— А запах чувствовали? Тухлятина?
— Да, — подтвердил брат.
— Пошли отсюда. — Я крепко вцепился Кевину в руку и подтолкнул его вверх по лестнице. Дощатые ступени гнулись и трещали под ногами. На крыльце под порывами холодного ветра и мелким дождиком я выхватил из кармана телефон и набрал номер техотдела.
Эксперт, до которого я дозвонился, бурной радости не выказал — ни по поводу работы в выходной, ни по поводу необходимости тащиться куда-то из теплого закутка. Я сообщил ему, что, по имеющейся у меня информации, в подвале дома шестнадцать по Фейтфул-плейс под бетонной плитой спрятано тело (я не стал вдаваться в мелкие подробности вроде дат), что требуется группа экспертов и пара полицейских и что к тому времени как они доберутся, я могу быть на месте, а могу не быть.
Эксперт принялся нудеть насчет ордера на обыск, но я сообщил ему, что потенциальный подозреваемый нарушил границы частной собственности и таким образом не может рассчитывать на неприкосновенность; когда он продолжил нудеть, я добавил, что дом в любом случае находился в общественном пользовании минимум тридцать лет, следовательно, должен рассматриваться де-факто в качестве общественного места по праву вступления во владение и ордер не нужен. Суд вряд ли принял бы подобные аргументы, но об этом подумаем позже; главное, сотрудник заткнулся. В своей мысленной базе данных я поставил напротив его фамилии отметку «Бесполезный чудила» — на будущее.
Мы с Кевином ждали эксперта и его команду на ступеньках крыльца номера одиннадцатого — и видно хорошо, и, если повезет, никто не свяжет меня с тем балаганом, что вот-вот начнется. Хотелось, чтобы Фейтфул-плейс считала меня вернувшимся корешем, а не копом.
Я закурил сигарету и протянул пачку Кевину. Он помотал головой.
— Что мы тут делаем? — спросил он.
— Не путаемся под ногами.
— А ты почему не там?
— Эксперты — большие мальчики, — ответил я. — И девочки. Они умеют работать, и мне не обязательно держать их за руки.
Кевина все еще одолевали сомнения.
— А нам не надо… Ну может, надо было проверить, что там, прежде чем полицию вызывать?
Как ни странно, именно эта идея уже приходила мне в голову. Неимоверным усилием воли я удержался и не оттащил эту плиту.
— Улики, — сдержанно напомнил я брату. — Техники собирают улики специальным оборудованием, которого у меня нет. А если под плитой что-то обнаружится, то лапать все подряд и вовсе не с руки.
Кевин приподнялся с мокрой ступеньки, ощупал штаны своего выходного костюма, в котором приехал вчера, и заметил:
— По телефону ты говорил очень уверенно.
— Мне нужно было, чтобы они приехали. И сегодня, а не на следующей неделе, когда у них появится настроение прогуляться.
Брат взглянул на меня удивленно и немного подозрительно, однако замолк и опустил голову, усердно отряхивая с брюк пыль и паутину; меня это вполне устраивало. Моя работа воспитывает терпение, но в этот раз ждать пришлось, как мне показалось, с неделю, и я начал подумывать, не отправиться ли в техотдел лично, чтобы оторвать эксперта от «Варкрафта» и притащить его сюда за чахлые яйца.
Шай вышел на крыльцо, ковыряя в зубах.
— Нарыли чего-нибудь?
Кевин намылился что-то ответить, но я опередил его:
— Не особо.
— Я видел, ты к Калленам наведывался.
— Молодец.
Шай бросил взгляд в одну сторону улицы, потом в другую; дверь номера шестнадцатого, все еще полуприкрытая, явно привлекла его внимание.
— Ждете чего-то?
— Присоединяйся, — сказал я, с улыбкой похлопав по ступеньке рядом с собой. — Может, узнаешь чего.
Шай фыркнул, но поднялся по ступенькам и сел наверху, выставив ботинки мне под нос.
— Тебя ма ищет, — сказал он Кевину. Кевин застонал; Шай рассмеялся и поднял воротник, защищаясь от холодного ветра.
И тут за углом раздалось шуршание покрышек по булыжнику. Я закурил очередную сигарету и вжался в ступеньку, изображая неизвестного и никчемного постороннего, — присутствие Шая очень помогло. Впрочем, выяснилось, что нужды в маскировке нет: из фургончика выпрыгнули незнакомые мне двое патрульных и три парня из техотдела.
— Господи, — сказал Кевин тихо и беспокойно. — Целая армия. Это что же — всегда…
— Это минимум. Потом, если понадобится, вызовут подкрепление.
Шай присвистнул, изображая удивление.
Давненько я не смотрел на место преступления с этой стороны ограждения — как агент под прикрытием или гражданский. Я уж и забыл, как эффектно выглядят все эти параферналии. Ребята из техотдела, с ног до головы упакованные в белое, размахивали тяжелыми зловещими чемоданчиками и надевали маски, поднимаясь по ступеням и исчезая в номере шестнадцатом; у меня на загривке волосы встали дыбом, как у гончей. Шай негромко пропел:
— Три раза постучали в дверь — уилла, уилла, уэйл; два полицейских и спецзверь, по речке, по Сейл…
Полицейские еще только натягивали желтую ленту между перил — и даже не успели ее толком закрепить, как обитатели Фейтфул-плейс, почуяв в воздухе кровь, поспешили на зрелище. Старушки, накинув платки на бигуди, материализовались в дверных проемах и возбужденно обменивались комментариями и потрясающими идеями:
— Какая-то девица родила и бросила ребеночка.
— Спаси Господь, какой ужас! Слушайте, Фиона Моллой здорово пополнела — так, может…
Мужчинам вдруг приспичило покурить на крылечке и поглядеть на погоду; прыщавые и гладкокожие юнцы сутулились у тупиковой стены, старательно изображая, что им все равно. Пацаны с ирокезами носились на скейтбордах туда-сюда и пялились на номер шестнадцатый, разинув рты. Один врезался в Салли Хирн, на что она ответила ему смачным шлепком. Семья Дейли вышла на крыльцо; мистер Дейли положил руку на плечо жене. Вся сцена сводила меня с ума. Терпеть не могу, когда я не в силах сосчитать, сколько вокруг людей.
Жители Либертис бросаются на скандалы, как пираньи. Вот взять, например, Долки: даже если полицейские рискнут там перекрыть дорогу без разрешения на перепланировку, никто из обитателей в жизни не проявит вульгарного любопытства, лишь какая-нибудь любительница острых ощущений испытает настоятельную необходимость постричь розовые кусты на лужайке перед домом и передать потом все, что слышала, подругам за чашкой травяного чаю, но в целом о происшествии узнают из утренних газет. На Фейтфул-плейс, напротив, хватают информацию за кадык. Старая миссис Нолан вцепилась полицейскому в рукав и, видимо, настойчиво требовала объяснений. По ошарашенной физиономии копа было понятно, что на курсах к такому не готовили.
— Фрэнсис, — сказал Кевин, — там ведь, может быть, и нет ничего.
— Может, и нет.
— Серьезно. Я просто представил себе. А еще не поздно…
— Что представил? — встрял Шай.
— Ничего, — ответил я.
— Кев!..
— Ничего. Про это я и говорю. Просто я представил…
— Что они там ищут?
— Мои яйца, — ответил я.
— Надеюсь, они прихватили микроскоп.
— Чертова хрень, — насупившись, сказал Кев, почесывая бровь и уставившись на полицейских. — Ребята, я больше не играю. Я бы лучше…
— Шухер, — внезапно прервал его Шай. — Ма.
Мы втроем вжались в ступеньки — быстро и синхронно — и опустили головы ниже уровня толпы. Я мельком заметил маму: она стояла на нашем крыльце, сложив руки под грудью, буравя улицу всепроникающим взглядом, словно понимала, что во всем этом безобразии виноват я и что мне следует ответить по полной. Па стоял позади, вытаскивая сигарету из пачки и разглядывая улицу безучастным взглядом.
Внутри дома послышался шум. Один из экспертов вышел на крыльцо и, показывая большим пальцем через плечо, отмочил какую-то шутку, отчего полицейские заржали. Эксперт отпер фургончик, порылся внутри и с ломиком взбежал по ступенькам.
Шай хмыкнул.
— Если он пошурует там этой штукой, вся хрень его накроет.
Кевин продолжал ерзать, словно крыльцо жгло ему зад.
— А что, если ничего не найдут?
— Тогда Фрэнсису запишут замечание в дневник, — сказал Шай. — За то, что отрывает всех от дела. Вот обидно!
— Спасибо за заботу, — сказал я. — Как-нибудь переживу.
— Конечно, переживешь. Как и всегда. Что они ищут?
— Может, у них и спросишь?
Волосатый студент в майке с «Лимп Бизкит», явно с крутого похмелья, выполз из номера одиннадцатого, почесывая голову.
— Чего происходит?
— Иди в дом, — сказал я.
— Это наше крыльцо.
Я показал ему удостоверение.
— Ничего себе, — пробормотал он и возвратился в дом, подавленный тяжестью вселенской несправедливости.
— Правильно. Пугай его своим значком, — сказал Шай, но уже по инерции. Щурясь от закатного солнца, он глядел на номер шестнадцатый.
Громкий глубокий «бабах», словно пушечный выстрел, прокатился по улице, отражаясь от домов: упала бетонная плита. Нора вздрогнула и чуть слышно вскрикнула; Салли Хирн плотнее запахнула кардиган и перекрестилась.
Воздух задрожал, словно выплеснулся наружу электрический заряд, возникший в чреве номера шестнадцатого. Голоса экспертов поднялись и снова стихли, полицейские развернулись и стали смотреть в дверь, толпа качнулась вперед, тучи набухли над крышами.
Кевин за моей спиной что-то сказал — кажется, прозвучало мое имя. Оказалось, что мы уже на ногах и он держит меня за руку.
— Отвали, — сказал я.
— Фрэнк…
Внутри дома кто-то резко отдавал приказы, словно коротко лаял. Мне вдруг стало все равно, узнают ли люди, что я коп.
— Оставайся тут, — сказал я.
Охранял ограждение обрюзглый полицейский с жеманной физиономией, как у чьей-нибудь тетушки.
— Проходи, сынок, — сказал он мне; судя по акценту, приехал он из самой болотной глуши. — Тут не на что смотреть.
Я показал ему удостоверение, он долго читал, шевеля губами. На лестнице внутри дома раздались шаги, в подвальном окошке мелькнуло лицо. Где-то мистер Дейли что-то кричал, но голос его звучал очень отдаленно и глухо, словно доносился через длинную металлическую трубу.