Конвей указала на стул. Джулия села, скрестив ноги. Осмотрела меня с ног до головы.
— Я Стивен Моран, — представился я. — Джулия Харт?
— К вашим услугам. Чем могу быть полезна?
Юным умникам только дай поумничать.
— Можешь сама мне рассказать. О том, что, по-твоему, мне следует знать.
— Например?
— Выбирай. — И я ухмыльнулся, как будто мы с ней давние приятели, сто лет не виделись.
Джулия ухмыльнулась в ответ:
— Не ешьте желтый снег. Не играйте в чехарду с единорогом.
За считаные секунды допрос превратился в милую беседу.
Я чувствовал себя в своей стихии. Вслед за мной расслабилась и Конвей.
— Запомню, — сказал я. — А пока расскажи, что ты делала вчера вечером. Начни с первого учебного периода.
Джулия вздохнула:
— А я-то надеялась, что будет интересно. Как это мы вдруг перескочили на типа самую скучную фигню в мире?
— Ответишь — будет тебе интересное. Может быть. А так — терпи.
Понимающая усмешка.
— Ладно. Вот вам скучная история.
Та же, что у Ребекки: проект, ключ, забытая фотография, перерывы на туалет и поход за мелом, слишком заняты, чтобы интересоваться объявлениями. Ни одного расхождения. Либо правда, либо они очень хорошо подготовились.
Я достал фотографию. Покрутил в пальцах.
— Ты что-нибудь вешала в Тайном Месте?
— Вот еще, — фыркнула Джулия. — Не мое это.
— Точно?
Не отводя взгляда от фотографии:
— Честно, совсем, вот прям никак.
— Значит, это тоже не твое.
— Ну раз уж я ничего там не вывешивала, то вроде как нет?
Я протянул ей карточку. Джулия взяла. Нарочито невозмутимо.
Повернула картинкой к себе и застыла. И всё вокруг вместе с ней.
А потом пожала плечами и вернула мне фотографию — почти бросила.
— Вы же знакомы с Джоанной Хеффернан, да? Если вам известно, на что она не готова пойти ради того, чтоб обратить на себя внимание, с удовольствием послушаю. Разве что видео на YouTube, такое, знаете, с участием немецкой овчарки. — Писк со стороны Хулихен. Джулия покосилась на нее и сразу поскучнела.
— Джулия, — сказал я, — давай отложим шутки, хоть на минуту. Если это твоя работа, нам действительно нужно знать.
— Я в состоянии понять, когда дело серьезное, спасибо. Это была абсолютно, стопроцентно не я.
Тем не менее Джулию нельзя вычеркивать. Скорее всего. Наверное.
— Так ты думаешь, это дело рук Джоанны?
Она снова пожала плечами:
— Тут за дверью толчемся только мы и Джоанна со своими питомцами. Плюс вы спрашиваете про вчерашний вечер, значит, вам нужен некто, кто в это время был в школе. Это точно не мы, так что остаются только они. А остальные трое задницу себе не почешут без разрешения Джоанны, простите за выражение.
— Почему ты так уверена, что это не кто-то из твоих подруг?
— Потому что. Я их знаю.
Эхо звенящей, высокой ноты, которая звучала в голосе Ребекки. Еще одна вспышка — такая яркая, что глазам больно. Нечто удивительное. Редкое.
Я покачал головой:
— Ну совсем насквозь ты не можешь их знать. Поверь мне. Так не бывает.
Джулия вопросительно подняла бровь.
Чувствую, как предостерегающе подобралась Конвей. Отступаю.
— Хорошо. Ты ведь, наверное, размышляла, кто мог убить Криса. Твои предположения?
— Кто-то из Колма. Его дружки. Они считают, что залезть сюда и отмочить дебильную шутку — написать на стене: ШЛЮХИ… или спереть что-нибудь — это ужасно забавно. Может, они решили, что было бы здорово помаяться дурью в темноте, вооружившись палками, или камнями, или еще какой опасной фигней. Кто-то совсем разошелся — и…
Джулия развела руками. Тот же жест, что у Ребекки. И та же история, почти слово в слово. Они это обсуждали.
— Да, мы слышали про то, как они разрисовали футбольное поле. Это были Крис с приятелями?
— Кто знает. Никого же не поймали. Лично я думаю, нет. Мы тогда были первогодками, а Крис — на год старше. Вряд ли в таком возрасте у них хватило бы смелости.
— А что они нарисовали?
Снова писк со стороны Хулихен. Джулия рассеянно отмахнулась:
— Говоря научно, здоровенный пенис с тестикулами. Сразу видно, что у ребят из Колма хорошо развито воображение.
— Почему ты считаешь, что Крис мог участвовать в подобных забавах?
— Я? Да я просто гадаю. Оставляю детективную работу профессионалам. — Похлопала ресницами, скромно опустив голову, и наблюдала за реакцией. Нет, не сексуально, это вам не Джемма. Она просто издевается. — Можно мне идти?
— Торопишься на урок. Любишь учиться?
— Разве я не похожа на прилежную школьницу? — Надутые губки, еще одна насмешливая провокация. Все еще пытается добиться ответной реакции.
— Расскажи про Криса. Что-то одно, но самое важное.
Джулия перестала кривляться. Задумалась, опустив глаза. Думала она как взрослая: спокойно, не тревожась, что заставляет нас ждать.
— Отец Криса банкир. Он богатый, очень богатый.
— И?
— И это, наверное, самое важное, что я могу про него сказать.
— Он хвастался? Всегда все самое лучшее, и поэтому должен быть главным?
Медленно качает головой, цокает языком.
— Ничего такого. Понтовался он гораздо меньше, чем большинство его приятелей. Но у него были деньги. Всегда. И всякие вещи. Ему не приходилось ждать Рождества или дня рождения. Захотел — получил.
— Ты, кажется, неплохо знала компанию Криса, — вмешалась Конвей.
— Не то чтобы у меня был выбор. Колм в двух минутах от нас, мы много чего вместе делаем. Видимся часто.
— Ты встречалась с кем-нибудь из них?
— Господи, нет. Я же не идиотка.
— А у тебя есть парень?
— Нет.
— Почему нет?
Джулия выгнула брови:
— В смысле, у такой-то красотки? Мы пересекаемся только с парнями из Колма, а я предпочла бы того, кто способен поддерживать беседу не только односложными восклицаниями. Вот такая я разборчивая.
— Ладно, можешь идти. Если что-нибудь еще надумаешь, звони нам, — закончила Конвей.
Я протянул Джулии визитку. Она взяла ее, но не торопилась вставать.
— А как насчет чего-нибудь интересного? Раз уж я, как хорошая девочка, все вам рассказала.
— Спрашивай, — согласился я. — Не могу обещать, что отвечу, но спрашивай.
— Как вы узнали про фотографию?
— А ты как думаешь?
— Понятно, — протянула Джулия. — Ну, вы ж предупреждали. Было весело, детективы. Увидимся.
Она встала, потом привычным жестом подкатала пояс, чтобы юбка поднялась выше колен. Вышла, не дожидаясь Хулихен.
— Ее поразила фотография, — сказал я, когда мы остались вдвоем с Конвей.
— Или она блестяще играет. — Конвей не отводила взгляда от двери, постукивая ручкой по блокноту. — А актриса она и вправду хорошая.
Селена Винн.
Сплошь золото и цветение юности. Огромные голубые глаза с поволокой, фарфоровая кожа и румянец, полные мягкие губы. Блондинка — натуральная — в коротких мальчишеских кудряшках. Нисколько не полная — Джоанна наговаривала, — но с хорошей фигурой, с выраженными формами, из-за которых она выглядела старше своих шестнадцати. Селена была по-настоящему прелестна, но это ненадолго. Нынешнее лето — может быть, даже сегодняшний день — пик этой ее прелести.
Не очень-то приятно ловить себя на том, что замечаешь такие детали в подростках, хочется отвести взгляд. Но это важно, как и в случае со взрослой женщиной. Каждый день она разная. Не заметить невозможно. Приходится изо всех сил стараться, чтобы избавиться от липкого ощущения собственного профессионализма.
Элитная школа для девочек: мило и безопасно, можно было бы подумать, если бы я вообще о таком думал. Наверняка лучше, чем спальный район, куда даже автобусы не ходят. Но теперь я начал замечать краем глаза дрожание воздуха, рябь, опасность. Не для меня конкретно и не страшней, чем в том же спальном районе, но тем не менее.
Селена стояла у входа, покачивала дверь туда-сюда, как ребенок, и смотрела на нас.
Хулихен что-то бормотала у нее за спиной, подталкивая Селену вперед. Но та словно не замечала.
— Я вас помню, — обратилась она к Конвей.
— Взаимно, — ответила Конвей. По пути к своему стулу Конвей взглядом показала, что Селена тоже не обернулась к Тайному Месту. Из семи — ноль. У девочки, повесившей карточку, отличное самообладание. — Присаживайся.
Селена послушно уселась. Рассматривала меня, как новую картинку, внезапно появившуюся на одном из мольбертов.
— Я детектив Стивен Моран, — в очередной раз представился я. — Селена Винн, не так ли?
Она кивнула. Все такой же туманный взгляд, приоткрытые губы. Ни вопросов, ни "что такое случилось?", ни тревоги.
И никаких шансов наладить контакт. Можно биться с ней до морковкина заговенья, но с таким же успехом можно отправить вопросы по электронной почте. Селене ничего от меня не нужно. Она вообще едва меня заметила.
Отсталая. Умственно отсталая, или больная, или травмированная, или как там нынче положено говорить. Я начинал понимать, почему компания Джоанны считает их чокнутыми.
— Чем ты занималась вчера вечером?
Та же история, что у остальных, — по крайней мере, в общих чертах. Не помнит точно, кто отпрашивался, кто выходил из мастерской; на вопрос, ходила ли в туалет, отвечает отсутствующим взглядом. Согласна, что, наверное, ходила, но, похоже, ответила, просто чтоб меня порадовать, самой ей все равно.
На Тайное Место не посмотрела ни разу.
— Ты там что-нибудь вешала?
Селена покачала головой.
— Никогда?
— Я не совсем понимаю, зачем вообще нужно это Тайное Место. Даже читать его не люблю.
— Почему? Не любишь секреты? Или считаешь, что они должны оставаться секретами?
Она сплела пальцы и смотрела на них зачарованно, как младенец. Мягкие брови чуть нахмурились, но только чуть.
— Оно мне просто не нравится. Напрягает.
— То есть это не твое. — Я практически всунул фотографию ей в руку.
Пальцы у нее были настолько бессильно повисшие, что фотография не удержалась в них и, вращаясь, спланировала на пол. Селена безучастно наблюдала за ее полетом. Мне пришлось наклониться и поднять.