Кавенди невольно покосился вниз - герцог стоял на самом краю, сзади была темная, неласковая бездна. Один толчок. Одно движение... Может быть, даже случайное. Монтрез - что, верит ему? Уже верит? Не похоже на осторожного герцога. Не верит, но, рискуя собой, закрывает от беды? Но, если так - то есть ли смысл искать лучшего сеньора?
- У меня побаливают колени, - тихо сказал он, сам не веря, что говорит это.
- Мой Мастер Зелий поможет...
- Я не об этом.
- А я - об этом.
Кавенди склонил голову:
- Мой лорд, позвольте служить вам в радости и бедах...
"...Император этого не простит", - мелькнуло в голове у Кавенди. И тут же исчезло, смытое магией древней клятвы, прокатившейся по жилам, подобно дорогому подогретому вину. "Если что, спрячусь в Монтрезе и отсижусь здесь", - бесшабашно подумал толстяк.
Наверное, в здешнем воздухе было что-то хулиганское. Иначе чем объяснить такие мысли?
- Ну, вот и все, - деловито сказал молодой герцог, - не смертельно, правда?
- Да, вроде, нет, - Кавенди прислушался к себе.
- Вот и отлично. Понятия не имею, что бы я делал с вашим мертвым телом. И, на правах сеньора, могу я кое о чем вас попросить, Алье?
- Вы можете приказывать, - немного растерялся толстяк.
- Кинете мои башмаки где-нибудь поблизости, на берегу?
- Что? - Кавенди похолодел от внезапного ужаса, когда милорд... теперь уже его лорд, подарив стремительно чернеющему небу короткую улыбку, сбросил обувь и, оттолкнувшись от клифа, полетел головой вниз. В воду.
"Мамочка дорогая! Я принес клятву помеси мальчишки - и демона..."
...Окунись в море - и отпустит. Так он говорил ей, давно. Целую вечность назад. Три или четыре дня, которые вместили целую жизнь. Любовь не бывает долгой или короткой. Она либо вечная - либо не настоящая. Все остальное дешево - и не работает.
Эшери плыл и плыл, загребая руками соленую, уже по-зимнему ледяную воду, борясь за каждый фут с высокой волной, которая пыталась вытолкнуть его обратно на берег, как маленькое, неразумное дитя, которое не понимает, не чует опасности.
Но дитя оказалось не просто сильным, а еще и не по-хорошему упрямым. Эшери поднырнул под волну, глубже, в черную бездну. Пропустил ее над головой, вынырнул, отфыркиваясь и кашляя - и позволил откату уволочь себя дальше, в открытое море. Где раскинул руки и ноги медузой и замер, качаясь на воде и наблюдая, как серая вата облаков затягивает небо все больше и больше, пряча луну и звезды.
Сколько это продолжалось, он и сам не знал. На берег герцог Монтрез выбрался уже глубокой ночью. Город спал. Нигде ни огонька, ни скрипа, ни лая.
Эшери переживал удивительное ощущение - он замерз, как забытая на конюшне левретка. Зубы стучали, все внутри отрясалось от крупной дрожи. Давненько он так себя не загонял. Обычно, что бы не происходило, а - берега видел.
Монтрез прислушался к себе и осторожно, очень осторожно позвал огонь. По прошлому опыту, после таких вот безумных эскапад дар делал скачок на несколько делений... а в последний раз измерить не удалось, амулет сгорел. Но, по ощущениям, этот раз ничем не отличался от предыдущего. Значит - снова занятия до десятого пота и многочасовые попытки подчинить своенравную стихию. Не в первый раз - и даже не в сотый.
Эшери тихонько, стараясь не переборщить, разогнал тепло по жилам, направляя его в кончики пальцев рук и ног. Стремительно высыхала одежда, даже пар пошел... И - пришла ясность. Не то, чтобы неожиданно. К такому костру она приходила частенько.
Он был невероятным эгоистом, пытаясь удержать Лору возле себя. Умницу, борца, ведьму. Желая сделать ее - кем? Фавориткой герцога, то есть, если совсем честно - подстилкой. Голова не работала, другим местом думал. Сейчас, когда включились мозги, было стыдно. А еще - хорошо. От того, что это было и даже Змей, при всем своем могуществе, уже не отберет у него тех двух ночей. Это - уже его, навсегда.
И Лору никто не отнимет. Он даже клятвой ее вязать не будет - ни к чему. Просто честно предложит все, что у него есть, а предложить он может многое. Что-нибудь ей обязательно придется по вкусу.
Если разобраться - запереть любимую в спальне далеко не лучшая стратегия. И победы она не гарантирует. А у счастья - много лиц. Почему бы не посмотреть на них вблизи? Будем живы, а там, кто знает - наверное, будем и счастливы.
Эшери дерзко ухмыльнулся и показал неприличный жест в сторону гор, где прятался храм Змея. Подумал - и повторил то же самое - в сторону храма Святых Древних. Чтобы никому не обидно...
ЭПИЛОГ. Месяц спустя
- Его Императорское Величество примет вас в кабинете, - очередной секретарь наклонил голову, пряча под светлой челкой напряженный взгляд. После Рыбы этих секретарей перебывало столько, что даже легенда родилась, будто Рамер Девятый их ест... Ерунда, конечно, кому интересны костлявые юнцы, если можно заказать нежного молодого теленка?
Кавенди кивнул в ответ и, не без трепета, переступил порог огромного и почти пустого кабинета.
Повелитель двух континентов не сидел за столом, зарывшись в бумаги, а стоял у окна, наблюдая, как кружат в серо-стальном небе мелкие, острые снежинки, укутывая сад. Здесь, в Аверсуме, это был уже третий или четвертый снегопад. А в Монтрезе снега так и не было. Хотя море штормило по-черному, дул сильный вечер, а по утрам стоял густой туман. Милорд с тоской смотрел на яростные волны, атакующие берег и вслух расстраивался, что не может искупаться, чтобы не провоцировать подданных.
Все вокруг, конечно, прекрасно понимали, почему Золотой Кот хандрит... Но дипломатично списывали на плохую погоду. Погода - вообще отличная вещь, даже когда она плохая. Можно списать на нее все, что угодно. И все остальное - тоже.
Настоящая причина, конечно, была в другом: семья Керро покинула Монтрез. Виктор хладнокровно дождался конца навигации и загрузился на самую последнюю коггу, уходящую из гавани. Конечно, тайной для Замка это бегство не стало - за бывшим узником башни негласно следили. И капитану когги анонимный доброжелатель вручил кошелек с жемчугом, чтобы пассажиры добрались до места, остались всем довольны и поделились своим новым адресом... Маршал не то, чтобы не хотел, а, похоже, просто не умел сдаваться.
Кавенди задумался так глубоко, что, к позору своему, едва не пропустил вопрос императора. Когда, в какой момент блистательный венец его карьеры, служба Его Величеству в рядах Императорских эмиссаров вдруг как-то потускнела? Аверсум словно выцвел. Продвижение по службе, очередная награда, баронская корона - все, что было ему обещано, но застряло в бюрократических тенетах столицы... все это вдруг утратило важность и больше не задевало сердца. А важным стал небольшой городок на юге, окруженный виноградниками с одной стороны и зажатый скалами с другой, гавань, где жизнь зимой замирала. Шахты, где она по-прежнему кипела, анеботовые зеркала и дорога, которую мостили даже зимой, климат позволял это. Когда все это стало настолько важным? Нет ответа...
- Я внимательно прочитал ваш отчет, Алье. - Голос императора звучал знакомо, властно и, кажется, слегка недовольно. Но - сердце от него больше не пыталось провалиться в желудок, а интонации перестали быть такими значимыми, чтобы застить небо.
Перегорел? Старость? Да, вроде, рано еще. И - вот честно, перегоревшим Кавенди себя не чувствовал. Когда он до крика, до погнутого серебряного подноса спорил с казначеем Эшери о том, что делать с железом и такой же тощей и бедной медной жилой, как пристроить это, простите Святые Древние, "богатство" так, чтобы ни одна медяшка не пропала - вот тогда он не чувствовал скуки, и даже мыслей о старости не было. Какая старость, помилуйте, столько нужно сделать? Не до нее сейчас, подождет. Еще лет сорок... Или пятьдесят. Как пойдет.
- Кавенди, вы здесь?
- Да, Ваше Величество. Простите. - Усилием воли он собрал себя в кучу и принялся слушать.
- Прощаю, но только один раз. Судя по тому, что я увидел, в южном герцогстве все более чем благополучно.
- Да, Ваше Величество. Более чем, - повторил Кавенди, настраиваясь на непростой разговор. - Налоги мы выплатили в полном объеме, по анеботовым дотациям отчитались, долю за клад освоили: строим дорогу и заложили на ней несколько станций. Навигация возобновиться через два месяца, тогда же и рыба пойдет...
Рамер Девятый покивал, глядя на своего эмиссара со все возрастающим удивлением.
- Так, может, вам и подарок моей супруги больше не нужен?
Кавенди встрепенулся, тряхнул головой и выдал Скорбную Песнь о том, как велика нужда подданных Его Величества как раз на юге, сколько жизней, душ и судеб спасают эти три процента, и как неправильно было бы...
Разговор уложился в две короткие клепсидры. Отпуская Кавенди Его Величество качал головой и слегка подергивал уголком губ, сдерживая то ли раздражение, то ли веселье... То ли у него одно другому не мешало.
- Видел? - хмыкнул Змей, едва дверь за эмиссаром закрылась. - Послал всего на месяц, с инспекцией. Наделил неограниченными полномочиями. Мне нужен был ответ на один единственный вопрос: что там мутит дорогой родственник со своей личной гвардией, и стоит ли ждать от него удара в спину. А если стоит, то какого именно - чем он может меня удивить. Чего проще?
Воздух задрожал и с легким щелчком слетел полог невидимости. В кабинете обнаружилось еще одно кресло, а в нем седой, как сама леди Зима, граф Валендорский, бессменный глава Совета Лордов со времен крылатых ящеров и зверя Лефарата.
- Что ты скажешь, Виго?
- А то и скажу, что Ваше Величество уже поняли.
- И что же я, по-твоему, понял?
- Твой эмиссар перевербован. И вербовали его не на страхе.
- А на чем? - Антрацитовые глаза сощурились.
- Да Бездна его знает... Но Кавенди - отрезанный ломоть, поверь старику. Сердце его уже там. Мы с тобой ему просто неинтересны.
- Менталист его проверял?
- Никакого постороннего воздействия. Никакой магии, кроме... простите меня, личного обаяния Его Светлости. Маршал Монтрез обладает врожденным даром завоевывать сердца.