– Однако ты была очень сексапильной стюардессой, – сказал Стивен, теперь чувствуя себя легкомысленным и кокетливым.
– Ой, да-а-а… – пробормотала она и выдохнула длинную струю дыма. – Воплощенная мечта.
– Нет, это правда.
– Ага, Колин это явно высоко оценил. – Алисон хмыкнула в нос, пряча лицо за бокалом.
– Ты о чем?
Она искоса взглянула на него и ухмыльнулась:
– Ну… у нас же есть видеокассета. И когда я ухожу, он ее втихаря смотрит.
– Ты шутишь!
– Это правда. Я поняла по тому, что он каждый раз кладет кассету в другое место, дурачок. Конечно, может быть, он что-то имеет к Сексуальной Стюардессе Номер Один.
– Ну, это же лестно?
– Я снялась в нем когда? Лет восемь назад. Я бы предпочла, чтобы он выказывал больше интереса к современной модели, если честно.
– Ну, я по-прежнему думаю, что ты потрясающая.
– Не флиртуй с бывшей женой, Стив. Это не сработает.
– Значит, я теряю время?
– Безусловно. Я ужасно тебя люблю, Стив, ты же знаешь, – сказала она, и Стивен опять заметил, насколько слово «ужасно», как и «очень» или «сильно», делает три остальных слова совершенно невинными. – И если бы все сложилось по-другому… – Она изогнула спину на диване, затянулась и закинула руки за голову. – Ну что ж, я теперь с Колином, и я люблю его. Бог знает почему – иногда он бывает напыщенным старым болваном.
– Можно, я кое-что спрошу? – сказал Стивен, наливая еще вина.
Она посмотрела на него с другого конца дивана и сощурилась:
– Давай.
– Обещаешь не сердиться?
– Не-а.
– Ладно. – Глубокий вдох. – Какого хрена ты в нем видишь?
– В Колине? – Алисон рассмеялась немного сухо, сморщилась, потом вдруг села и обхватила колени. – Я тебе скажу что. Это как с машинами.
– С машинами.
– С машинами. Пока ты молод, ты хочешь что-нибудь эксцентричное и забавное: желтый «Ситроен 2CV», или дерьмовую старую микролитражку, или еще что-то такое, – и ты не паришься, если она сломается или если над тобой будут смеяться, потому что ты все никак не можешь поверить, что тебе можно водить машину. Ты будешь ездить на чем угодно. Потом ты становишься чуть старше и, возможно, хочешь уже что-то пошикарней: не обязательно дорогое, но этакое яркое, крутое, опасное – чего хотят все вокруг. А потом – сужу по себе – я просто дожила до возраста, когда все, чего я по-настоящему захотела, – это большая, тяжелая, дорогая, старая «БМВ». Что-то, где ты чувствуешь себя… надежно.
– И это Колин? Колин – это «Бумер».
– Колин – это «Бумер».
– Ну, он определенно… обширен.
– Видишь, я выгляжу мелочной и поверхностной, так?
– Угу. Тогда чем был я? Желтым «ситроеном»?
– Боже, нет! Ты был моим «фольксвагеном гольф».
– Один-восемь?
– Один-шесть дизельный.
– Экономичный…
– Темно-синий, но с кожаным салоном. И с таким элегантным маленьким люком в крыше.
– Не знаю, радоваться мне или приходить в ужас.
– Радуйся. Славная маленькая машинка. Куча женщин убили бы за маленький синий «фольксваген».
– Думаешь?
– И я здесь говорю как заботливая первая владелица.
Между ними повисла недолгая тишина, пока они сидели и смотрели друг на друга, потом, совершенно внезапно, Алисон наклонилась вперед и взяла его за руку.
– Я думаю, мы маловато тебя видим.
– Кто?
– Мы с Софи. То есть я не предлагаю всем куда-нибудь сходить на какой-то семейный праздник, но мы бы хотели видеться с тобой чаще. Мы скучаем по тебе. Особенно Софс. Знаешь, если ты захочешь оставить ее с ночевкой или свозить куда-нибудь…
– Чем это вызвано?
– Ничем. Просто ты выглядишь… лучше.
– Лучше?
– Не таким унылым.
– Ну, знаешь, я тогда чуть с ума не сошел.
– Я знаю, и это была моя вина, и мне очень жаль. Но тебе и правда лучше?
Стивен почувствовал, как его голова раскаляется.
– Двигаюсь в этом направлении.
– И это как-то связано с той загадочной замужней женщиной?
– Не знаю. Возможно.
– Думаешь, что-нибудь может получиться?
– Не уверен.
– Но ты почти-подписан?
– Не почти. Возможно-подписан.
– Карандашом 2В.
У Стивена включился каламбурный рефлекс:
– 2B или не 2B – вот в чем…[31]
– Стоп! – Алисон схватила его за руку посреди фразы. – Или я тебя убью.
Стивен покрепче закрыл глаза:
– Борись, борись, борись…[32]
– Я люблю тебя, ты знаешь, – сказала Алисон, и Стивен открыл глаза. – Не так, как раньше, не таким же образом, я имею в виду, но я тебя правда люблю.
– Ага, ну – и я тебя.
– Что ж, приятно узнать. – И с полуулыбочкой добавила: – Буду иметь это в виду.
– Имей, – ответил Стивен, и они услышали ключ в замке. – Это «Бумер».
– Точно вовремя, блин, – проворчала Алисон, туша сигарету.
– Али? Кто-то курит? – прокричал Колин из коридора.
– На самом деле я и сейчас думаю, что ты абсолютно потрясающая…
– Сейчас завязывай, – прошептала Алисон, снимая ноги с колен Стивена.
– Это правда нужно?
– Я чувствую ды-ым! – крикнул Колин.
– Да, мы курим, – прошипела Алисон, подбирая ноги под себя и стряхивая пепел с подола. Краснолицый и, может быть, тоже немного пьяный Колин замаячил в дверях, как строгий, но справедливый староста.
– Привет! – одновременно сказали Стивен с Алисон.
– О, привет, Стив. Где Софи? – спросил Колин, каким-то образом заставив это прозвучать как «Что ты сделал с Софи?».
– Она наверху, курит, – ответила Алисон. – Стивен купил ей первую пачку сигарет. Он ее учил – правда, Стивен?
– Угу. – Но все веселье и кокетство ушло, и Стивен теперь пытался придумать самый быстрый способ покинуть дом.
– Ага. Понятно, – с широкой улыбкой сказал Колин, подходя ближе и беря вторую пустую бутылку за горлышко, как будто это были следы преступления. – Господи! Вы что, оба напились?
– Только чуть-чуть, моя любовь, – нежно возразила Алисон, беря Колина за кончики пальцев и тряся его руку. – Только чуть-чуть.
– Ну, отлично, если только ты помнишь, что сейчас вечер воскресенья и завтра учебный день.
– Я знаю, какой сегодня гребаный день хреновой недели, Колин, – прорычала Алисон, отбрасывая его руку. – И мне тридцать один год, у меня нет учебных дней.
В тот вечер Стивен вернулся домой поздно, пьяный, ликующий, в игривом настроении, и поборол искушение налить себе еще один, последний бокальчик: частично из-за калорий в бокале вина, а частично потому, что невелико удовольствие флиртовать с самим собой. Его мучило неотвязное желание поговорить с Норой. Может, стоит позвонить ей. А может, и нет.
Вместо этого он сел за маленький стол перед окном, выходящим на задний двор «Айдахо фрайд чикен». В куче открыток на столе валялась поздравительная карточка от Джоша, в честь премьеры, подписанная в июле. Стивен хотел тогда выбросить ее, но ему помешала жалкая идея, что когда-нибудь ею можно будет воспользоваться, чтобы произвести впечатление. Если карьера Джоша пойдет по плану, то она, может, даже будет сколько-то стоить.
На обороте открытки жирными синими буквами с завитушками было написано:
Стивену. Спасибо за поддержку, дружище. Надеюсь, ты скоро получишь свой Звездный Час и покажешь мне, как это делается. Сломай ногу. Или сломай ногу мне! Ха-ха!!! С большущей любовью, твой друг
Стивен поставил открытку на столе перед собой, потом взял ручку и на оборотной стороне старого счета за телефон потренировался подписываться, как Джош, раз десять, щурясь на свет, как герой Дональда Плезенса в «Большом побеге». Получилось неплохо: не идеальная подделка, но для его целей сойдет. Он взял театральную программку из небольшой пачки, которую держал в ящике стола, и открыл ее на развороте: черно-белом фото Джоша около рампы – скулы в каплях пота, полураскрытые губы и горящие глаза. Стивен в последний раз взглянул на подпись Джоша на открытке, проговаривая слова голосом Джоша, и с таким количеством завитушек, какое только мог изобразить, написал:
Прелестной мисс Софи Маккуин,
с любовью и поцелуями,
Сравнил «автограф» с оригиналом – не так уж плохо. На обложке программки, другой ручкой и собственным почерком он написал:
Привет, принцесса! Было здорово повидаться с тобой в воскресенье. Конечно, всегда приятно видеть тебя, но в этот раз получилось особенно замечательно.
Тебе так не кажется? Мне кажется. В общем, смотри страницу номер четыре! АВТОГРАФ ИЗВЕСТНОГО АКТЕРА! Надеюсь, это сделает свое дело в школе.
И помни, я люблю тебя очень-очень-очень, ОЧЕНЬ сильно.
Потом он положил программку в конверт, написал имя Софи и адрес небрежным почерком и положил у двери, чтобы отправить попозже на неделе. Затем включил проектор, поставил один из любимых фильмов: «Сладкий запах успеха», выключил свет и стал смотреть, как пустая стена напротив затрепетала и ожила черно-белыми картинками, и скоро заснул в мерцающем свете.
Большая белая кровать
Стивен и Нора вместе лежали на кровати, широкой и белой, как киноэкран. Был час ночи, и Нора вытирала слезы с глаз тыльной стороной ладони.
На широкоэкранном телевизоре в ногах кровати ползли титры «Филадельфийской истории». Предложение было Норино, а Стивен согласился, не помня, насколько это опьяняюще-романтический фильм. Смотреть его поздно вечером на огромном телевизоре Джоша, в спальне Джоша, оказалось невыносимо двусмысленно. Он не знал, существует ли фильм под названием «Стивен влюблен в Нору», но, пожалуй, только такое кино могло подойти лучше. Долгая пьяная сцена ухаживания между Джимми Стюартом и Кэтрин Хепберн казалась особенно выразительной, убедительной и соответствующей моменту. Стивен гадал, ощущает ли Нора то же самое, но, судя по поглощаемым ею количествам хумуса и питы, основным ее чувством сейчас был голод.