Он улыбнулся.
НАЗАД
123
СЛЕД. ЧАСТЬ
- Я правильно понял, любая другая правда вас не устроит и жизнь мне не спасет?
- Что вы несете? Правда всегда одна, все остальное - ложь...
- Автор этого труда с вами не согласен, и я верю ему. - Виктор бросил нетерпеливый взгляд на оставленный том, и Кавенди с изумлением понял, что приговоренному к повешению гораздо интереснее книга, чем этот разговор. - А Его Светлость вы уже... допрашивали?
Толстяк поморщился:
- Его Светлость считает, что война все еще идет, и маршал может игнорировать распоряжения императорского эмиссара.
Улыбка Керро стала шире и веселее.
- Кажется, я понимаю, что происходит. Ваша милость, хотите добрый совет?
- Не нуждаюсь, но извольте, выслушаю, - буркнул толстяк.
- Когда Эшери предложит урегулировать ваши разногласия "по-плохому", немедленно соглашайтесь. И не забудьте поблагодарить Небо. Потому, что "по-хорошему" будет хуже...
Глава 20. Жемчужный грот (Ночь)
Лора жила в Монтрезе уже почти пять лет, но ни разу не была на берегу ночью. Спокойная вода лежала у ног черным стеклом, отражая огромную серебряную луну и ошеломляюще реальный "бриллиантовый мост" с земли на небо. Огромное пространство ощущалось на все четыре ветра. Где заканчивалась вода и начинался песок пляжа - боги знают. Все было словно палитра, на которую выдавили кобальт, пролили воду, небрежно размазали кусочком холста, а потом взяли тонкую кисть "в одну шерстинку", черную и белую тушь и нескольким штрихами превратили непонятную мазню в шедевр. На нем угадывались и облака, которые сбежали за край, но не дальше, и скалы, и буруны воды вокруг них, и остовы рыбачьих лодок, и черные стрелы кипарисов, устремленные к звездам.
- Угадаешь, которая из них?
- Ты сказал - самая яркая. Угадать не сложно, - Лора попыталась ладонями стереть с лица ошеломление, но не преуспела.
- Прости, - тихонько шепнула она, - просто не ожидала, что здесь так красиво.
Эшери тихонько рассмеялся.
- Ты чего? - развернулась к нему Лора, - я кажусь тебе провинциалкой?
- Я не над тобой, а над собой. Знаешь, я думаю, что не вырос бесподобной сволочью и полным уродом только потому, что каждый вечер смотрел из окна на море. Вода... огневики с ней не дружат, стихия - антагонист. Она нам не подчиняется и из-за этого огненные маги числят ее враждебной, но у нее есть удивительная способность смывать грязь с души. Со временем я привык: как бы погано тебе не было, окунись в море и - отпустит. Я искупаюсь, хорошо? Не заскучаешь?
Смотреть на повелителя края, который с энтузиазмом мальчишки, сбежавшего с уроков, плещется в ледяной, почти зимней воде - было тем еще удовольствием. Лора не знала, смеяться ей или сердиться.
Она подошла к самому краю, любуясь мужчиной, тонким и ловким; серебряным светом на его коже, сверкающими каплями воды... Эшери был красив, как бог - это признавали даже его враги. Так что Лора смотрела не скрываясь, убежденная, что глазеть на красоту не просто не стыдно - на нее стыдно не глазеть. Стыдно и глупо. Смотри - пока показывают, потому что потом спрячут.
Он вынырнул рядом, как дельфин - вода стекала с тела и переливалась, а улыбка была проказливой, как у тех самых сильфов из няниных сказок.
- Я хочу кое-что достать для тебя. Не испугаешься?
- А это страшно?
- Ну, в общем, да. Зрелище для сильных духом. Алета до сих пор, как вспоминает - глаза закатывает. У тебя клепсидра есть?
Лора покачала головой - откуда? Да и зачем женщине такие вещи, разве они занимаются делами, чтобы следить за временем?
- У меня есть. Серебряная, под рубашкой. Когда я нырну - переверни. И - пообещай мне одну вещь: пока вода в ней не закончится, ты не начнешь думать о плохом.
- Это опасно? - сообразила Лора.
- Не для меня.
- Обещаю, - кивнула она и потянулась к брошенной на берегу одежде. Монтрез, не выходя из воды несколько раз поднял руки над головой и опустил, насыщая кровь. Потом развернулся, бросился в воду и поплыл, стремительно рассекая черное зеркало. Лора не представляла, что можно плавать так быстро. Монтрез поравнялся со здоровенной, уходящей в море скалой, махнул ей рукой и ушел под воду.
Она заполошно схватила клепсидру, перевернула, едва не уронив... и только потом догадалась посмотреть на деления. И чуть не умерла на месте от ледяного ужаса, сковавшего сердце. Это была не специальная клепсидра для ныряльщиков на три деления, а самый обычный прибор для отсчета времени.
"...Пока вода в ней не закончится, ты не начнешь думать о плохом".
Это была самая долгая "короткая клепсидра" в ее жизни. Лора сжимала прибор, наблюдая, как медленно падают капли и сменяют друг друга деления, переводила взгляд на черное зеркало воды, которое снова было безмятежным и не знала, что думать.
Разум говорил ей, что милорд, вне всяких сомнений, утонул. Потому что человек не может столько времени пробыть под водой. А сердце твердило, что все в порядке - он же сказал, что для него опасности нет.
Только вот как это возможно?
Последние капли упасть не успели. Зеркало треснуло, разлетелось хрустальными брызгами и показалась голова Эшери. Лора без сил уронила руки и зажмурилась, чтобы не сказать ничего лишнего, такого, что не просто герцогам не говорят, что порядочным женщинам и знать-то не следует.
- Что, все-таки испугалась? - Эшери стоял рядом, как ни в чем не бывало, и ладонями сгонял воду с тела. - Я же говорил, что нечего бояться. Там, внизу, грот. Мой личный банковский вклад, который день ото дня прирастает процентами. Держи, это тебе. Подарок.
Он сунул ей в ладонь что-то прохладное, мокрое и гладкое на ощупь. Камешки, обкатанные морем? Лора поднесла руку к глазам.
Это был жемчуг. Отборный, белоснежный. Безупречный. Хоть сейчас к ювелиру.
Вместо того, чтобы преисполниться благодарности, Лора разозлилась:
- Это из-за дурацкого жемчуга ты напугал меня до полусмерти? Темных Богов на тебя нет, Эшери Монтрез! И скольких девиц ты сюда таскал и одаривал?
- Только двоих! - Он вскинул руки в защитном жесте, - клянусь душой и магией.
- А кто - вторая? Подожди! - Сама себя перебила Лора, - императрица Алета?
- Моя сестренка, - кивнул герцог. - Не сердись. Мне хотелось подарить тебе что-то, действительно, ценное. Но просто достать из сейфа было как-то...
- Не так возвышенно, - огрызнулась Лора. Страх постепенно отпускал, слишком медленно, на ее взгляд. А вот злость никуда не делась. - Не для поэтов! А просто - стихи почитать? Как все нормальные мужчины делают?
Эшери успел натянуть только штаны, но, услышав этот пассаж, согнулся пополам и сел на песок. Его трясло от смеха так, что шнурок сорочки никак не хотел попадать в петлю.
- Ты бесподобна, - сообщил он, справившись с непокорной деталью одежды, - будут тебе стихи. Хотя, на мой прагматичный взгляд, жемчуг лучше - его продать можно.
- Твои стихи тоже продать можно, - мстительно просветила его Лора. - У нас с Янеком была книжка. Каждый раз, когда требовались карманные деньги, мы утаскивали у отца несколько листов хорошей бумаги, а у мамы - духи, переписывали парочку сонетов... и все финансовые проблемы решались сами собой.
- Я больше смеяться не могу, - сообщил Эшери, восстанавливая дыхание. Помолчал и добавил совсем другим тоном. - А вы с братом - отличная команда. Я наблюдал, как вы, вдвоем, загоняли этого бешеного шакала, Дье-Легю. Это ведь не в первый раз?
Лора надменно вздернула подбородок.
- Я - боец. Почему я должна вышивать шелком?
- От меня ты упреков не услышишь, - мягко улыбнулся Монтрез.
- А стихи? Услышу?
- Точно, боец. Только отбилась - и сразу в атаку? Хорошо. Слушай...
Он прикрыл глаза ресницами, слишком длинными и пушистыми для мужчины, но удивительно гармоничными на его тонком лице. Просохшие волосы шевелил ветер. Лора куталась в шерстяную шаль, а Монтрез сидел в наполовину зашнурованной рубашке и совершенно не переживал по этому поводу: ни синих губ, ни "гусиной кожи".
Негромкий голос смешался с шепотом воды:
Я бы многое отдал, чтоб просто бродить по земле,
Незаметно твои со своими сплетая следы,
И искать отпечаток огня на холодной золе,
И ловить отражение лица у холодной воды,
И мечтать о несбыточном, в пику холодным богам,
Зная точно, что боги всегда получают свое...
Я бы многое отдал. Но я ничего не отдам.
Разве честно дарить - что и так безнадежно твое?
Лора долго вслушивалась в эхо отзвучавших слов, перекатывая их в памяти как драгоценные снежные жемчужины. Потом повела плечами, освобождаясь от шали, обняла Эшери и потянула его на мягкий песок пустынного пляжа.
В доме с высокой крышей все еще светились окна. В гостевых комнатах, на первом этаже.
- Подкинешь?
Вместо ответа Эшери сформировал облачко, подал руку... пальцы сплелись мгновенно и крепко, вторая рука обвила его шею, ладонь легла на затылок и губы поймали друг друга.
- Мне пора, - выдохнула Лора.
- Мне уже давно пора...
- А говорили, что зимой ночи длинные.
- Соврали.
Наконец облачко нехотя оторвалось от земли и поплыло вверх, где темнел арочный переплет хозяйской спальни. Хорошая ночь длинной не бывает, закон жизни с которым не поспоришь.
- Ой... Демоны!
- Прямо там? - поинтересовался Эшери, нечестиво радуясь, что у Лоры возникли трудности, прощание откладывалось.
- Ты можешь как-то... открыть внутренний засов?
- Да открыть-то его как эр потратить, - хмыкнул он, - вопрос в том, как он оказался закрытым. И есть у меня подозрение, что ответ мы оба знаем.
Козырек крыльца образовывал плотную тень, ночью - вообще непроницаемую для взгляда. А если у того, кто затаился там, хватило ума сохранять неподвижность - обнаружить засаду было невозможно. Пока этот "кто-то" не нанесет удар.
Человек в темном плаще шагнул на единственный пятачок, куда падал свет бледной луны.