– Надеюсь, ничего очень уж серьезного.
– Нет, просто… дурацкий спор.
– Значит, поэтому вам не весело на вечеринке?
– Две сотни вздрюченных кокаином эгоцентриков, втаптывающих спаржу в пол и спрашивающих меня, кто я такая? О, надеюсь, этот вечер никогда не кончится.
Они оба повернулись и оглядели вечеринку. Последнего из детей уже эвакуировали в тихое место, стеклянные столы расцепили, и совершенно внезапно обнаружилась очень, очень длинная очередь, змеящаяся вдоль стены к потайной двери в туалет. По всему пространству на тарелках громоздились груды крошечных сосисок и тарталеток с грибами и нетронутые шампуры с непрожаренной бараниной, а голоса в зале определенно стали более резкими и напряженными. «Я» и «мне», «вау» и «твою мать» летали между высокими голыми стенами – люди не столько разговаривали, сколько швыряли слова друг другу в лицо.
– У меня, кстати, есть. Если вам хочется… – тоном конспиратора сообщила Нора, кладя ладонь ему на предплечье.
– Что?
– Кокаин. Я нахожу, что с ним все это становится немного легче. – И она сжала ноздри, тихо вдохнула, сглотнула – это была первая неприятная вещь, которую она сделала за весь вечер.
Стивен не мог не почувствовать себя несколько разочарованным: неудивительно, что она с таким интересом разговаривает с ним. Наверное, она бы поговорила с кем угодно.
– Только не пока я на работе, – ответил Стивен, чувствуя, что их момент душевной близости прошел. – Я лучше пойду…
И снова Нора положила ладонь ему на плечо.
– Ой, а крышу вы видели? – спросила она, сделав большие глаза. – Вид потрясающий. Пойдемте, я вам покажу.
– Но вам не кажется, что я должен…
– Стивен, извините, вы, видимо, не понимаете: если я услышу еще хоть один анекдот про шоу-бизнес, то начну визжать, и нет никакой гарантии, что остановлюсь. – И Нора продела свою руку ему под локоть, вывела его из кухни и потащила дальше, к ведущей на крышу винтовой лестнице со стеклянными ступенями.
– Быстро, пока они не нашли, где я спрятала бонги…
Они взобрались по лестнице, чуть неуверенно, и как только добрались до люка, открывавшегося вверх, из комнаты внизу в ночной воздух понеслось особенно громогласное, могучее, вибрирующее хоровое «С днем рождения!». Нора оглянулась через плечо, заговорщически улыбнувшись Стивену, и махнула бутылкой в сторону вечеринки:
– Знаете, как можно узнать, что все они актеры?
– Как же?
– Каждый из них чувствует себя здесь как рыба в воде, черт побери!
Две сигареты
Длинная низкая плоская крыша старой фабрики зонтиков была превращена в некий минималистичный городской сад, редко засаженный, но с дорогим деревянным настилом, освещенный гирляндами погодостойких лампочек, превращавших тонкую морось в спецэффект. Стивен поднял воротник на своем пиджаке и сложил руки на груди, покрепче обхватив ими себя. Он никогда не бывал на трансатлантическом океанском лайнере, разве что на пароме до острова Уайт, но смутно подозревал, что вот такое ощущение, наверное, испытываешь, когда стоишь у перил и созерцаешь уходящий кильватер. Что это был за старый сентиментальный фильм с Бетт Дэвис, где дело происходило на океанском лайнере? Там еще кто-то – Пол Хенрейд или Фредрик Марч – держит во рту сразу две сигареты, зажигает их и дает одну Бетт Дэвис. У Стивена в кармане лежали сигареты, и при желании можно было бы попробовать такой фокус. Чувствуя себя пьяным и беспечным, он решил так и сделать.
– Господи, что это вы делаете? – спросила Нора.
– Простите?
– Вы курите по две сигареты сразу?
– Одна для вас. – И Стивен вытащил одну сигарету изо рта и предложил ей. Нора уставилась на сигарету. – Извините, вы не…
– Спасибо. Очень учтиво. Разве что капельку негигиенично. – Она взяла сигарету в рот – немного робко, заметил он. – Джош все время убеждает меня бросить. Говорит, от этого я выгляжу старой – идея, которая его явно ужасает. Я пробовала эти никотиновые пластыри, но мне приходилось налеплять их столько, что нагишом я выглядела как лоскутное одеяло.
Слово «нагишом» секунду висело в ночном воздухе. Стивен попытался сосредоточиться на виде с крыши. Желтые натриевые лампы перестраиваемого вокзала Кингс-Кросс сияли в отдалении, и опять словно сама ситуация требовала совершенно определенного стиля поведения и беседы – язвительного и остроумного, усталого от жизни и элегантного: пожалуй, что-то из Дэвида Нивена.
– А… что вы подарили Джошу на день рождения? – спросил он более прозаично, чем намеревался.
– Новый айпод, – вздохнула она. – Оригинально, да? Я пыталась спорить, но он меня достал. Так что я купила ему новый айпод и велела уже просто заткнуться на этот счет. Выбор был между ним и гребаным самурайским мечом.
– И что же можно подарить человеку, у которого все есть?
– Ну, все связанное со «Звездными войнами» уж точно.
Стивен рассмеялся и искоса взглянул на нее. Норино лицо под блестящей черной челкой казалось круглым и бледным, его разделял на две части большой красный рот, расположенный как-то кривовато под маленьким аккуратным носом, чуть порозовевшим в прохладном осеннем воздухе. У нее были крупные зубы, не такие белые и правильные, каких он ожидал от американки, и на одном из передних зубов виднелась маленькая щербинка, а на другом пятнышко помады; что-то в ее макияже напомнило Стивену девочку, сидящую за туалетным столиком матери. Ее бледная кожа чуть жирновато, но отнюдь не неприятно поблескивала вокруг Т-зоны – по крайней мере, он полагал, что это место так называется, – и небольшие комочки теней виднелись в крошечных морщинках вокруг ее глаз: с тяжелыми веками, зеленых, темных и весьма красивых. Хотя сейчас Нора была изрядно пьяна или под кайфом – а скорее, и то и другое, – похоже, обычно на ее лице царило выражение этакого насупленного, но веселого изумления при чуть суровом и сонном взгляде, как если бы она проснулась немного вялой после полуденной дремы. Она расслабленно облокотилась о перила океанского лайнера, зачесывая короткую челку на лоб кончиками пальцев и рассеянно затягиваясь своей сигаретой, – и снова Стивену пришел на ум старый фильм с Кэрол Ломбард или, быть может, молодой Ширли Маклейн в главной роли. Эффект подчеркивался Нориным платьем: черным, гладким, старомодным, чуть маловатым для ее несколько – как там сказал Джош? – пышного тела, лоснящимся от носки на плечах и подоле. Стивен обнаружил, что гадает, каково было бы положить ладонь на теплый изгиб красивой спины, наклониться и поцеловать ее, когда Нора внезапно обернулась и посмотрела на него, вопросительно вздернув брови.
Чтобы сказать хоть что-нибудь, он выпалил:
– Потрясающие апартаменты! – В духе трансатлантической беседы он ввернул словечко «апартаменты» и почти выехал на нем.
– Вы и правда так думаете? – нахмурилась она, тут же заставив Стивена усомниться, правда ли он так думает. – Я ненавижу этот дом! Тут все как в холостяцком жилье из мужских журналов. Каждое утро я просыпаюсь и хочу спросить, есть ли здесь запасная зубная щетка, а потом вспоминаю, что на самом деле я тут живу. Черт возьми, ну что плохого в слове «комната»? Джош любит говорить, что совместил «фанк» с «функциональностью». Лично я думаю, что он совместил «уд» и «неудобство», но, блин, где уж мне понять?
Стивен рассмеялся:
– А зачем вы тогда его купили?
– Я-то не покупала, это Джош купил, как раз перед нашей свадьбой. Формально я здесь всего лишь квартирантка. Большая часть моих вещей до сих пор валяется на складе в Штатах. Это не очень-то мне по вкусу, знаете же, как говорят: «дом не дом без пандуса для скейтборда».
– Видели бы вы мой. Такая дыра…
– Вы живете один?
– Угу.
– Одиноки?
– Недавно развелся.
– Вы еще слишком молоды, чтобы разводиться.
– Я ранняя пташка.
Нора рассмеялась, и Стивен ощутил легкий трепет восторга, глядя, как она хохочет. Затем повисла еще одна пауза, пока Нора глубоко затягивалась сигаретой.
– А почему вы развелись?
– О…
– Если это не личный вопрос.
– Ну, если подумать…
– Дайте угадаю – она вас избивала?
– Нет. Ну, не физически.
Нора поморщилась:
– Эй, вы же не собираетесь спрыгнуть с крыши?
– Нет.
– Потому что мне совсем не хочется отвечать за смерть гостя. Ну, некоторых гостей, по крайней мере…
– Разве что я не гость.
– Ну и что. Это вообще не мое дело. Прошу прощения, сменим тему… Ладно, скажите мне, какого черта вы занимаетесь этой дурацкой работой?
– Вы имеете в виду актерскую или официантскую?
– Ну, официант – это не дурацкая работа, так что…
– Вы всегда говорите то, что думаете?
– Стивен, между нами, я, возможно, выпила лишнего.
– Что ж, я занимаюсь этим, потому что мне нравится. Даже если работа совершенно дурацкая. И вообще я ее люблю. А вот то, что между, нравится мне гораздо меньше.
– Тогда зачем это делать? – спросила она.
Интересно, с чего это она так вскинулась? – подумал он. Подобные разговоры он вел бесчисленное множество раз, особенно с заботливыми пожилыми родственниками под Рождество, но удовольствия не получал.
– Не знаю. Чересчур буйное воображение? Наверное, смотрел слишком много фильмов в подростковом возрасте.
– Многие смотрели высадку на Луну, но не все попытались стать космонавтами.
– Нет, но знаете же, как это бывает: сыграешь в парочке пьес еще в школе…
– Вы много бывали в театре?
– На самом деле нет. Я играл в пьесах, но не ходил в театр вообще, только пантомиму видел. На острове Уайт почему-то нет своего Уэст-Энда. Точнее, он есть, но называется Вентнор. – (Нора, очевидно, не понимала, о чем он.) – Так что мне нравилось играть в пьесах, но предпочитал я всегда кино.
– Я тоже! Знаете, возможно, мне не следует этого говорить – Джош считает такие слова чем-то вроде богохульства, – но я не выношу походы в театр. Всякий раз, как Джош выползает на сцену в этом ортопедическом ботинке и начинает говорить странным, идиотским, воркующим голосом, который ему положен по роли, меня просто смех разбирает. Мне хочется заорать ему: «Говори нормально!» Вы не согласны?