– Голоса руководства разделились поровну. Одна половина желала увидеть тебя в Тантуме и верила в твой успех на маршруте, а вторая… вторая половина сочла нужным не допустить его успешного прохождения. Пойми правильно, но мы строим новое будущее для нормальных людей, а ты не совсем… нормальная.
Значит и Чейз не нормальный. Значит, его вообще никогда не требовали в Тантум. Всё это было ложью.
– Дай-ка угадаю, к какой половине относишься ты, мразь.
Гектор в ответ на оскорбление лишь улыбнулся:
– Хантер выступил против твоего появления в Тантуме. А Хантер – председатель совета, но, несмотря на высокий пост он, как и все обязан соблюдать правила и принимать решения в зависимости от исхода голосования.
– И вы с Хантером решили действовать за спинами у тех, кто с радостью готов был распахнуть для меня ворота города, верно? – холодно усмехнулась Дженни.
– Именно поэтому и была устроена облава в ущелье, – кивнул Гектор. – Никого из вас уже не должно было быть в живых, но… но обстоятельства сложились иначе и всё что нам оставалось, чтобы найти тебя до того, как ты успеешь войти в ворота Тантума и по всем правам пройденного маршрут испытуемого обосноваться там, это сделать Чейза наживкой. Ведь ты пришла за ним… Мы даже не сомневались в этом.
– С чего ты взял, что я вообще захочу пойти в этот твой вонючий Тантум, после того, как рафки забрали Чейза? – словно комок яда выплюнула Дженни.
– Почему? – улыбнулся Гектор. – Ну… хотя бы для того, чтобы убить меня за то, что я сделаю.
«А этот выродок хорошо меня знает. И когда только успел?»
– Ничто так неважно для тебя в этом мире, Джей, как жизнь того, кого ты всё ещё любишь, – продолжал говорить Гектор, и вот тут-то я поняла, как сильно мы попали. Как сильно мы ошиблись. Как сильно я недооценила свою важность для руководства.
– И что же ты сделаешь? – спросила Дженни, когда ответ на этот вопрос был уже ясен для меня, как белый день.
Тупая боль пронзила затылок одновременно с пониманием того, что сейчас произойдёт. Привкус горечи обжёг горло, а сердце так громко застучало в ушах, что я даже не услышала следующие слова Гектора.
Я не нужна Гектору.
Я не нужна руководству.
Я не нужна Тантуму.
В кои-то веки я не нужна этому проклятому миру и впервые жалею об этом.
Потому что всем мы… больше никому не нужны.
– БЕГИ!!! – закричала я Дженни, одновременно вскакивая на ноги и нажимая на курок.
И словно это было спланировано, один их охранников набросился на Гектора, прикрыв его собой. Пуля разорвала воздух и ударила точно в шею человеку, который пожертвовал собой ради куска дерьма.
«Ну привет, удивительная штука время, которое умеет замедляться в удивительно неподходящие моменты.»
Ведь всё, что произошло потом я могла увидеть за какие-то несколько секунд, но судьба вновь надо мной посмеялась: она безжалостно растянула время, чтобы я сполна прочувствовала всю сокрушительную боль разорвавшую мою голову, мою душу, моё тело и моё сердце, в тот момент, когда сухопарый друг Гектора достал из-за пояса пистолет и выпустил в Чейз две пули: одну в грудь, другую в голову.
– А вот и твой дубликат, Джей, – улыбнулся Гектор, глядя мне в лицо. В лицо, которого у меня больше нет. – Привет, Дженни.
– Беги… – выдохнула я пустой воздух без единого звука, когда Дженни крича и брыкаясь, рвалась к Чейзу, избивала кулаками схватившего её в охапку охранника и билась головой об дверь внедорожника, в которую её пытались запихнуть.
– Почему бы нам не убить обеих? – будничными тоном поинтересовался сухопарый у Гектора, пока я стояла на дороге с опущенными по швам бездушными хлыстами, которыми стали мои руки и пустым взглядом смотрела в мёртвое лицо Чейза.
– Пока что убьём только её дубликата, – проплыл где-то рядом далёкий голос Гектора, его рука вспарила в воздух и выпустила из пистолета две пули, ударившие мне в грудь, а я даже не почувствовала этого. Не почувствовала боли. Потому что мёртвые боли не чувствуют.
Закрыла глаза и ощутила падение.
Мой кислород закончился.
***
– Будь добр, закрой ей рот, – этот тощий урод кивнул ещё одному уроду, который пытался связать мои руки за спиной и вздохнул так, словно ему скучно.
Сука!
Этому ублюдку скучно, после того, как он выпустил пулю Чейзу в голову!
ОН УБИЛ ЧЕЙЗА!
Чейза больше нет!
Его нет!
Как и Джей нет!
Нет! Никого нет!
Всё!
ВСЁ!
Всё конечно!
– У неё припадок какой-то, или что? – таращилась на меня эта седая тварь.
С какого чёрта на мне кляп?!
Снимите с меня этот кляп, и я выскажу этой сволочи всё, что он должен услышать! Я покажу ему, что такое настоящий припадок! Я ногтями разорву его брюхо и вытащу кишки, сантиметр за сантиметром, пока эта мразь не кончится от боли, пока не сдохнет от потери крови, пока его глаза не взорвутся в глазницах, – так громко он будет кричать!
– Сделай ей укол.
И мне его сделали.
Уже через минуту моя борьба прекратилась. Тело обмякло, стало непослушным и слабым, веки потяжелели и налились свинцом, а по щекам невольно покатились слёзы.
– Гектор, объясни, будь добр. У нас был приказ ликвидировать всю группу, включая Джей. Хантер ясно дал понять, что от нас требуется, так почему же она здесь? Куда мы едем? В Тантум? С ней?
– Разумеется, нет. Ей там не место. Хочу взять у неё ещё немного крови для анализа, прежде чем её история и глупая борьба закончатся.
– Но Хантер ясно дал понять, что мы не нуждаемся в её крови!
– А когда другая часть руководства станет возмущаться по поводу того, что Джей отважно пала на маршруте в борьбе с рафками и обвинит в этом нас с тобой, что ты им скажешь?
Седая мразь не ответила. Или ответила, но я не услышала… Я отключалась всё больше и больше. Проваливалась в сон.
– Именно, – будто из-под воды звучал голос Гектора. – Мы скажем им, что у нас есть ещё один образец её крови, который мы получили ещё на станции. Тогда они немного поутихнут.
Вроде бы что-то вонзилось в кожу. Вроде бы кто-то набирал в шприц мою кровь.
– Ты выключил Глушитель?
– Разумеется. Джей не опасна.
Джей нет.
А я… я тоже нет.
Чьи-то пальцы с силой впились в мой подбородок и приподняли голову. Рожа Гектора плавала и двоилась перед глазами. Он приподнял мои веки, проверяя состояние, а затем рожа Гектора вдруг нахмурилась и он закричал так громко, что перепонки сжались:
– Сворачивай! Сворачивай к пустоши!
– Это ещё зачем?! – спохватилась седая мразь.
Гектор вроде бы вздохнул, или выругался, я не поняла… Моя голова болталась на шее, как переспелое яблоко на дереве вот-вот готовое сорваться и превратиться в кашу.
– Это не Джей.
– Что?!
– Мы взяли рафка. Джей мертва.
– ЧТО?!!
– Я всадил в неё две пули! Думал… думал это её дубликат. Они обвели нас вокруг пальца.
Тишина.
– Ну и чёрт с ними. Всё равно собирались убить обеих. Жаль только, кровь не получим.
– Эй, тормози здесь!
– Что ты собираешься делать, Гектор?
– А что я, по-твоему, должен делать с рафком, Яков? Дай мне свой пистолет. В моём патроны закончились.
Машина остановилась… вроде бы.
Кто-то подхватил меня под подмышки… вроде бы.
Кто-то выволок меня под палящее солнце… вроде бы.
И вроде бы это бы Гектор.
Он куда-то тащил меня, затем бросил на горячий песок, в котором утонули мои развязанные руки (когда мне их развязали?), а затем приказал выпрямить спину.
Выстрел показался таким же далёким, как и голос Гектора.
Пуля ударила в район поясницы, и я взрыхлила лицом жесткий песок.
Последнее, что помню – пламенные глаза хищника с неподдельной нежностью и любовью наблюдающие за Джей.
Глава 28
«Приди ко мне,
В ночные часы,
Я буду ждать тебя.
И я не могу спать,
Мысли сжирают меня,
Мысли о тебе убивают.
Я не могу не любить тебя,
Хотя я стараюсь.
Я не могу не хотеть тебя.
Знаю, что умру без тебя.
Я не могу не любить тебя,
Хотя я стараюсь.
Я не могу не хотеть тебя.
Знаю, что умру без тебя».
Ruelle – «War of Hearts»
*Радио-апокалипсис*
*Зомби-волна *
Track # 27
Ruelle – «War of Hearts»
Сообщение: «Ты ведь знаешь, что в этом мире чудес не бывает. Чейз».
***
Меньше всего на свете я желала, чтобы мои веки открылись.
Но они открылись. Предатели.
Меньше всего на свете хотела ощутить способность двигаться.
Но я ощутила. Будь я проклята.
Меньше всего на свете готова была испытать эту боль. И эта боль не имеет ничего общего с банальной физической болью, когда страдает тело, будто переломанное, изнеможённое и покалеченное. Эта боль – ничто. А то, что происходит с душой, пожалуй, даже назвать нельзя болью.
Души и нет как таковой. Она выпорхнула из тела вместе с душой человека, который был для меня всем, оставив после себя глубокие кровоточащие раны.
Разве можно продолжать оставаться человеком, если у тебя больше нет души? Если твоё жалкое сердце всё ещё бьётся лишь для того, чтобы поддерживать жизнь в искалеченном теле, в оболочке, которая больше тебе не нужна.
Я погибла в ту же секунду, когда в голову Чейза ударила пуля.
Я исчезла в ту же секунду, когда его мёртвое тело ударилось об асфальт.
Я растворилась в то же мгновение, когда якорь удерживающий меня на плаву превратился в морскую пену, отдав течению, которое вот-вот ударит меня об скалы; то, что от меня осталось.
Но я дышу. Я вижу. Я чувствую… сплошную боль и больше ничего человеческого. Болит не тело, болят кровоточащие ядом раны, оставленные после ухода моей души.
Сердце бьётся. «Заглохни.»
Холодные звёзды кружатся над головой. Острые, жестокие, насмехающиеся. Иссиня-чёрный холст служит им идеальным фоном. Идеальные звёзды на идеальном фоне идеальной ночи. Идеальное покрывало укрывающее мертвецов.