Спасибо за это.
Помнишь, что ты сказал мне тогда, перед тем, как Кирилл меня похитил? Ты не тот, кто мне нужен; я не та, с которой ты можешь справиться. Наверное, ты был прав тогда, только не тебе со мной тяжело, а мне.
Ты будешь прекрасным мужем, любовником, мужчиной, отцом. Я верю в это, я знаю это — будешь, обязательно будешь. Но не для меня. Я устала.
Прости, еще раз. Я на какое-то время уеду из города и вернусь к родам Ольги. Надеюсь, к этому моменту мы оба перегорим и при встрече просто улыбнемся друг другу, как старые приятели. Ну, или посмотрим волком, как всегда это было.
Заявление об уходе я оставлю Ларисе — так будет проще. Игорь сказал, что ты должен его подписать, пока они не вернутся. Прошу, сделай это и не ищи меня. Я буду в порядке.
Илона»
Бумага хрустнула в руке, когда я сжал руку. Моргая, снова расправил ее и принялся перечитывать, надеясь, что мне просто показалось.
— Илона?! — крикнул еще раз.
Это просто галлюцинация. Бред от переутомления.
— Илона! — кинулся по квартире, ища ее и, не выдержав, впечатал кулак в стену, когда понял, что Романовой нигде нет.
Боль, взорвавшаяся в запястье, мгновенно отрезвила.
Это не сон, точно не сон. Во сне так не бывает.
Сотовый заверещал в гостиной, я метнулся к нему, разочарованно вздохнув — Лазарев.
— Ну что, касатик, — без приветствий послышалось из трубки, — Поздравляю, ты облажался. В очередной раз.
— Игорь, я не понимаю, в чем дело на хрен? Куда она уехала? — прижимая трубку плечом, я поспешно натягивал джинсы.
— Если я тебе скажу, обещаешь не срываться с места? — устало вздохнул друг.
— Нет.
— Тогда не скажу.
— Сука, сам найду, — прорычал я, сбрасывая вызов.
Одевшись, набрал Стаса — тот, как всегда ответил после первого гудка:
— Да, Тимур Маратович.
— Пробивай Илону.
— Что, опять? — в ужасе прошептал он.
— Не опять, а снова. Две минуты и присылаешь мне ее местонахождение.
Где, где носки? А ключи от машины? Права, документы…
— Да, — рявкнул, в трубку, засовывая в задний карман бумажник.
— Тимур Маратович, телефон выключен с того вечера… Больше не включали.
— Да @$ твою мать…
На линии послышались гудки и на экране снова высветился номер Игоря. Не попрощавшись со Стасом, я ответил на звонок:
— Говори, где она.
— Тимур, — стальным голосом произнес Лазарев, — Оставь это.
— Где. Илона? — ярость затапливала с такой силой, что меня пошатнуло — пришлось ухватиться за дверной косяк.
— Агеев, смирись, — отрезали в трубке, — Она уехала и просила, чтобы ты оставил ее в покое. Просто смирись, брат.
— Да какой ты мне брат после этого, гнида? — выплюнул я, отшвыривая мобильник подальше.
Смирись.
Слово гудело в голове, разливаясь по вискам тупой болью.
«Ты будешь прекрасным мужем, любовником, мужчиной, отцом. Но не для меня.»
Вот о чем я говорил. Вот оно. Не будет у меня того, за что другие готовы перегрызать горло и биться насмерть. Не будет ни любимой женщины, ни радостного смеха в квартире. Так и останется она пустой, безликой. С тишиной, звоном отражающейся от стен и потолков; с одиночеством, наваливающимся на плечи неподъемным грузом, когда возвращаюсь с работы. Всегда один — одиночка.
И зачем только повелся на эту девчонку? Решил, что такая влюбится в меня? Примет таким, какой есть со всем этим дерьмом внутри и снаружи?
Снова и снова перечитывая ее письмо, я качал головой и рычал от злости. Бил по стенам, потакая гневу; пинал мебель, попадающую под ноги. Боль физическая отрезвляла, но ненадолго — на ее место приходила другая, сильнее и беспощаднее.
А затем, глядя на клочок бумаги на столе и потянувшись к стопке, нетронутой с прошлого вечера, я ее выключил.
[1] Я люблю тебя (тат.)
Глава 21
Ты обнимаешь меня, так что я сплю, и я вижу сны
Ты убиваешь меня тем, что я — это только, только ты
Когда-нибудь все закончится; я уйду и сменю телефон
Но детка, детка, сейчас я твоя и все
Останься со мной…
Останься со мной…
Илона, две недели спустя
Снующие туда-сюда люди — в основном встречающие — немного раздражали. Вытянув шею, я всматривалась в толпу прибывающих и невольно растянулась в улыбке, заметив вдалеке прилично округлившуюся Олю.
Улыбка намертво приклеилась к лицу, правда стала неестественной — почувствовала нутром — когда мои глаза встретились со взглядом Лазарева. Тот, таща за собой чемоданы, коротко кивнул.
— Олька, — выдохнула я, с трудом обнимая сестру — длины рук катастрофически не хватало.
— Привет, сестренка, — она устало улыбнулась и мазнула губами по моей щеке, — Как ты?
— Нормально, — ответила односложно, пожимая плечами.
Рядом тихо откашлялись. Я перевела взгляд и сглотнула, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе.
— Привет, свояченица, — натянуто улыбнувшись, Игорь отвел глаза, вглядываясь в толпу за моей спиной.
Сердце гулко заколотилось в груди, и я обернулась, не зная даже толком, на что надеюсь — на то, что Тимур приедет встречать друга; или на то, что он этого не сделает.
Я видела его один раз, спустя неделю после моего побега. Пришлось приехать в отделение для дачи показаний — не самая приятная процедура. Мы столкнулись возле кабинета и замерли на добрых полминуты, молча пялясь друг на друга. Я боялась этой встречи, как огня; долго думала, что скажу, но столкнувшись с Тимуром лицом к лицу, не смогла даже кивнуть. Глядела на осунувшееся лицо, покрытое густой щетиной; на хмурые брови и почти черные глаза — я долго потом вспоминала каждую черточку, что отчаянно впитывала там, в серых стенах отделения на улице Голикова.
Тогда из ступора меня вывел голос следователя. Агеев шагнул в сторону, но задел меня плечом — не знаю, намеренно или нет — и быстро зашагал по коридору к выходу, чуть хромой походкой. Я смотрела ему вслед и сморгнула непрошенные слезы, ежась от холода, что неожиданно пробрался под рубашку и пополз по коже мурашками.
С тех пор я его не видела. Но хотела. Боже, как я хотела бы увидеть его снова. Хоть мельком, хоть на секундочку.
— А… — непроизвольно слетело с языка.
— Он не приедет, — оборвал не прозвучавший вопрос Лазарев, — Ну что, девочки? Поехали домой?
Оля нахмурилась, глядя на мужа, но промолчала. Не думаю, что Игорь рассказал ей о том, что произошло месяц назад, да и сама я не стала этого делать — ей сейчас лишние волнения ни к чему. А я уже почти забыла. Ключевое слово «почти», но кого это волнует?
От Лазарева, севшего на пассажирское сидение, летали флюиды беспокойства — он то и дело косился на Олю в зеркало заднего вида. Та задремала, едва я выехала с парковки аэропорта и взяла курс на Медовое — именно тогда Игорь и заговорил.
— Ты как? — спросил полушепотом, оборачиваясь на сестру.
— Нормально, — приглушенно ответила я, — Уже оклемалась.
— Хорошо. Если надо поговорить…
— Я в порядке, Игорь. Правда, — послав ему улыбку, вздохнула и снова уставилась на дорогу, — Как Тимур?
— Я не в курсе, — отрезал, отвернувшись к окну.
— Вы из-за меня не общаетесь? — в ужасе прошептала я.
— Он большой мальчик — переживет, — Игорь принялся барабанить пальцами по двери и тихо добавил, после небольшой паузы, — Что бы там между вами не произошло.
— Думаешь, я не права, поступив вот так? — сглотнув ком в горле, я покосилась в его сторону, но тот продолжал смотреть в окно, — Бросив его.
— Я думаю, он не прав в том, что дал тебе уйти.
— Но ты же не сказал, куда я уехала…
— Не сказал. И не мог сказать — я дал тебе слово, — вздохнув, Игорь пожал плечами — заметила боковым зрением.
Откинулся на спинку сиденья, потер лицо. Повернулся к Оле — та благополучно спала, прислонившись виском к окну и держа руку на большом животе. Как только ремень застегнулся?
— Знаешь, о чем я думал, когда поехал в Испанию за ней? Тогда, в девятом году? — я покачала головой, побуждая продолжать, — Думал о том, что она могла себе кого-то найти — полгода прошло с нашей встречи. И разрабатывал план похищения на этот случай, — усмехнулся, — Но я был уверен в том, что без нее сюда не вернусь — лучше сразу пулю в лоб.
— Ты же совсем ее не знал тогда. Неужели влюбился вот так сразу?
— Я знал ее, — он подчеркнул каждое слово, — Я знал ее, Илонка. Да, видел всего раз в жизни; да, мы даже не говорили толком. Но я знал ее. Это сложно понять, но это наша история. У вас с Тимуром другая, своя, и может, я не прав в своих суждениях, но… Да хрен бы я отпустил любимую женщину только потому, что кто-то не сказал мне, где она находится. А еще лучше, постарался бы не доводить до того, чтобы мне пришлось ее отпускать.
Замолчали. Я переваривала его слова, следя за дорогой, и до въезда в поселок повисла тишина.
Помогая Оле выбраться из машины, я с грустью оглядела их дом, в котором осталось так много хороших воспоминаний; о парнях, разгребающих снег на подъездной дорожке; о Ларисе, что помогала гладить постельное белье; о Тимуре, который балансируя на барном стуле вешал шторы на карнизы. Словно это было в другой жизни — суета, приготовления к приезду новобрачных, смех и шутки и уютная тишина, царившая, когда все разъехались по домам, а мы вдвоем сидели на креслах в гостиной, довольно оглядывая свою работу.
Дом казался пустым без Агеева. Как бы я к нему не относилась, но я знаю, что в этот момент — когда Игорь повернул ключ и снял сигнализацию, нас должно было быть четверо. Даже если бы мы с Тимуром огрызались друг на друга, но его не хватало — ощутимо, осязаемо.
— Останешься? — спросил Лазарев, поставив чемоданы в прихожей.
Пожав плечами, я улыбнулась, глядя на довольную Олю — та, если бы могла подпрыгнуть, обязательно это сделала бы.