, которая сразила твоих сородичей ты ничего не знаешь.
— В этом ты прав, мой друг, но не задавался ли ты вопросом о том, давно ли ты видел Уильяма?
Эта мысль шарахнула меня кузнечным паровым молотом по голове, и я испуганно посмотрел на стоящего рядом со мной орком. Я не видел его уже на протяжении порядка двух недель, предполагая, что он занят точно также, как и все остальные бойцы отряда Агнара, но стало ясно, что ничего хорошего сейчас ждать мне не стоит. Сразу вспомнилось, что его рана окончательно не излечивалась, несмотря на помощь сразу нескольких достаточно крепких магов. Похоже, что помощь Агнара и Вилфирда по итогу было недостаточно, чтобы вылечить его от того страшного ранения, нанесённого той странной тварью в подземельях под городом.
— Только не говор…
— Тебе лучше увидеть его самого. Точнее то, что осталось от этого гордого сына человечества.
Как оказалось, Уильям погиб. Пусть жизнь в его мясной оболочке ещё теплилась, но фактически сама его личность сейчас была мертва окончательно и даже тело значительно изменилась, потеряв практически всё общее с человеком разумным. Теперь это был не рослый представитель рода человеческого, значительно отличающийся своей мужской красотой от множества других мужчин аристократического рождения. Теперь ростом он был чуть меньше полутора метров и проблемой здесь стал позвоночник, который в своей форме был сравним с вопросительным знаком. Коленные суставы Уильяма вывернулись в обратную сторону, а достаточно аккуратные стопы превратились в нечто непонятное, обросшее пирамидальными кожаными отростками и длинными когтями, врезающиеся своей остротой в землю. Пальцы на руках вытянулись вперёд, приобретя пару дополнительных фаланг и ногти преобразились в когти, которыми влегкую можно было взрезать горло здоровенного дикого тура, даже учитывая его толстые жилы. Красивое лицо Уильяма узнать было просто нельзя. Мало того, что в некоторых местах лицо его превратилось в страшное месиво из струпьев и заскорузлой кожи, так и нижняя челюсть значительно выдвинулось вперёд, заострившись и став похожей на челюсть волчью. Даже разнообразные человеческие зубы превратились в сплошной частокол из острых клыков, ставших больше похожих на наконечники стрел. Рвать такими зубами можно было хоть металл, учитывая наросшие на голове дополнительные мышцы, которые придали ещё больше силы сжатия. Быть может, что даже берцовую кость такая тварь могла перегрызть ни разу не подавившись.
Уильям или тот монстр, в которого он превратился, содержался в клетке с толстыми металлическими прутьями. К своему удивлению, я видел на металле глубокие царапины от зубов или когтей этого монстра. Зрелище было далеко не из приятных и даже сердце в груди ёкнуло от вида этого человека. Всё-таки за время длительного путешествия по Фронтиру мне так или иначе мы значительно сблизились и потому Уильям стал мне далеко не последним человеком.
Едва только я приблизился к клетке нашего бывшего товарища, то увидел, как он бросается на прутья, пытаясь раздвинуть прутья в стороны и даже разгрызть пусть проржавевший, но ещё достаточно крепкий металл. Обычное же живое существо просто моментально потеряло свои зубы, но тварь, которая раньше была Уильямом, продолжала с яростью грызть металл. Судя по его укусам, можно было сделать вывод, что зубы
— Бедный Уильям. — вздохнул я, смотря в глаза бывшего друга, в которых больше не было видно ни одноного проблеска осознания.
— Он знал на что шёл. Удивительно, что первая потеря случилась именно здесь, а не ранее.
— Что ты предлагаешь?
— Схватить побольше таких тварей в подземельях и отправить их в атаку, мой друг.
— Я думал, что ты больше любитель сражений открытых, а не чего-то подобного. Дескать с мечом в руках куда лучше сражаться, чем пользоваться подобными ухищрениями.
— Иногда приходится изменять своим привычкам. Мне больше нравится предложение Вилфирда и я сам с большим удовольствием бросился в бы с тесаком наголо, но наш новый друг также не глуп, а потому в его словах есть семя разума. Потому мы можем пойти в атаку, потеряв десятки, а может и сотни людей, которые положат свои жизни, а можем отыскать мёртвых, которые уже никогда не будут живыми, но пробьют для нас дыру в стене. По моему мнению это более чем достойный обмен.
— А ты уверен, что мы сможем насобирать тех тварей в подвалах? Ты помнишь, как мы прорывались там? А это мы, прошедшие достаточное число конфликтов, чтобы набрать опыта, а большая часть людей Агнара сейчас сопливые новички.
— Ты видишь другие способы?
— Да. Придётся подождать чуть больше, но так мы не потеряем людей. — я вновь перевёл взгляд на клетку с Уильямом, — Ты когда ни будь думал, что убийцы и насильники закончат войну и спасут очень много жизней?
— Народ ожидает справедливого суда. — усомнился Гаух, — Мы обещали, что их будет ждать суд после победы над патрициями. Как они воспримут такое наше решение?
— Они просто об этом не узнают. Мы скажем им, что переводим пленников в другие камеры подальше от линии соприкосновения. Придётся привлекать как можно меньше людей, но это будет того стоить. Останется только придумать как нас доставить их на место и направить в атаку на зал патрициев.
— Ты не прав, Грегор. — мотнул своей чёрной головой орк, — Сейчас нам остаётся только убедить в этом Агнара. Можно сказать, что он уже сейчас наш король, пусть и не носит короны на голове. Только с его разрешения мы можем действовать.
— Если король захочет получить свою корону, то он получит её. Лучше пустить в бой заочно мёртвых и сохранить больше своих живых подданых. Агнар точно даст на этой своё согласие.
Глава 24
Согласие на заражение заранее обречённых на погибель преступников было получено неожиданно быстро. Агнар сейчас был слишком занят административными делами, а потому не мог уделять много времени многочисленным просителям. Теперь он был больше похож на очень крупного и чиновника, а не на лихого командира, которым он был всего лишь несколько месяцев назад. На раздумье ему понадобилось не более пяти секунд, после чего наш одноглазый командир продолжил утопать в многочисленных бумагах, которые теперь лежали у него на столе, представляя из себя огромные башни, которые очень скоро можно будет назвать бумажными небоскрёбами.
Заочных смертников пришлось перевозить ночью, когда большинство жителей спало или просто до ужаса боялось попасть под горячую руку многочисленных воинов, наводнивших узкие городские улочки. Их погрузили в большие клетки на колёсах, вставили в рты кляп, а затем надели на глаза плотные мешки. В общем, постарались сделать всё, чтобы о их судьбе никто из присутствующих не узнал. Катить же их пришлось достаточно долго, поскольку ямы, где бы хранились и превращались твари, были расположены в бывшей крепости Ордена Жемчужников, с вершины которого предприимчивые люди сковырнули все половинки перламутровых жемчужин. Всё-таки, это место было одним из самых удобных мест для того, чтобы отправить этих кровожадных тварей в бой, не подставляя самую заселённую часть Лунного Города, хотя мы ещё не успели их даже создать. Ямы разместили заместо войскового плаца, а копать их было крайне нелегко, учитывая общую утрамбованность земли, над которой на протяжении века трудились целые сотни пар крепких сапог рыцарей.