- Но свое мастерство он отточил в Аверсуме.
- Сдаюсь, - вскинул руки Беда, - так вы позволите полюбопытствовать?
- Позволю, - Кавенди неожиданно охотно протянул наемнику золотой эр. Монета была новенькой, словно только что вышла из под пресса.
Беда не стал повторять манипуляции толстяка, взглянул один раз, подкинул, поймал, припечатал к запястью. Взглянул, чем выпала. Хмыкнул и протянул эмиссару.
- Благодарю.
- И, - Кавенди прищурился, - что вы скажете? Есть у вас какие-нибудь мысли?
Беда пожал плечами:
- Тут и думать нечего - фальшивка.
- Отчего такой вывод? Чтобы удостоверить подлинность монеты, нужно знать некие тайные метки, которые нельзя увидеть глазом, можно лишь нащупать. И знает о них очень узкий круг лиц. К которому вы, господин... Беда, не принадлежите, я прав?
- Не принадлежу, - согласился Беда, - небеса миловали. Но фальшивку от настоящего эра как-нибудь отличу, даже в темноте. Этот, во-первых, легче. Тот, кто его чеканил - пожадничал и положил золота меньше, чем нужно.
- Есть и во-вторых? - Брови Кавенди шевельнулись.
- Есть и в пятых, но мне хватило трех первых признаков. Во-вторых, монета слишком новая, а на аверсе портрет Рамера даже не Восьмого, а Седьмого. Допустим, все это время монета пролежала у кого-нибудь в сундуке, нигде не ходила и не потерлась. Это маловероятно, за полвека-то, но - допустим. Но тут мы имеем "в-третьих". Гурт у нее рифленый. Насколько я сведущ в чеканке, сделать это адски трудно. Настолько трудно, что Его Императорское Величество, Рамер Седьмой, такой ерундой даже не заморачивался. На его монетах гурт был гладкий.
Кавенди поджал губу:
- И что вы об этом думаете, господин... Беда?
- Что хорошо бы заглянуть в бортовой журнал капитана Грифа. Интересная должна быть книжка.
- Бортовой журнал?
- Где-то работает пресс. И дорога туда лежит по воде, потому что по суше Гриф не путешествовал... на моей памяти с самой войны. А монета новая.
- Он мог получить ее здесь, - толстяк в упор уставился на Беду выпуклыми, как у рыбы, глазами.
- Если бы эта дрянь появилась в Монтрезе, милорд обязательно узнал об этом.
- Ну... возможно, - Кавенди покрутил монеты и спрятал в кошель. - Возможно и знает. Этот... Уно Гриф - он ведь не просто капитан. Он пират, я ничего не путаю?
- В проницательности вам не откажешь, - кивнул Беда.
- Да какая, к демонам, проницательность! У этого проходимца его профессия на лбу написана большими имперскими рунами, а я - грамотный. Тем не менее, он не висит на воротах замка, он вошел в них приглашенным гостем.
- Вы и в самом деле думаете, что здесь чеканят фальшивые эры, а маршал в доле? - изумился Беда.
- Ничем иным мне ваше "экономическое чудо" не объяснить. Если у него есть другие причины, самое время их озвучить.
- На балу? - Кавенди не показалось, наемник и в самом деле выглядел шокированным.
- Хорошо, - слегка смягчился эмиссар императора, - завтра с утра. Я буду благодарен, если вы донесете это распоряжение до Его Светлости. Если утром я не получу объяснений, которые меня устроят, Монтрез будет объясняться не с мной, а с расследователями в Лонгери. Вам все понятно?
- Предельно, - заверил Беда, коротко поклонился и бесшумно исчез.
Смотреть на работу настоящего профессионала всегда приятно. В чем бы она не заключалась. Кладет ли он камень, поднимая стену будущего дома, ряд за рядом. Подстригает ли кусты, приводя в порядок садовую изгородь. Чинит ли башмаки или... мухлюет в кости.
Зрелище кубиков, которые катались по столу "как по ниточке", раз за рабом выбрасывая не просто удачные, а единственно нужные комбинации притягивало десятки взглядов! Они казались даже не зачарованными, а - имеющими собственный разум, душу, сердце и, безусловно - влюбленными в вихрастого паренька, чье движение кистью руки со стаканчиком могло заворожить не хуже, чем работа Мастера Ментала... Хотя - игрок не колдовал. Каждый второй здесь был магом, хотя бы латентным - и чувствовал это.
Но что-то здесь, определенно, было! Ведь не слепая же удача заставляла столбики монет перед ним расти. Сейчас их было столько, что впору открывать не "костяной", а настоящий банк.
Маршал смотрел не на руки - он уже понял, что там будет - то, что захочет игрок, и ничего иного. Как он это делает - вопрос, конечно, интересный, но... не настолько. Эшери смотрел на лицо. Молодое, совсем юное. По "роли" пьяненькое и бесшабашное, с улыбкой, рассеянной и глуповатой...
Неужели никто этого не видит? Не замечает в упор: лицо богатого пьяного бездельника, привыкшего сорить деньгами на полдень и на полночь... а руки - шулера. И не просто шулера, а мастера, почти волшебника. И никому не бросился в глаза этот контраст? Не насторожил, не заставил схватиться за канделябры? Вот в чем настоящая магия... А остальное - лишь мишура. Ширма. Балаганные фокусы, цена которым - медяк, и то если у вас доброе сердце.
...Лору он, конечно, заметил. Сразу. Было бы трудно не заметить такую женщину. И это тоже был вопиющий контраст. Накануне его замок навестила отчаявшаяся вдова, готовая всю ночь простоять под дождем, на коленях - если это поможет вымолить милость лорда.
Красавица в пышном, сильно декольтированном платье цвета морской волны, с высокой прической, перевитой жемчугом и манящим взглядом больших карих глаз - не встала бы на колени даже перед палачом. Это читалось во всем: невыносимо гордой посадке головы, твердой линии подбородка, идеально прямой спине и плавном, покатом но, вместе тем - непреклонном развороте оголенных плеч.
Она, единственная здесь, кроме самого Эшери, следила не за рукой удачливого игрока и непонятным, но от этого еще более влекущим танцем костей. Она разглядывала людей, собравшихся вокруг стола. И это было не праздное любопытство, о - нет! И даже не расчетливое, прикидывающее, с каким может смотреть на мужчин одинокая, рано овдовевшая женщина. Лора смотрела на гостей маршала так, словно видела намного больше остальных словно лица и руки рассказывали ей какую-то необыкновенную и увлекательную историю.
Про себя Монтрез порадовался, что отец в свое время так жестко и непреклонно учил его "держать лицо", чтобы по нему нельзя было угадать его истинные чувства. Оказалось - крайне полезная наука. Если бы не она - играть против такого мастера было бы еще большей глупостью, чем плевать против ветра.
Но как же она хороша! В обоих своих ипостасях: нежной фиалки - и ядовитой змеи в засаде.
Эшери никогда не врал себе - Лора зацепила его. Не настолько, чтобы разбить сердце - молодой маршал был вовсе не уверен в том, что оно у него вообще "бьющееся". Но достаточно, чтобы не упускать красотку из вида. Его всегда влекли опасные женщины. Может быть, поэтому он и не влюбился в красавицу-кузину. Алета нуждалась в защите, а холодное сердце Эшери было способно дать искру, лишь если защита требовалась ему самому. Такой вот парадокс...
Разумеется, заметил он и ее спутника, серьезного бойца. Не смотря на низкий рост и уродливый горб, в поединке на шпагах он, наверняка, был хорош - скупые, отточенные движения не говорили - кричали об этом на весь зал... Демоны, почему никто этого не слышит? За то время, пока Эшери краем глаза "пас" любопытную парочку, горбуна толкнули трижды, один раз наступили на ногу, а уж сколько презрительных и брезгливых взглядов послали - герцог считать бросил.
Как неосторожно! Монтрез насчитал, минимум, четыре неоспоримых повода для дуэли и, наблюдая за горбуном, еще больше уверился - дуэли закончились бы плохо для оскорбителей. Но темноволосый парень с ледяными глазами смотрел лишь строго на тех, кто подходил к Лоре, профессионально отмечая оружие и готовность к нападению. Не просто спутник и не кавалер на вечер. Телохранитель. Опытный - он был спокоен, не смотря на возбужденную толпу вокруг "объекта охраны".
Почувствовав легкое прикосновение к локтю, Эшери подосадовал. Здесь было слишком интересно, чтобы уйти без сожалений.
- Надеюсь, это что-то крайне важное, - вздохнул он, пробираясь за Бедой к лестнице.
- Суди сам, - отозвался наемник, почти не разжимая губ, - императорский пес встал на след.
- Как это случилось? - мгновенно подобрался Монтрез.
- Гриф не нашел ничего лучшего, чем честно расплатиться с эмиссаром за свой проигрыш фальшивыми монетами. Удивляюсь, как он командует кораблем, мозгов меньше, чем у кошки.
- У него очень толковый шкипер, - Эшери присел на перила. - А еще, друг мой, у тебя та же болезнь, что и у Маркиза. Ты слишком хорошо думаешь о людях. Недооценивать их опасно, но и переоценивать не стоит. Сомневаюсь, что Уно вообще понял, что с монетой что-то не так. Ему все эти аверсы-реверсы до одного места, а императоров - ни одного, он в глаза не видел, и вряд ли способен отличить друг от друга. И - уж точно понятия не имеет, что за зверь - императорский эмиссар и как велики его полномочия.
- Об этом и я особо не в курсе, - признался Беда. - Просветишь? Он что, может своей волей повесить Уно на воротах? Без суда?
- Скажу больше. Он может и меня повесить без суда. И ничего ему за это не будет... по крайней мере - сразу. Открытый лист. Его голос - голос Императора, его рука - рука Его Величества. Как-то так. Кавенди нужен только подходящий повод. А фальшивые деньги - это повод, и еще какой. Лучше только, если бы он нашел у меня в замке молельню Темных Богов и поймал нас с тобой с поличным за обрядом наложения смертного проклятья на члена императорской семьи.
- Пора вызывать отряд?
Эшери мгновение подумал. И качнул головой.
- Слишком явно. Все равно, что табличку на грудь повесить: "Мы что-то задумали, поймайте нас и допросите с пристрастием". Хуже - только побег.
- И что будем делать? Кавенди дал сроку до утра...
- Справимся. Уже большие мальчики. Пойдем, не вежливо надолго бросать гостей.
Глава 13. Весело и Опасно (Четыре дня до казни)
Толпа - это всегда интересно. Просто так толпа не собирается, она образуется там, где происходит что-то... Что-то, что выходит за рамки обыденности. Пожар, убийство, выступление бродячего цирка.