— Типа того, — невозмутимо соглашается Джемма. — Ага.
— О’кей. Годится. Я заставлю их разбежаться. Быстро. — Она сама не представляет, каким образом. — Но ты мне гарантируешь, что ни Джоанна, ни остальные ни словом не обмолвятся, что Крис встречался с Селеной. Если хотите его опозорить, можете рассказывать, что Джоанна его послала, да что угодно. Но Селену не впутывать. Никогда. Никаких идиотских историй про гонорею, ничего вообще. Идет?
Джемма думает.
— Или я намекну Джоанне, — напоминает Джулия, — что ты рассказала мне, как она уже собралась замуж за Криса и придумала имена их общим детишкам.
Джемма меняется в лице.
— О’кей. Договорились.
— Отлично, — кивает Джулия и размышляет, можно ли надеяться, что Джемма останется в автобусе до самой школы, пусть даже молча сидя рядом, несокрушимая, непоколебимая, благоухающая блеском для губ.
Автобус подруливает к остановке и вздрагивает под напором юных ног, врывающихся в салон. Высокие девчоночьи голоса, "ой, мамочки, но ты же так не сказала, ты не…"
— Увидимся. — Джемма встает, поднимает на плечо тяжелую сумку. Парни впереди замечают, что она встала, и оживляются. Кокетливо качнув бедром, Джемма направляется к ним, но напоследок успевает улыбнуться Джулии и даже чуть приподнимает руку, прощаясь.
23
В мастерской похолодало. Конвей придвинула стул поближе к моему. Злой Полицейский на месте.
Она не обернулась при нашем появлении. Как и Холли, которая продолжала выдавливать ногтями какой-то узор на пластилиновом шарике, размышляя о своем. Обе больше не прислушивались к молчанию друг друга, это время прошло; теперь они проверяли броню, перебирали амуницию, готовясь к нашему возвращению. Проволочная школа мерцала холодными искрами в вечернем свете. Луна, стоявшая высоко, глядела на нас в окно.
Мэкки опять обосновался на столе. Я дергался на каждое его движение и не мог думать ни о чем, кроме: чего он ждет? что намерен предпринять? Судя по его взгляду, холодному и насмешливому, Мэкки все прекрасно понимал.
Я уселся рядом с Конвей, она посмотрела мне в глаза. На старт. Внимание. Марш.
Она не стала возвращаться к тому, на чем мы остановились, — насколько сильно Холли ненавидела Криса. Нет смысла: Мэкки разрушил нужное состояние, ловко и безупречно. Вместо этого Конвей сказала:
— Ты права: мы сузили круг подозреваемых до вас восьмерых. Одна из оставшихся семи знает, кто убил Криса.
Холли перекатывала пластилиновый комок по столу из руки в руку.
— Ну да. Или, по крайней мере, говорит, что знает.
— И что ты чувствуешь по этому поводу?
Удивленный взгляд:
— Что я чувствую? Здесь что, психологическая консультация? Хотите, чтобы я нарисовала цветными карандашами картинку о своих чувствах?
— Ты встревожена?
— Если бы я была встревожена, я не принесла бы вам эту карточку. Господи.
Слишком развязно. Холли переигрывала.
Утром, с этой карточкой, она была взрослой серьезной девушкой. С тех пор что-то произошло.
— Это только доказывает, что утром ты не была встревожена. А сейчас? — спросил я.
— А что такого сейчас?
— Например, что одной из твоих подруг известно нечто, что может создать для нее угрозу, — объяснила Конвей. — Либо что кто-то обладает информацией, которую для тебя нежелательно сообщать полиции.
Холли подняла руки, протестуя:
— О господи, ну послушайте. Никто в школе не знает, что случилось с Крисом. Джоанна вывесила эту фигню, чтобы привлечь к себе внимание. О’кей?
— Тогда почему ты не сказала ничего подобного детективу Морану, когда принесла ему карточку? — удивилась Конвей. — "Так, мол, и так, вот карточка, и, кстати, это полная фигня, потому что ее прикрепила на доску Джоанна Хеффернан". Или с того момента произошло что-то, заставившее тебя вписать Джоанну в эту прекрасную историю?
— Джоанна вечно пытается втравить нас в какое-нибудь дерьмо, вот что произошло. Когда вы явились в школу, она перепугалась насмерть — не ожидала, наверное, настоящей полиции, она же полная идиотка. Весь день пыталась перевести стрелки на нас, чтобы вы не догадались, что она натворила, и чтобы не влипнуть в неприятности, потому что напрасно потревожила государственных служащих. С чего бы ей все это затевать, если не хотела что-то скрыть?
— Если она хотела заставить нас обратить внимание на вашу компанию, ей это прекрасно удалось, — заметила Конвей.
— Ну разумеется. Иначе я здесь не сидела бы. А вам не приходило в голову, что она просто может быть патологической лгуньей?
— Я бы сказала, что так и есть. Но мы же не верим ей на слово. К примеру, история про то, что Селена встречалась с Крисом, — когда нам сообщила о ней Джоанна, мы не особенно заинтересовались. Но потом она показала видео. Их двоих вместе.
Легкая тень скользнула по лицу. Не удивилась.
Именно благодаря этому видео Холли и узнала про Криса и Селену.
— Извращенка, — невозмутимо произнесла она. — Совершенно не удивлена.
Конвей задала вопрос, а я почти физически ощутил, как синхронно работают наши мозги:
— Она показывала тебе эту запись?
Возмущенное фырканье.
— Ну нет. Мы с Джоанной не общаемся и не обмениваемся информацией.
— Я не имела в виду общение, — покачала головой Конвей, — речь идет о шантаже.
— Например?
— Джоанна встречалась с Крисом некоторое время. До того, как он увлекся Селеной.
— Неужели? — изумилась Холли. — Как жаль, что у них ничего не вышло.
И это ее тоже не удивило.
— Полагаешь, Джоанна была довольна, когда ее бросили ради Селены? — спросил я.
— Вряд ли. Надеюсь, у нее случился микроинсульт.
— Почти, — хмыкнула Конвей. — Ты знаешь Джоанну лучше, чем я. Как полагаешь, она была достаточно взбешена, чтобы желать Крису смерти?
— О да. Определенно. Можно, я теперь пойду, а вы займетесь Джоанной?
— Штука в том, — сказал я, — что мы уверены, Джоанна не убивала Криса. Мы хотим выяснить, не нашла ли она кого-нибудь, кто сделал это вместо нее.
— Орла, — тут же откликнулась Холли. — Для любой грязной работы у Джоанны есть Орла.
— Нет, — возразила Конвей. — У нас есть серьезные основания считать, что это кто-то из вас четверых.
Мэкки пока молчал, но не отрывал глаз от Конвей. Холли замерла. Больше никаких забав с пластилином, все. Она поняла: мы добрались до самой сути.
— Какие это основания? — осторожно спросила она.
— Чуть позже мы к этому перейдем. Мы полагаем, что Джоанна продемонстрировала то видео одной из вас. И сказала: "Избавьтесь от Криса, или я пойду к Маккенне, и всех вас вышвырнут из школы".
Конвей подалась вперед, поддерживая ритм беседы. Я чуть отодвинулся, спрятавшись за блокнотом. Пускай она сама.
— И мы сразу бросились: "Ой, конечно, все, что пожелаешь"? — возмутилась Холли. — Вы серьезно, что ли? Если бы мы так боялись, что нас выгонят из школы, мы, во-первых, ни за что не стали бы гулять по ночам. Сидели бы в комнате, как пай-девочки.
— Не только потому, что боялись быть исключенными. Джоанна неплохой психолог. Она выбрала того, кто готов на многое ради подруги, кто уже осознал, какую опасность несет с собой Крис, уже возненавидел его до глубины души…
Конвей загибала один палец за другим, неумолимо.
— Я не дура, — резко бросила Холли. — Пап, отвяжись, я хочу сказать! Если бы я собиралась кого-то убить, а я не собиралась, я ни при каких условиях не стала бы ничего планировать в сговоре с Джоанной Хеффернан. Чтобы до конца жизни эта сука стояла надо мной с занесенным мечом? Я что, похожа на умалишенную? Ни за что, черт побери. Независимо от того, что там за дерьмо она сняла на видео.
— Следи за языком, — лениво напомнил Мэкки. Глаза все еще грозно поблескивали, но уголок рта уже весело дергался. Его ребенка так просто не собьешь.
— Да ладно. И кстати, пока вы не начали говорить, что, мол, тогда это могла быть Джулия, или Селена, или Бекка, — нет, все сказанное относится в равной степени и к ним. Мы что, каким-то образом заставили вас думать, что мы величайшие идиотки на свете? Или как?
Конвей не прерывала Холли, позволяя высказаться до конца. Вмешался Мэкки:
— К слову, раз уж мы об этом заговорили, можете ко мне не прислушиваться, воля ваша, но вы и эту Джоанну представляете какой-то совсем уж идиоткой. Она организует заказное убийство и обращается к дочке копа? Которая, скорее всего, отправит ее прямиком за решетку? Холли, эта Джоанна, она в последнее время головой не ударялась?
— Нет. Она сука, но не дура.
Мэкки выразительно раскрыл ладони: ну вот видите.
— Шантаж — не единственная версия, — сказала Конвей. — Существует множество других возможностей.
Она подождала, пока Холли недоуменно закатит глаза:
— Например?
— Ты рассказывала детективу Морану, что когда узнала, что происходит с Селеной, просто зарыла голову в песок и надеялась, что все само рассосется. Меня это чертовски озадачило. Ты не похожа на бесхребетную мямлю. Или ты все-таки размазня?
— Нет. Я просто не знала, что делать. Уж простите, я не гений.
Я уже пробовал подступиться к Холли с этого боку; Конвей рассчитывала на второй заход. Мэкки бдил.
— Но ты и не идиотка, как сама сказала. Ты не впала бы в ступор только оттого, что пришлось действовать в одиночку. Ты же не ребенок. Или как? — Сработало. Холли скрестила руки и постепенно завязывалась в тугой узел. — Думаю, ты рассказала Селене, что тебе известно про Криса. Думаю, она сказала тебе, что намерена вернуться к нему. И ты, думаю, решила: ни за что, черт возьми. Сумела заполучить телефон Селены, написала Крису записку с предложением встретиться. Ты, наверное, просто хотела, чтобы он отстал от Селены, да?
Холли уставилась в окно.
— Как ты собиралась убедить его? Ты сказала, что Крис тебя недолюбливал, потому что ты не поддавалась на его флирт. И ты предложила сделку: оставь Селену в покое, и я позабочусь, чтобы ты внакладе не остался?