Селена танцевала слишком долго. Переливающиеся огоньки теперь кажутся ей одурманенными и бесконечно одинокими живыми существами. Селена как будто плавится по краям, все больше размывается та грань, за которой она сама исчезает и начинается что-то другое. У стола с пуншем Крис Харпер запрокидывает голову, чтобы глотнуть из стакана, и Селена почти чувствует вкус пунша; кто-то толкает ее в бедро, и она не понимает, кому больно, ей самой или тому, кто толкнул, а взмывающие вверх руки Бекки кажутся ее собственными руками. Она понимает, что пора остановиться.
— Ты в порядке? — кричит Холли, не сбиваясь с ритма.
— Пить, — кричит в ответ Селена, указывая на стол. Холли кивает и возвращается к отработке новых танцевальных выкрутасов. Бекка подпрыгивает на месте. Джулия куда-то делась, ускользнула, и Селена ощущает странную пустоту там, где она была. Равновесие мира нарушается. Селена аккуратно переставляет ноги, проверяя, ее ли это ступни касаются пола. Напоминает себе: День святого Валентина, дискотека.
Пунш на вкус какой-то неправильный, травянисто-прохладный, как давно прошедшие летние дни, когда она бегала босиком по улице, — вкус совсем не подходит к темному пульсирующему беспорядку танцевального зала. Селена прислоняется к стене и старается думать о чем-нибудь весомом, непоколебимом. Периодическая таблица. Спряжение ирландских глаголов. Музыка звучит тише, но все равно мешает. Хочется заткнуть уши пальцами, но руки, кажется, принадлежат вовсе не ей, и поднимать их к ушам слишком сложно.
— Привет, — говорит кто-то рядом.
Крис Харпер. Совсем недавно это удивило бы Селену — Крис Харпер суперкрут, а она нет; кажется, она с ним вообще ни разу не разговаривала. Но в последние несколько месяцев жизнь изменилась, стала густой и сочной, насыщенной и хмельной, обрела диковинные черты, которые и понимать-то не нужно. И теперь она готова к странному.
— Привет, — отвечает она.
— Красивое платье, — продолжает Крис.
— Спасибо, — отвечает Селена, глядя на платье, чтобы припомнить, о чем это он. Платье ее смущает. Она тихонько произносит: "2013".
— А? — спрашивает Крис.
Блин.
— Ничего.
Крис внимательно смотрит на нее.
— Ты в порядке? — спрашивает он и, словно решив, что у нее голова закружилась, берет ее за руку, прежде чем она успевает отодвинуться.
Мир внезапно проясняется, яркие цвета и четкие контуры. Селена опять чувствует свои ноги, которые отчаянно покалывает, как будто они затекли. И холодок от застежки-молнии, сбегающей по спине тонкой точной линией. Она смотрит прямо в глаза Криса, карие даже в полумраке, но почему-то видит и весь остальной зал, и цветные огоньки вовсе никакие не сигналы, и совсем они не одинокие существа, а просто лампочки, и она в жизни не видела такого яркого красного, и розового, и белого. Весь зал становится вещественным, твердым, настоящим, вибрирующим от своей материальности. А Крис — разноцветные блики играют в его волосах, оттеняют красную рубашку и подчеркивают маленькую складку между бровей — самое настоящее, что она когда-либо видела.
— Да, — отвечает она. — Все нормально.
— Точно?
— Абсолютно.
Крис убирает руку с ее запястья, и ясность сразу пропадает. Зал опять становится дерганым и беспорядочным. Но сама она по-прежнему чувствует себя настоящей, по телу разливается тепло, и Крис тоже остается настоящим.
— Мне показалось… — начинает он.
Он смотрит на нее так, как будто видит в первый раз, как будто тень случившегося накрыла и его.
— Ты вроде бы…
Селена улыбается ему и успокаивает:
— Просто странно себя почувствовала, на секунду. Все уже в порядке.
— Там какая-то девчонка в обморок упала, ты видела? Тут жуткая духота.
— Поэтому ты не танцуешь?
— Уже закончил. Решил понаблюдать немного. — Крис делает глоток пунша и морщится.
Селена не отодвигается. Его ладонь словно оставила у нее на руке след, который переливается красным и золотым, парит в темноте. Ей хочется подольше поговорить с ним.
— Вы с ней подруги, да? — спрашивает Крис.
Он указывает на Бекку. Бекка танцует, как восьмилетний ребенок, причем ребенок, который и для своего возраста ничего в жизни не видел — ни одного музыкального клипа, например; она не трясет задом, не вертит бедрами, просто танцует как хочет, будто ей никогда не показывали, как это правильно делать, танцует просто для своего удовольствия.
— Ага, — говорит Селена и улыбается: Бекка выглядит абсолютно счастливой. А вот Холли — нет, потому что рядом с ней танцует Маркус Уайли и все пытается прижаться к ее заду.
— А почему она так одета?
На Бекке джинсы и маечка на лямках с кружевом, волосы заплетены в длинную косу.
— Ей так нравится, — объясняет Селена. — Она не любит платья.
— Она что, лесбиянка?
Селена на секунду задумывается.
— Да вроде нет.
Маркус Уайли все еще пытается прижаться к Холли. Та прекращает танцевать, поворачивается и что-то ему выговаривает, коротко и зло. У Маркуса отвисает челюсть, и он стоит, моргая, пока Холли не уточняет жестом "пошел вон"; тогда он, пританцовывая, удаляется, старательно делая вид, что просто решил отойти по делу, и судорожно озираясь, не заметили ли дружки его фиаско. Холли протягивает руки Бекке, и они кружатся вместе, теперь обе выглядят абсолютно счастливыми. Селена почти готова рассмеяться во весь голос.
— Надо было с ней поговорить, — продолжает Крис. — Сказать ей, чтоб оделась нормально. Ну или хотя бы как ты.
— Зачем?
— Затем что смотри, — и кивает на Джоанну, которая извивается под музыку и что-то бормочет на ухо Орле. Обе пялятся на Бекку и Холли, ухмыляясь. — Они же ее поливают грязью.
— А тебе-то что? — спрашивает Селена.
Она не злится, ей правда интересно — она была уверена, что Крис даже не подозревает о существовании Бекки, — но Крис все равно отвечает резко:
— Нет, я в нее не втюрился! Господи.
— Ладно, — успокаивает его Селена.
Крис не отводит взгляда от танцпола. Он что-то говорит, но диджей как раз включил басы помощнее, и Селена ничего не слышит.
— Что? — кричит она.
— Говорю, она похожа на мою сестру. — Диджей добавляет еще громкости, теперь музыка грохочет, как землетрясение. — О черт! — кричит Крис, с неожиданным раздражением дернув головой. — Да что ж такое!
Их заметила Джоанна; она поспешно отводит глаза, поняв, что Селена смотрит на нее, но по кислой мине понятно, что барышня недовольна. Селена кричит:
— Давай выйдем!
Крис смотрит на нее, стараясь понять, имеет ли она в виду то, что большинство девчонок на ее месте. Селена не представляет, как объяснить свои намерения, так что даже не пытается.
— Как? — спрашивает он наконец.
— Просто попросим.
Он смотрит на нее как на чокнутую, но все же скорее одобрительно.
— Раз уж мы не собираемся ничего такого делать, — объясняет Селена, — то интимной обстановки нам не надо, просто чтоб тихо было. Посидим за дверью. Это они, может, и разрешат.
Крис ошеломлен, причем сразу по нескольким причинам. Селена ждет, но, когда он так и не выдвигает никаких возражений, продолжает:
— Пойдем. — И направляется к выходу.
В иное время на них бы уже пялился весь зал, но Фергус Махон только что пролил пунш за шиворот Гаррету Нелигану, а Гаррет Нелиган бросился на него с кулаками, и они вместе упали на Барбару О’Малли, которая последние две недели рассказывала всем подряд, что у нее платье от Роксанды Какой-то-там, и теперь она визжит во весь голос. Крис и Селена превратились в невидимок.
Как будто им что-то помогает, расчищает дорогу, даже в дверях. Если бы их встретила сестра Корнелиус, шансов бы не было никаких — даже не будь Корнелиус сумасшедшей, в этом году монахиням достаточно разок взглянуть на Селену, и их сразу обуревает желание ее запереть, ради благополучия то ли парней, то ли ее самой, то ли вообще из общих соображений морали, этого они и сами, скорей всего, не знают, — но на страже стоит мисс Лонг, а сестра Корнелиус занята, орет на Фергуса и Гаррета.
— Мисс Лонг, — перекрикивает шум Селена, — можно нам выйти посидеть на лестнице?
— Нет, конечно, — рассеянно отвечает мисс Лонг, внимание которой сосредоточено на Аннализе Фитцпатрик и Кене О’Райли, прижавшихся друг к другу в уголке, да так, что одну из рук Кена почему-то не видно.
— Мы просто посидим прямо тут, снаружи. Внизу лестницы, чтоб вы нас видели. Мы просто хотим поговорить.
— Поговорите здесь.
— Не можем, тут слишком громко, и… — Селена обводит руками огни, танцующих и все остальное. — А мы хотим нормально поговорить.
Мисс Лонг отводит взгляд от Аннализы и Кена. Скептически осматривает Криса и Селену.
— Нормально, значит, — повторяет она.
Что-то заставляет Селену ей улыбнуться неожиданно широкой улыбкой, искренней и сияющей. Она вовсе не собиралась, это случилось само собой, ни с того ни с сего, но странное покалывание в груди подтверждает, что происходит нечто необыкновенное.
Мисс Лонг даже почти готова улыбнуться в ответ. Но лишь крепче сжимает губы.
— Ладно уж, — соглашается она. — Внизу лестницы. Буду проверять каждые тридцать секунд, и если вдруг вас там не окажется или вы посмеете даже хотя бы держаться за руки, у обоих будут очень большие неприятности. Такие, что вы и представить себе не можете. Ясно?
Селена и Крис истово кивают.
— То-то же, — бросает мисс Лонг, одним глазом следя за сестрой Корнелиус. — Идите. Быстро.
И когда она отворачивается, в ее глазах отражается совсем другой зал, полный клубнично-сладкого блеска, радости и звонких "быть может". Селена, проскальзывая в дверь, понимает, что разрешение получили вовсе не они с Крисом, а какой-то пылкий мальчишка с сияющим лицом, с какого-то полузабытого школьного вечера много десятилетий назад.
15
Конвей распахнула дверь с таким грохотом, что я подскочил в воздух, судорожно отдернув руки от гардероба, будто занимался каким-то непотребством. Судя по ехидной улыбочке, она все заметила.