- Имперское расследование?
- Оно самое. И лучше вам серьезно подумать, как объяснить все эти ваши... святые чудеса.
Эмиссар коротко поклонился и покинул комнату, ступая тяжело и слегка припадая на левую ногу. То ли просто натер чужими сапогами, то ли сустав перетрудил. Можно было помочь, но... дурное это дело лезть к тому, кто не просит о помощи.
Едва дверь закрылась, в полутьме кабинета, в широком кресле, которое стояло далеко от огня, произошло движение:
- Мне послышалось, или эта... паркетная фигура, действительно, распорядилась нами, как мальчишками, которые только покинули класс?
Беда был не на шутку удивлен.
- Безопасность Империи. - серьезно ответил герцог. - Псы на службе Рамера. Туда подбирают только тех, кто не умеет благоговеть, вообще - и может надеть кандалы на кого угодно, не взирая на чины, лица и прошлые заслуги. На своем месте Кавенди хорош...
- Да? И что нам делать с этим хорошим? Притравить по-тихому, пусть поносом помается. Или просто уснет... на пару суток.
- А потом скажем, что свежий горный воздух так на него подействовал? - Эшери рассмеялся, - Звучит соблазнительно, но - нет. Он слишком умен, чтобы проглотить такое и не поперхнуться. И это наше преимущество.
- Как его ум может быть нашим преимуществом?
- Кавенди подозрителен. Он везде ищет второе дно, а, найдя его, не успокаивается, а немедленно начинает искать третье. Пусть ищет. Пока он занят играми разума, мы с тобой расколем этот орешек. По-простому, клещами. Иногда простой путь - самый верный.
Эшери еще раз погладил собаку. Арги и ухом не повел, даже когда хозяин с сожалением посмотрел на пустую чашку, встал - и аккуратно повернул ручку, открывающую створку окна.
Комната немедленно наполнилась даже не шумом - гулом падающей с неба воды, запахом мокрой земли и прелых листьев и тонким ароматом морской соли с пикантной ноткой гниющих водорослей.
- Может быть, подождешь до ночи, чтобы дождь хоть немного притих?
- Кавенди так и сделает. Он предсказуем.
- А ты, значит, весь из себя такой внезапный. Девушка-то хоть знает, что у нее сегодня свидание?
- Зачем ей об этом знать? - удивился Монтрез, - и, кстати, это не свидание.
- Верю, верю... - Беда покачал головой и заглянул в чайник. Там оставалось еще, как минимум, на одну полную чашку. - Удачи. Я тебя прикрою.
Эшери кивнул и, подобно призраку, исчез за окном. Подождав четверть клепсидры, Беда прикрыл створку, но запирать не стал.
На глухой, но отчего-то очень отчетливый стук в дверь отозвался недовольный голос. Женский.
- Кого демоны носят по такой сволочной погодке? Скажи им, чтобы несли обратно, мне до Бездны, что у вас за дело...
- Мне двери вышибить? Или сразу весь ваш дворец по камешку разметать и сложить заново в виде мавзолея? - вопреки смыслу голос был ровным и угрозы в нем не чувствовалось, только искренний интерес. Словно тот, кто стоял за дверью, и впрямь не сердился, а желал знать мнение уважаемых хозяев. Это ввело дурную девку в заблуждение и она, с широкой улыбкой, нагло предложила:
- А, валяй, крабий ужин. А то хвалиться, так все жеребцы, а как дойдет до дела, так и мерина поищешь...
Договорить она не успела. Тяжелая, плотная дверь из редкого черного дуба на мгновение вспыхнула, обдав ее жаром и осела на порог кучкой пепла.
- Э-э-э... - протянула молодая девица, тощая, растрепанная и кое как прикрытая то ли в маленьким одеялом, то ли в большим полотенцем. Но тут же опомнилась и заверещала, - Пеше, спасайся, демон из Ада вылез!
Герцог Монтрез склонил голову. Не приветствуя высокочтимую хозяйку, а просто - на плечо, борясь с неуместным приступом веселья. Приветствий девица не заслужила, во-первых, потому что хозяйкой не была, а во-вторых, потому что искренне считала, что торчавшие во все стороны мослы заменяют и ум, и учтивость.
Старый висельник появился - такое ощущение, во второй части того же полотенца. Он, в отличие от своей пассии, сразу просек, в чем дело. Оттого и поспешил, без штанов - но зато с введенным арбалетом.
Последнее, нужно думать, в глазах разбойника называлось: "Оказать высокую честь дорогому гостю".
- Милорд! Какая честь для моего скромного дома. А про дверь вы не думайте, я ее все равно хотел на днях заменить, скрипеть стала, зараза...
- Радикально, - уважительно кивнул Эшери. Зеленые глаза смеялись, - А петли смазать - религия не позволяет?
- Милорд? - встряла лохматая нахалка, - что это за собачья кличка? И почему ты так лебезишь перед этим красавчиком, ты же говорил, что старший над всеми ворами Монтреза? Соврал? Выходит, он - главнее?
- Вы проницательны, госпожа, - сказал герцог, наконец переступая порог, - Мой друг Пеше старший над всеми ворами, а я - еще и над честными людьми... Правда, давно уже ни одного такого не видел. А теперь - брысь отсюда, пока лишнего не услышала.
- А не то? - пропела девица, щурясь.
- Придется сделать с тобой то же, что и с дверью, - обаятельно улыбнулся Эшери.
- Пеше! И ты позволишь?
- И даже помогу! - заверил хозяин, - брысь, Тесса.
Попытка упереть руки в боки и покачать права, закончилась тем, что узел на полотенце распустился и оно медленно поползло вверх. Это было настоящим достижением, для тех, кто понимал. По-настоящему сильным магам трудно даются тонкие воздействия, тем более, не в своей стихии, а в родственной.
Но девица не оценила. Взвизгнув, фыркнув, и пожелав всем сдохнуть, она исчезла за дверью в соседнюю комнату. Эшери покосился на нее с глубоким пониманием и наколдовал "бормоталку", а, мгновение подумав - еще и щит на место двери. Теперь все, что говорилось здесь, должно было здесь и остаться.
- Милорд?
Вместо ответа герцог подкинул на ладони новенький золотой эр. Монета несколько раз перевернулась в воздухе, но до земли не долетела. Перехватив ее, Пеше покрутил в пальцах, пощурился, попробовал на зуб. Хмыкнул.
Эшери ждал. Терпения у него было - до затылка и даже слегка побольше.
- Откуда? - наконец решился Пеше.
- Оттуда, - исчерпывающе ответил герцог, - и, между нами, там еще были.
- Много?
- Нам с тобой хватит с головой. Имперский эмиссар сказал: два смертных и три пожизненных.
- Можно подумать, так все страшно, - Пеше повел плечами и покосился на дверной проем, закрытый щитом. Оттуда, конечно, не дуло - в магии Эшери никогда не халтурил. Но ощущения оказались неприятными - давило. - Ты мне поверишь, если я скажу, что ничего об этом не знаю?
- То есть, что фальшивки, ты понял сразу? - уточнил Монтрез.
- Сожги меня на месте, но не обижай, - фыркнул старый вор, - это в глаза лезет. Особенно тому, кто умеет смотреть.
- Что еще тебе "в глаза влезло"?
- Сплав хороший. Мягкий.
- То есть, примесей немного?
- И откуда вы, Ваша Светлость, так хорошо знаете, как делаются фальшивые деньги?
- Я знаю, как делаются настоящие. Без шуток, Пеше, к тебе с этим кто-нибудь приходил?
- Сам знаешь, что нет. Если б пришел, уже торчал бы на шесте посреди площади.
- Хочешь сказать, ты бы его сдал?
- Не успела б и рыба прокукарекать. - Главу Ночного Братства передернуло.- Мне нужно здесь Имперское расследование? А за фальшивки всех, кто хотя бы краем причастен, гребут на каторгу, не вникая в обстоятельства.
- Откуда золото, как мыслишь?
Пеше уставился на милорда:
- Я, по-вашему, Святой Древний Симон, казначей Его Святости Дампье, который за всю свою долгую службу не украл даже мелкой монетки? - его удивление было таким искренним, что любой расследователь поверил бы ему тут же, не сходя с места.
- Попробуй еще раз, - мягко предложил Эшери.
- Демоны бы вас взяли! Где были мои мозги в тот воистину несчастный день, когда я повелся на ваши посулы и согласился взять вас в ученики...
- А дальше, - еще мягче подтолкнул герцог.
- А дальше, здесь три стихии отметились. После земли это золото еще в воде было долго. Очень долго. Так, что даже огонь, через который оно прошло, полностью память не стер. Несколько веков, так думаю... Больше ничего не скажу, дар у меня такой слабый, что его, можно считать, и вовсе нет.
- Спасибо и на этом, - с тонких пальцев Его Светлости скользнули сразу два перстня, один с довольно крупным светлым бериллом, второй, скромнее - с темным гагатом.
- Второй зачем? - испугался Пеше.
- Не зачем, а за что, - поправил герцог, - за дверь. В следующий раз сам открывай.
Пеше немедленно повеселел и, разглядывая перстень, сообщил:
- Не, милорд, если так платить будете, так я Тессу тут навсегда оставлю, пусть каждый раз двери открывает.
- А как к этому отнесется госпожа Пеше?
- С пониманием, - заверил вор, любуясь темными всполохами в глубине полудрагоценного камня, который ничего не стоил сам по себе, но с подвешенным на нем огненным заклятьем тянул на небольшое состояние.
Из дома главы Ночного Братства герцог исчез так же тихо, как и пришел. Дело было сделано - можно возвращаться. До дома отсюда, если огородами, рукой подать. Но одна мысль никак не хотела покидать голову, цеплялась, словно вся состояла из рыболовных крючков.
Не стоило давать ей воли. Ни одна религия этого мира не одобрила бы... И, Небо с ними, со жрецами - мать бы посмотрела укоризненно. А ее воспитанница, которую Эшери считал кем-то вроде младшей сестренки или племянницы, припечатала бы жестко и хлестко: "Любишь ты, Ри, собственных демонов и кормишь только отборным..."
Благородство и честь, небось, "на пальцах" разыгрывали, кому в этот раз грызть герцога. А ноги уже несли вдоль улицы, вверх, туда, где темнела на фоне серых облаков высокая островерхая крыша. На сердце было и мутно - и радостно. Как в детстве, когда удавалось обчистить соседский сад - и не попасться.
Впрочем, кому он лгал? Попался. Еще как - попался. И Небо, которое никогда не было ласковым к магам, обязательно выпишет ему горячих звездочек.
Ну и наплевать! Выпишет - получит, дел-то.