Ничего, вообще ничего. Селена смотрела на фотографию очень долго, но в милом спокойном лице ничего не дрогнуло. Я уже начал думать, что до нее не доходит смысл записки.
— Крис, — выговорила она наконец. Я почувствовал, как дернулась Конвей: да неужто, Шерлок?
— Кто-то повесил это в Тайном Месте. Не ты?
Селена покачала головой.
— Селена. Если это сделала ты, у тебя не будет неприятностей. Мы только рады новой информации. Но нам нужно знать точно.
Опять покачала головой.
Она была как туман: казалось, рука пройдет сквозь нее, не задерживаясь. Ни единой трещинки, чтобы вклиниться, ни одной ниточки, за которую можно потянуть. Внутрь никак не проберешься.
— Как ты думаешь, кто это сделал?
— Не знаю. — Озадаченный взгляд, как будто вопрос показался ей ужасно странным.
— А если бы тебя попросили угадать?
Селена честно постаралась что-нибудь придумать, чтоб меня порадовать.
— Может, это чья-то шутка?
— Кто-то из твоих подруг стал бы так шутить?
— Джулия, Холли или Бекка? Нет.
— А Джоанна Хеффернан и ее подружки? Одна из них?
— Не знаю. Я их часто совсем не понимаю. — Упоминание о них заставило Селену слегка нахмуриться, но всего на секунду.
— Кто, по-твоему, убил Криса Харпера?
Селена надолго задумалась. Иногда она шевелила губами, словно собиралась что-то сказать, но забыла, что именно. Конвей медленно закипала от нетерпения. В конце концов Селена произнесла:
— Я думаю, никто уже не узнает.
Ее голос стал чистым и сильным, и она впервые за весь разговор смотрела прямо на нас.
— Почему? — спросила Конвей.
— Так бывает. Когда никто никогда не поймет, что произошло.
— Не надо нас недооценивать, — возразила Конвей. — Мы собираемся выяснить, что же все-таки произошло.
— Как скажете, — мягко ответила Селена. И вернула мне фото.
— Если бы тебя попросили рассказать про Криса что-нибудь одно, что бы ты выбрала?
Селена опять погрузилась в грезы. Уплыла в солнечный свет, как пылинка. Я ждал. Долго.
Спустя вечность она проговорила:
— Иногда я его вижу.
Очень печально проговорила. Не испуганно, не пытаясь ошеломить нас или удивить. Просто очень печально.
Хулихен дернулась. Конвей судорожно фыркнула.
— Да? Где? — спросил я.
— По-разному. Однажды на площадке второго этажа, он сидел на подоконнике и писал эсэмэску. Бегал кругами вокруг стадиона в Колме во время матча. У нас под окном, поздно ночью, подбрасывал мяч. Он всегда что-то делает. Как будто старается доделать все, что не успел. Или пытается остаться среди нас, как будто никак не поймет… — Внезапно у нее перехватило дыхание. — Ох, — тихонько выдохнула Селена. — Бедный Крис.
Никакая она не отсталая и не больная. Ничего похожего, я уже и забыл, что поначалу подумал об этом. Селена что-то делала с окружающим миром, точно замедляла его до своего темпа, окрашивала в свои пастельные тона. Уводила тебя вслед за собой в неведомые страны.
— Почему ты его видишь? Вы были близки?
Селена вспыхнула, вскинув голову. Всего на миг, слишком стремительно, чтобы ухватить. Нечто пронзительное, пробивающееся сквозь серебристый туман.
— Нет, — ответила она.
В эту секунду я готов был поклясться в двух вещах. Каким-то образом, нитью, которую мы, может, никогда и не распутаем, Селена связана с этим делом — она тут в самом центре событий. А я — я таки получу свой поединок.
— Я думал, вы встречались. — Делаю вид, что озадачен.
— Нет.
И все, никаких пояснений.
— Тогда почему ты его видишь? Если вы не были особенно близки.
— Я пока не поняла.
— Как поймешь, сразу нам сообщи, — опять встряла Конвей.
Селена перевела взгляд на нее.
— Ладно, — миролюбиво согласилась она.
— У тебя есть парень? — спросила Конвей.
Селена покачала головой.
— Почему?
— Не хочу.
— Почему?
Без ответа.
— Что случилось с твоими волосами? — продолжила Конвей.
Селена подняла руку и дотронулась до своих кудрей.
— А, — сообразила она. — Это. Я их отрезала.
— Зачем?
Она обдумала ответ.
— Так мне показалось правильным.
— Почему?
Тишина. Вновь чуть приоткрытый рот. Она нас не игнорировала. Она нас просто отпустила.
Мы закончили. Выдали ей визитки и отправили за дверь в сопровождении Хулихен. Селена не оглянулась, уходя.
— И ее пока не вычеркиваем.
— Да.
— Призрак Криса Харпера. — Конвей с отвращением покачала головой. — Срань господня. И Маккенна, которая гладит себя по головке за то, что избавила себя и свое святилище от мистических глупостей. Я бы ей с удовольствием рассказала, просто чтоб на рожу ее полюбоваться.
И последняя, Холли.
Холли сменила манеру поведения — ради Конвей или Хулихен, непонятно. Теперь она была прилежной школьницей с идеальной осанкой, руки сложены перед собой. Только что реверанс не сделала, когда вошла.
Меня осенило — с некоторым опозданием, — что я понятия не имею, чего Холли от меня хочет.
— Холли, — начал я, — ты помнишь детектива Конвей. Мы очень признательны, что ты принесла нам ту карточку. (Холли коротко кивнула, очень серьезно.) Мы просто хотим задать тебе несколько вопросов.
— Конечно. Без проблем.
Готов поклясться, что глаза у нее стали еще больше и синее.
— Расскажи, что ты делала вчера вечером.
Та же история, что у остальных, только еще более гладкая. Ее не нужно было подгонять, она не сбивалась. Выложила, как будто репетировала. Возможно, и репетировала.
— Ты когда-нибудь помещала свои секреты на доску?
— Нет.
— Никогда?
Гневная вспышка. На мгновение мелькнула Холли, которую я знал.
— Секреты должны быть секретными. В этом весь смысл. И неважно, что ты аноним, если кто-нибудь всерьез захочет тебя выследить. Про половину здешних записок всем известно, кто автор.
Папина дочка: всегда будь начеку.
— И кто, по-твоему, повесил это?
— Вы сузили круг подозреваемых, это мы или кто-то из компании Джоанны.
— Предположим. А кого подозреваешь ты?
Она задумалась или притворилась, что задумалась.
— Ну, это на сто процентов была не я и никто из моих подруг, иначе я бы уже вам рассказала.
— А ты бы точно знала?
— Да, точно. О’кей?
— Хорошо. А на кого из остальных ты бы ставила?
— Не Джоанна, она бы устроила целый спектакль — хлопнулась в обморок на общем собрании, и вы бы допрашивали ее в больнице, или вроде того. Орла слишком тупая. Так что остаются Джемма и Элисон. А из них…
По мере беседы она постепенно расслаблялась. Конвей не лезла, сидела, опустив голову.
— Ну?
— Ладно. О’кей. Джемма полагает, что они с Джоанной правят миром. Если бы она что-то знала, то, скорее всего, вообще не сообщила бы вам, но если бы и сказала — сказала бы прямо. В присутствии папочки — он адвокат. Так что я бы поставила на Элисон. Она боится всего на свете. Если бы она что-то знала, пойти напрямую к вам у нее духу бы не хватило.
Холли бросила взгляд на Конвей, убедилась, что та все записывает.
— Или, — продолжила она, — хотя вы, наверное, об этом уже подумали, кто-то мог подбить подружек Джоанны повесить фото.
— И они бы согласились?
— Джоанна — нет. И Джемма. Орла — еще как, но она бы рассказала Джоанне. Элисон — может быть. Но в таком случае, — добавила Холли, — вам бы она не призналась.
— Почему?
— Потому. Джоанна взбесилась бы, узнай она, что Элисон повесила фотку и ей не сказала. Так что она бы не раскололась.
У меня мозги закипали от попыток уследить, кто, что, с кем и зачем мог бы сделать. Для девочек-подростков обычное дело, а вот мне не по силам.
— Если это была она, мы узнаем, — пообещала Конвей.
Холли серьезно кивнула, выражая безоглядное доверие к отважным детективам, которые всё приведут в порядок.
— А что насчет смерти Криса? Как ты думаешь, кто это сделал?
Я ждал еще одного варианта истории про неудачный розыгрыш, быстрого и четкого, с парой деталей, добавленных самой Холли. Но она ответила просто:
— Не знаю.
И, судя по досаде, с которой это было сказано, не лгала.
— И ребята из Колма с неудачными розыгрышами тут ни при чем?
— Ну да, некоторые так думают, но тогда их было бы много, трое или четверо как минимум, и чтоб никто из них не проболтался и ничего не перепутал? Не верю. — Холли встретилась взглядом с Конвей. — Особенно если вы допрашивали их так же, как нас.
Я задумчиво рассматривал фото.
— Но ведь кто-то же умудрился не проболтаться ни разу за все это время.
Снова вспышка раздражения.
— Все думают, что девчонки постоянно болтают, бла-бла-бла, как идиотки. Чушь. Девчонки умеют хранить секреты. Это парни не способны держать язык за зубами.
— В Тайном Месте немало девчонок распускают язык.
— Да, а если бы его не было — они бы не болтали. Вот для этого оно и нужно — чтоб мы всё растрепали. — Короткий взгляд на Хулихен. И дальше, невинно: — Но я, безусловно, уверена, что от него много пользы.
— Расскажи про Криса. Что-нибудь одно, но важное.
Я заметил, что Холли как будто собирается с духом. А потом сказала, спокойно и ясно:
— Он был сволочью.
Протестующий писк Хулихен. Никто даже не обернулся.
— Ты же понимаешь, что этого недостаточно.
— Его интересовали только собственные желания. По большей части ничего страшного в этом не было, потому что хотелось ему в основном нравиться всем вокруг, так что он старался быть милым. Но иногда он, например, мог всех рассмешить, поиздевавшись над кем-нибудь, кто слабее. Или когда он чего-нибудь хотел, но не получал, — Холли покачала головой, — тогда он был совсем не таким милым.
— Приведи пример.
Она задумалась.
— Ладно, — начала она по-прежнему спокойно, но в голосе появились гневные нотки. — Как-то раз мы были в торговом центре, и девчонки, и ребята из Колма. Мы стояли в очереди в кафе, и одна из девчонок, Элейн, заказала последний шоколадный маффин, да? Крис стоял за ней, и он говорит: "Эй, я его хотел взять", а Элейн отвечает, что, мол, фигушки, опоздал. И тогда Крис говорит — громко, так, чтоб все слышали: "При такой заднице с выпечкой надо поаккуратней". Парни начинают ржать, Элейн вся краснеет, а Крис тычет ее пальцем в пятую точку и продолжает: "У тебя там и так маффинов уже на собственную пекарню хватит. Дашь попробовать?" Элейн чуть не