Было совершенно очевидно, что ничего из этого не сработало бы. И все же Стивен знал: если оставить все как есть, то он не выстоит против такого соперника – никаких шансов. Конечно же, время совершенно неподходящее, надо бы подождать, выбрать правильный момент, но если он не начнет незамедлительно действовать, не скажет чего-нибудь прямо сейчас, то она может встретиться с Джошем, и вернуться к нему, и даже, быть может, простить его. Не сразу, конечно, но рано или поздно. Для Стивена промедление смерти подобно: Нора должна увидеть другую, лучшую версию его, Стивена, – ту, с которой стоит быть вместе, по крайней мере до тех пор, пока его судьба не переменится. Нужно убедить ее, что он обладает качествами, намного, намного более желанными, чем деньги, успех, путешествия, статус, харизма, невообразимая уверенность в себе, обаяние, блеск, популярность, сексуальная изощренность и физическая красота. Такими качествами, как…
В первый момент на ум ничего не пришло, но что-нибудь обязательно придет. Он будет импровизировать, жить в текущем моменте, говорить от сердца, а не от головы. По крайней мере, стало ясно одно: это просто обязана быть эпохальная речь.
Ты же знаешь, что в конце концов мне придется уехать от тебя?
Но что, если Норы не окажется дома, когда он вернется?
Стивен сорвался на бег. Пар от дыхания повисал в воздухе, мешки с покупками колотили по икрам, а он прокручивал в уме вероятные фразы и слова, пытаясь найти такой способ высказаться, который не походил бы на дрянной диалог и не был совсем уж штампом или плагиатом: с тех самых пор как я встретил тебя больше чем просто добрые друзья ужасно хочу тебя поцеловать восхищаюсь тобой боготворю тебя мы созданы друг для друга ты меня дополняешь люблю тебя ты нужна мне хочу тебя и т. д., и т. д., и т. д., бла-бла-бла… Может, стоит сначала принять душ и почистить зубы, на случай если речь приведет к… Нет, пусть все будет спонтанно. Он протопал по лестнице вверх, копя в голове слова, готовясь торжественно выйти, то есть войти и выпустить наружу все, что он к ней чувствует. Он как раз вставлял ключ в замочную скважину, когда услышал звук, который во второй раз за эти двадцать четыре часа заставил его грудь панически сжаться.
Его собственный голос. Поющий.
«Колеса автобуса крутятся-крутятся, крутятся-крутятся, крутятся-крутятся…»
Стивен ощутил, как все его внутренние органы одновременно пытаются сбежать через рот. Он вставил ключ в замок и открыл дверь.
Нора, завернутая в одеяло, с зубной щеткой во рту, сидела на диване. На стене, восемь футов на шесть, Белка Сэмми пел любимые детские песенки. На коленях Нора держала «отрубленную» голову – награду Джоша как лучшего актера. Не отрываясь от экрана, Нора полезла в складки одеяла за пультом, на пару делений убавила звук, потом вытащила изо рта зубную щетку.
– Привет, – невыразительным тоном сказала она, не отрывая застывшего взора от стены.
– Привет, – ответил Стивен как мог спокойно, выйдя на линию ее взгляда в свет проектора. – Что ты делаешь?
– Учу числа, – ответила она, снова засовывая щетку в рот и глядя мимо него.
– Нет, правда, Нора, что ты делаешь? – повторил он, задержав взгляд на ее коленях и награде БАФТА с выгравированным именем ее мужа.
– О’кей, ладно, если ты действительно хочешь знать, то я просто сидела здесь, пытаясь понять, что более дико: то, что ты украл награду Джоша, или что ты выглядишь как огромная поющая и танцующая белка. Так вот, по-моему, украсть награду более дико. Но теперь я уже не так уверена…
Началась новая песня: «Если ты счастлив и знаешь это, кричи „Да!“…»
– Да, – тихо, сама себе повторила Нора, потом коротко улыбнулась Стивену. Он поставил мешки на пол и прошел мимо нее к проектору, чтобы выключить его. – Не смей! – огрызнулась она и отпихнула его руку наградой Джоша. Тогда Стивен просто сел рядом и уставился на собственное огромное красное глупое лицо, высвеченное на стене. – Вот это видок, – сказала она, не улыбнувшись.
– Что да, то да, – вяло согласился он.
«Если ты счастлив и знаешь это, топай ногами…»
Нора топнула ногой.
Стивен решил поэксплуатировать обиду и перевести стыд в негодование:
– Конечно, можно задать и другой вопрос: кто дал тебе право копаться в моих вещах?
– Эй, слушай, Сэмми, я все понимаю. Ты несчастлив, и я знаю это. Но я не шарила в твоих вещах. Просто мне стало холодно, и я поискала в твоем шкафу свитер, одеяло или еще что-нибудь и наткнулась… вот на это…
– Это все равно не дает тебе права…
– Я собиралась засунуть все обратно и притвориться, что ничего не видела, но, извини, некоторые вещи трудновато игнорировать, Стив.
«Если ты счастлив и знаешь это, кричи „Ура!“…»
– У большинства парней в глубине шкафа спрятана какая-нибудь порнуха.
– Это было бы лучше или хуже?
– Спорный вопрос, Стив. Очень спорный. Если бы это был DVD с тобой в костюме белки, занимающимся сексом с наградой моего мужа, – такое точно было бы хуже. Кстати, ты очень хорош, – тихо заметила она.
– Я рожден для этой роли, – сказал он.
Нора улыбнулась, совсем чуть-чуть:
– Думаю, это как раз тот момент, когда тебе пора говорить: «Всему этому есть совершенно рациональное объяснение».
– Есть.
– Я вся превратилась в слух. – Она снова повернулась к экрану. – Как и ты, конечно.
– Ну что ж, это, – кивнул он на собственное огромное лопочущее лицо на стене, – это я делаю не только из-за денег, но и потому, что мне нравится…
– Делаешь?
– Извини?
– Ты сказал «делаю», а не «делал».
– Я снимаюсь в продолжении.
– Это там ты был вчера?
– Угу.
– Мне казалось, ты говорил, что это крутой независимый криминальный триллер.
– Происходящий в Лесной стране.
Нора рассмеялась, и Стивен попытался воспользоваться моментом, чтобы выхватить пульт, но она стукнула его по руке щеткой и спрятала пульт под одеяло. Белка Сэмми милосердно перестал петь и теперь мучительно объяснял Медведю Брайану разницу между сложением и вычитанием.
– В свою защиту скажу: я и правда думаю, что в этом фильме очень хорош.
– Согласна. Но нет ли тут проблем с соотношением размеров? – спросила она.
– Именно это я и говорил режиссеру.
– Это какой-то тупой медведь.
– Что правда, то правда.
– …Четыре ореха! Ты должен ему четыре ореха, идиот…
– Нора, ты меня слушаешь?
– Извини, но я не могу оторваться.
– Ну попробуй, Нора? Пожалуйста! Мне и так не просто.
– А я и не собираюсь облегчать тебе жизнь. – Она повернулась к нему, снова улыбнувшись, но лишь чуть-чуть. – Стивен… – кивнула она на экран, – это отлично. И меня это не заботит. На самом деле это почти даже обалденно, в своем… жутковатом роде. Честно говоря, меня несколько больше беспокоит… вот это. – Вытащив из-под одеяла награду, Нора водрузила ее на кофейный столик. Бронзовое лицо уставилось на них единственным глазом. – Я имею в виду, было бы не так ужасно, если бы ты украл, ну, не знаю, деньги или еще что-нибудь.
– Я ничего не крал.
– Тогда что произошло?
– Ну, понимаешь, в чем дело… Ты же помнишь ту вечеринку, где мы впервые встретились? Ты… ты не против, если я выключу? – спросил Стивен.
– Поставь на «паузу». Я не хочу ничего пропустить.
Он поставил плеер на «паузу».
– Ладно, так вот, та вечеринка, где, как ты помнишь, я слишком много выпил и у меня был какой-то странный припадок из-за принятых антибиотиков. И вот я оказался в вашей спальне и увидел награду Джоша; я взял ее, просто хотел получше рассмотреть, и я, ну, понимаешь, выпендривался перед зеркалом, когда ты вернулась и сказала, что приехало такси, – помнишь? – Она кивнула. Стивен чуть расслабился и продолжил: – И я, очевидно, плохо соображал, так как взял и сунул ее под пальто, а следующее, что я помню – это дорогу до дома в такси. И вот эта… штука… до сих пор у меня.
– Итак, дай-ка подытожить: ты украл награду моего мужа…
– Не «украл», просто… «случайно переместил» в свою квартиру. Временно.
– Ты временно и случайно переместил домой приз моего мужа, потому что принимал антибиотики?
– Ну нет, не только поэтому. В основном это все алкоголь, но…
– А роман Джоша?
– Роман?
– «Роман» – дурацкое слово. Эта женщина, эти… женщины, с которыми он встречался.
Сохраняй спокойствие. Просто играй. Играй хорошо. Притворяйся.
– А что насчет них – нее?
– Ты знал об этом?
Покачай головой, закати глаза к потолку, удивленно и недоверчиво хохотни.
– Не-е-ет.
– Что это было?
– Что?
– «Не-е-ет».
– Это значит, что я не знал.
– Ты не знал?
– Нет.
Пауза.
– Думаю, ты врешь.
– Что заставляет тебя думать, будто я вру?
– У тебя ноздри раздуваются. И ты издаешь это странное «не-е-ет». Не знаю, у кого ты это подцепил, Стив, но должна тебе сказать, что ни одно человеческое существо так не говорит…
– Ладно. Да.
– Да, ты знал?
– Да.
– То есть ты мне врал или это тоже говорили антибиотики?
– Нет, нет, я тебе врал…
– Ты врал, чтобы защитить Джоша?
– Нет.
– «Нет»?
– Нет, я врал, чтобы защитить тебя.
Она горько рассмеялась:
– Стивен, как это может защитить меня?
– Я… я не хотел видеть, как тебе будет больно, а Джош пообещал измениться, и были… другие причины, почему я не хотел быть тем, от кого ты все это узнаешь. Кроме того, я считал, что это не мое дело.
– И не мое, видимо. Что ж, могу только сказать: надеюсь, ты будешь играть лучше, когда врешь, Стивен, потому что как лжец ты абсолютно никуда не годишься.
– Потому что это не ложь! Я понимал, что рано или поздно ты все узнаешь. Я просто не хотел, чтобы ты узнала это от меня. Было бы неправильным самому тебе сказать.
– Почему?
– Потому что…
– Потому что – что?
– Потому что я в тебя влюблен.
Пауза.
– Ты?