— Ах, — сказал Блоха, устраиваясь поудобнее на подушках, — как же хорошо. Когда-нибудь я куплю себе такую же квартирку. А ты научишь меня, как ее обставить.
Это замечание навело меня на мысль.
— А как ты меня нашел?
— Ну как. Где бы ты могла быть, если меня нет рядом? — Он лукаво улыбнулся. — Отдел убийств, а? Круто. Ну и как там?
Итак, он про меня расспрашивал.
— Прекрасно. Раздала штрафов больше всех.
— Как с ребятами? Без терок?
Я не была вполне уверена, что поняла, о чем он спрашивает. По его лицу нельзя было ничего прочесть.
— Все в порядке. А ты где сейчас обретаешься?
— Да сама знаешь. Немного тут, немного там. Помнишь того чувака Гогглеза? Такой маленький толстяк без шеи?
— Господи, ну ты и вспомнил! — Я рассмеялась. — Знаешь, он ведь все увивался за мной. Каждый раз, когда ты оставлял меня одну, он тут как тут, начинает петь, как он любит высоких цыпочек и что у маленьких жокеев самые большие хлысты. Так заводился, что каждый раз забывал, что уже пытался и ничего из этого не вышло.
Блоха ухмыльнулся:
— В его духе. Нам пришлось его посадить. А мы даже не хотели, он еще мог быть полезен. Но этот больной придурок… С дружком Фонзи они сняли номер в одном отельчике в Корке. Сидели там и фасовали экстази, свежую партию, прямо тепленькую из печки. — Блоха захихикал, да так заразительно, что, еще не зная, о чем речь, я уже смеялась вместе с ним. — А Гогглез всегда пробует товар, только на этот раз увлекся. Три часа ночи, а он на лужайке перед гостиницей в одних труселях поет во весь голос. Говорят, это было "Я целовал девушку".
От хохота я повалилась на диванные подушки. Давно мне не было так хорошо.
— Когда хозяин вышел, чтобы посмотреть, что происходит, Гогглез обнял его, сказал, какой он классный, затем заскочил в квартиру и прямо в кровать к жене хозяина. Приехала полиция, отвела его в номер, чтобы проспался, а там Фонзи развалился в кресле и вокруг сотни упаковок экстази.
— О Иисусе, — сказала я, утирая слезы. — История зашибись. Но вы же могли все сгладить и позволить парням уйти, разве нет?
— Попытались. Начальник половину отдела заставил проверять, не нарушили ли патрульные протокол, незаконный обыск или что еще. Но они были чисты как снег. Бедный старина Гогглез отправился в тюрьму. Вот, — Блоха помахал сэндвичем, — можешь навестить его там, подбодрить чуток.
Он резвился, но было ясно, что в этом предложении только доля шутки.
— Попрошу его спеть мне из Кэти Перри, — сказала я. — Это взбодрит нас обоих.
— Насколько я слышал, ему сейчас не до песен.
— Слушай, если уж мы заговорили о твоих ребятках… "Курьер" опубликовал мое фото. Тебе это ничем не грозит?
Из-за Блохи я стараюсь, чтобы мои фотографии не попадали в газеты. Конечно, когда я работала под прикрытием, меня готовили: прическа, крупные серьги, тонна макияжа, розовые топики с надписями типа "Бесстыжая" и "Твой парень запал на меня" во всю грудь. И все-таки…
— Пока никаких проблем. Посмотрим.
Полицейского, работающего под прикрытием, не так-то легко вогнать в панику.
— Не думаю, что тебя может кто-то узнать. Ты же вся из себя такая изысканная теперь. — Он оглядел мой костюм. — Да и лет-то сколько прошло.
— Давай-давай, критикуй, не сдерживай себя.
Блоха критически осмотрел меня.
— Ну нет, нормально выглядишь, но отпуск тебе не повредил бы. Или витамины.
— Я в порядке, разве что по солнцу соскучилась. Но откуда ему взяться в этом городе?
— Так смени обстановку.
Я быстро взглянула на него, но он уже уткнулся в чашку. Работающие под прикрытием все такие — никогда ничего не скажут прямо. Но похоже, Блоха знает, что в Убийствах у меня не заладилось, и думает, я позвала его, чтобы замолвил за меня словечко в Прикрытиях.
Секунду я прикидывала, не положить ли ноги ему на живот, потом сказала:
— Меня вполне устраивает то, что есть. Но я буду рада, если ты выскажешь свое мнение об одном моменте.
— Неужели? — Тон Блохи не изменился, но что-то мелькнуло в лице, что-то, слишком уж похожее на сожаление. — О чем?
— Вот смотри. — Я села, потянулась за своей сумкой, нашла фото Ашлин версии 2.0 и передала ему. — Ее зовут Ашлин Мюррей. Двадцать шесть лет, рост метр семьдесят три, возможен грейстоунский говор. Видел ее когда-нибудь?
Блоха, продолжая жевать, внимательно разглядывал снимок.
— Наверняка не скажу. Таких, как она, полно. Но мне кажется, что нет. И что?
— Ее убили.
Блоха не донес до рта сэндвич.
— Эту? С журнальной обложки?
— Да. Лучшая подруга утверждает, что у нее был тайный ухажер последние месяцев шесть. Мы полагаем, что это может быть парень из банды. Возможно, из ребят Битка Ланигана.
Блоха еще раз внимательно посмотрел на фото, покачал головой:
— Нет. Она точно не появлялась с ребятами Ланигана.
— Ты уверен?
По его голосу я уже понимала — уверен. Уютное теплое чувство исчезло. Я готова была себя прибить за то, что вытащила его сюда ради такой фигни.
— На все сто. Иначе я бы увидел ее. А также если бы она встречалась с кем-то из Крамлина или Дримны.
— А может, и не увидел. Если бы они держали свои отношения в тайне.
Блоха рассмеялся:
— Ну нет. Парень, трахавший такую цыпочку, наверняка захотел бы, чтобы весь мир об этом знал. Он бы водил ее в пабы, на вечеринки и куда только можно.
— Даже если женат?
— А в чем проблема? Никто не ожидает от этих ребят монашеской аскезы. Даже их жены. Если парень женат на сестре своего кореша, тогда да, он не станет тыкать своими походами налево приятелю в лицо, но остальным наверняка похвастается. А уж эти ребята обожают сплетничать, каждый знает о каждом загуле налево.
Блоха все еще рассматривал фотографию, но внимание его уже рассеялось, он потерял интерес.
— У нее есть какие-нибудь цацки, которые ей не по карману? "Ролекс", украшения, дизайнерские шмотки?
— Да вроде нет. Все вещи самые обычные. Она могла себе их позволить. Ничего такого, что кто-то должен был ей купить. Может, она просто не любила всех этих штучек от папиков.
Блоха фыркнул.
— А наличные?
— Мы ничего не нашли, финансы у нее в полном порядке.
— Путешествия? Никакой дилер-ухажер не устоял бы перед соблазном припахать такой цветочек курьером. И если она из тех, кто готов встречаться с бандитами, то не откажется покататься по миру.
Я покачала головой.
— Лучшая подруга сказала, что она никогда не покидала Ирландии. Мы нашли анкету на получение паспорта, не о продлении. То есть прежде паспорта у нее не было.
— Значит, так, — сказал Блоха, возвращая мне фото. — Голову на плаху не положу, но будь я игроком, все деньги поставил бы на то, что она никогда не вращалась в этих кругах.
И все. Теплое чувство оседало грязным пеплом.
— Но поклясться ты не можешь, и у нее могли быть какие-то связи с плохими мальчиками.
— Могли. И у моей мамы могли.
Блоха — это вам не Стив, он не выносит всех эти "если" и "может быть". Когда Блоха что-то говорит, он в этом уверен. Вот и испарилась наша прекрасная бандитская версия, исчезла, булькнув, в унитазе. А я-то считала, что готова к этому. Последние полтора дня я воображала себя охотницей за плохими парнями — глубоко в тылу врага, беря на мушку то Бреслина, то Маккэнна. Кровь обращалась в чистый адреналин, когда я размышляла, кого же из них предпочесть. Дебилка пятизвездочная. Ничем не лучше Гогглеза, у которого крышу снесло от собственного товара, и теперь он ходячий анекдот. Хорошо хоть мозгов хватило помалкивать, а то заикнись кому о нашей версии, сама бы превратилась в ходячий анекдот.
Я сунула фотографию в сумку, видеть ее больше не хочу.
— Можешь все-таки оглядеться? Вдруг кто-то на этой неделе повел себя странно, дольше обычного торчит в пабах, напивается… — Мольба в моем голосе звучала жалко. — Ее убили в субботу вечером, и убийца может как-то проявить себя в первые дни.
— Ты же знаешь, половина из них конченые психопаты. Вышибут мозги своей любимой бабушке и не поморщатся.
— Да, но тот, кто знает, что произошло, вовсе не псих. Он позвонил в местный участок и попросил вызвать "скорую". Если звонил не наш парень, значит, его приятель, которому тот все рассказал.
— Логично. Я пригляжусь, кто там не в форме.
Блохе просто хотелось поднять мне настроение, но он действительно приглядится.
— Если заметишь что, то свистни по мэйлу, прежде чем заявляться сюда. Клянусь богом, если я обнаружу тебя завтра ночью у себя под кроватью, я прострелю твою костлявую задницу.
— Слышь-ка, — Блоха вытер майонез с щеки, — я ведь не шутил насчет безопасности. Твою сигнализацию я отключил за двадцать секунд, а на замок потратил не больше минуты. И ты ведь наверняка в курсе, что вокруг топчется какой-то тип, явно следит за твоей улицей.
Воздух в комнате затвердел, царапнул горло наждаком.
— Да, — сказала я. — В курсе. Где ты его засек?
— Пришел пораньше, чтобы обстановку оценить, прежде чем к тебе лезть. А этот слоняется. С виду — просто ждет кого-то, но я-то сразу ощутил вибрации, понимаешь, о чем я?
Еще бы, всем нам знакомы эти вибрации.
— Ты хорошо его разглядел?
— Подошел стрельнуть сигаретку. — Блоха подался вперед, лицо сделалось наркомански пустым, пробубнил гнусаво: — Чувак, сигареткой не угостишь? — И снова заговорил нормальным голосом: — Но он тут же смылся. Может, конечно, просто не фанат бесед с такими, как я, вполне логично, но… — Блоха пожал плечами. — Средних лет, высокий, обычного телосложения, дорогое пальто, большой шнобель. Вот и все, что я успел разглядеть. Шляпа и шарф скрывали половину лица. И опять же, логично в такую-то погоду. Но.
— Именно что "но".
Козел Краули со своими метр с кепкой и засаленным плащиком отпадал, а жаль. Я бы порадовалась, если это он сталкер.
— Я думаю, он следит за моим домом.
Блоха кивнул:
— Мне тоже так кажется. Есть предположения, кто это?