… Всплывшая лодка медленно плыла среди горящих обломков, расталкивая их темным блестящим корпусом. По ее рубке играли огненные сполохи, придавая кровавый оттенок острым наконечникам звезды на металле рубки....
135
Отступление 180
Реальная история.
[выдержка] директива Управления Особого отдела НКО СССР от 23 января 1942 г. №271-3С «Об организации учета военнослужащих, знающих английский язык».
«... с 27 января приступить к формированию списков военнослужащих, имеющих навыки «разговорного» английского языка... Обращать особое внимание на владеющих английским языком в совершенстве. О последних немедленно сообщать в особые отделы армии и фронта...».
Отступление 181.
Реальная история.
1-ое Ульяновское Краснознаменное танковое училище имени В. И. Ленина. 28 января 1942 г.
Массивное, кажущееся тяжеловесным здание из красного кирпича, было окружено витой кованной оградой по всему периметру. Центральные ворота были закрыты и возле них прохаживался одетый в овчинный тулуп часовой, время от времени с тоской посматривавший в сторону горевших уютными огоньками окон учебного корпуса.
— Слышь, братва, соседей наших завтра на фронт отправляют! — раздался чей-то приглушенный возглас в одном из учебных классов. — В кубрике только что был (кубриком невысокий чернявый парнишка почему-то называл жилую зону)... Они там полным ходом готовятся.
Эта новость сразу же была встречена разноголосым ревом возмущения.
— Врешь!
— А нас?
— Кто сказал?
— Да, хватит орать! Они же еще месяц должны были здесь торчать?!
— Петрухин сказал. Только что! Мол в связи с изменением международной обстановк...
Из-за этого шума и гама будущие командиры грозный машин не заметили, как к кафедре невозмутимо прошел их преподаватель — заместитель начальника училища.
— Товарищи курсанты! — вдруг как гаркнет он, разом перекрывая весь издающий этим балаганом шум. — Что за анархию здесь развели? Где староста?
Зная грозный нрав своего наставника, курсанты в несколько мгновений оказались за высокими партами.
— Так... Что случилось? — хмурясь, он обвел глазами притихшую группу. — Срываете занятие в военное время? — в классе установилась просто могильная тишина. — Курсант Ветов! — с одной из парт вскочил высокий как каланча парень. — Доложить о причинах этого безобразия!
Тот несколько секунд беспомощно смотрел на своих одногрупников, а потом чуть запинаясь начал докладывать.
— Товарищ майор, докладывает курсант Ветов. Я услыша... Э-э-э Мы …, — умоляющие глаза принесшего новость курсанта сделались просто круглыми.
— Хватит мямлить! — рявкнул преподаватель. — Доложите как положено!
— Товарищ майор, — промямлил парень,потея от испуга. — А правда, что соседей наших на фронт отправляют?
Багровое лицо майора побледнело и сразу же вернуло цвет обратно, что предвещало небывалую грозу. . Курсанты съежились на местах, стараясь казать незаметными.
— Ах, сукины дети..., — в сердцах буркнул он, спуская пары. — Ничего от вас не скроешь... Садись уж! — махнул он рукой на стоявшего перед ним на вытяжку курсанта. — Приказ пришел, сынки, — негромко проговорил он, фиксируя взглядом сидящих на местах парней. — Завтра планировали объявить. В связи с обострением обстановки на фронтах приказано всех курсантов старших курсов направить в действующую армию. До 4-х месяцев сокращается срок обучения в училище.
Класс замер, в тишине переваривая сказанное майором. Грозные слова «обострение обстановки на фронтах», в действующую армию», «пришел приказ» каплями расплавленного металла упали на сердца молодых парней, еще «вчера» носивших школьный портфель. Они жгли их души все сильнее и сильнее, причиняя неимоверные почти физические страдания.
— Товарищ майор, — Ветов вновь встал с места. — А почему нас оставили? — в его голосе звенело возмущение. — У нас тоже последний курс.
— Да-да, а мы? — поддержал его не менее возмущенный голос. — Здесь остаемся — бока наедать?
Молчать! — закричал преподаватель. — Вы следующими поедите, — галдящие курсанты мгновенно примолкли. — Поняли?! А сейчас, неучи, чтобы в первом же бою не сгорели как свечки, смотрите сюда и запоминайте!
Внезапно помрачневшие парни уставились на стену напротив, куда майор крепил пару больших, примерно метр на метр, плаката. С одного из них на курсантов смотрел мастерски нарисованный танк мало привычных очертаний. Это был довольно высокий танк (в сравнение с советскими, да и с немецкими) с узкими гусеницами и кургузым орудием, смотревшимся на такой махине несерьезной пушкой (это было в большей степени ложное впечатление, так как у танкового орудия был довольно «убойный» калибр — 75 — 76 мм.). Чуть ниже шли его проекция в фас и профиль.
— Наиболее уязвимые места у среднего танка М4 Шерман...
Отступление 182
Реальная история
На обшарпанной деревянной стене пестрели десятки разнокалиберных вырезок из американских и английских газетных статей. Разной формы, размера, цвета они до боли напоминали мозаику, составленную неумелой детской рукой. И только лишь обрывки грозных названий говорили о том, что это ни какая не игра...
В самом центре висел пришпиленный большой обрывок бумаги, у края которой виднелась часть корпуса громадного корабля и несколько слов — «Я выжил в аду». Чуть ниже располагался текст. «.... Меня разбудил страшный толчок. Я бросился к кнопке звонка, но не было ни звука. Наверху раздавались страшные звуки — свистки, крики и топот сотен ног. Плач женщин и детей мешался с диким ревом сирены. Я с ужасом понял: произошло что-то страшное. Захватив с собой лежавшие в моей каюте спасательные пояса, я бросился на верхнюю палубу. При этом мне с трудом удалось открыть дверь каюты, которая оказалась заваленной какими-то обломками. Чувствовалось, что пароход кренится. На палубе творилось нечто неописуемое. Яркое солнце освещало пароход и около тысячи обезумевших людей, кидавшихся от одного борта к другому...».
Рядом расположился другой неряшливо обрезанный обрывок газеты. Через него жирной черной полосой шла предостерегающая надпись — «Кто следующий?». От самой статьи практически ничего не осталось. «... Вопрос о безопасности трансатлантических пассажирских перевозок можно считать окончательно закрытым. Гибель лайнера «Мэри Куин» открыла собой настоящую эпоху современного варварства и бессмысленной жестокости...».
Еще ниже крупной английской иголкой был приколот совершенно крохотный кусочек с едва просматривающимися буквами — «Последнее что видели пассажиры умирающего лайнера были красные звезды!». За заголовком сразу же шли расплывчатые буквы текста. «Из последних сил он держался за какой-то кусок дерева, который был для него последней надеждой на спасение. Замерзающие пальцы на руках одеревенели и практически ничего не чувствовали. Понимая, что сейчас утонет, мистер Уорд в ужасе мотал головой, надеясь увидеть спасательную лодку... Вот его взгляд наткнулся на огромную черную громадину, выплывающую из-за клубов дыма. Он закричал! Он думал, что спасен! Но блестящий черный металл, на котором горела кроваво-красная звезда, прошел мимо. Мистера Уорда накрыло волной...».
С самого края этой безумно трагичной мозаики примостилась еще одна статья, написанная от имени спасенного с тонущего лайнера. «Я не переставал повторять имя Господа. Сколько это длилось я уже не помню — может быть десять минут, может быть час или все три... Хотя мне показалось, что в воде я провел почти целую вечность.
… Будь прокляты те, кто обрек нас на страдание! Мы же абсолютно мирные люди и не заслужили эти жуткие страдания. Гореть вам всем в геенне огненной! Воистину так!...».
Отступление 183.
Реальная история.
8 февраля 1942 г.
Кремль, кабинет Сталина.
Раздается телефонный звонок.
Массивная трубка приподнялась в воздух:
— У аппарата Сталин... Здравствуйте, товарищ Молотов.
Лицо, покрытое мелкими оспинами, превратилось в каменную маску.
— Вы уверены, товарищ Молотов? — в голосе зазвенела сталь. — Вы можете утверждать, что данная информация является верной? — он категорически не терпел неуверенности; любые заминки в ответе, путаница в словах и т. д. воспринимались Сталиным, как «красная тряпка», как верное доказательство того, что человек ошибается. — Я повторяю, вы уверены товарищ Молотов? Это была советская подводная лодка?
В телефонной трубке что-то снова повторили.
Сталин, уже не слушал продолжавшего что-то говорить наркома иностранных дел. Он медленно положил телефонную трубку на место и начал заново забивать трубка приготовленным табаком из сломанных папирос. В воздухе поплыл душистый аромат...
— Началось..., — негромко проговорил он, смотря в сторону висевшей на стене карты.
___________________________________________________________
Мурманск, Мурманский оборонительный укрепрайон.
С массивного отрывного календаря смотрело мужественное лицо советского моряка, сжимающего винтовку с примкнутым штыком, и виднелась дата — 9 февраля 1942 г.
Армейский комиссар 3-го ранга Шикита смотрел в окно и молча размышлял, время от времени дергая щекой. «... Легко сказать — в кратчайшие сроки подготовить и провести операцию, — уже который час он с ожесточением вел этот бессмысленный спор сам с собой. — Ведь надо не только разгромить мощнейшую группировку немецких войск, но и еще отбросить ее за линию государственной границы... И чем? Двумя дивизиями и бригадой морячков?».
Он с тоской смотрел в окно, открывавшийся из которого вид нагонял на него еще большую безнадегу. С этого места, где находился деревянный домик политического управления, Мурманск был «как на ладони