Что-то сказал Райли, расхохотался Стэнтон, смех больше походил на крик, на болезненный хрип. Я не могла дальше оставаться в этой комнате и позвонила Люси. Телефон был выключен. Тогда я полистала бумаги, нашла контакты двух бывших ухажеров Ашлин, никто еще не отыскал ее летнее увлечение, с которым она учила испанский, и сунула листок в карман. Затем надела пальто и вышла.
11
Ашлин умела их выбирать. На фоне ее бывших ухажеров Рори выглядел как парк захватывающих аттракционов. Первый парень — бухгалтер в компьютерной фирме, которой во время кризиса пришлось туго, судя по протертому ковровому покрытию и разводам на потолке. Хотя суета говорила, что сейчас дела идут в гору. Он познакомился с Ашлин в очереди за сэндвичами, когда им обоим было по девятнадцать. Они встречались с полгода, но сразу договорились, что не хотят никаких серьезных отношений. Когда наскучило быть вместе, каждый просто пошел своим путем, никаких обид и никаких "давай-останемся-друзьями". Он смутно помнил Люси, но у него с ней никогда не было никаких проблем, и он не мог придумать ни единой причины, с чего бы ей точить на него зуб. Довольно привлекательный, но из тех, чья внешность моментально забывается, и, по-видимому, хороший парень. Сказал, что Ашлин — милая девчонка, им было хорошо вместе, но теперь у него есть милая невеста, с которой в субботу у него был милый ужин, и они мило провели вечер вместе, и он никогда не искал Ашлин даже в фейсбуке.
Второй бывший оказался разве что самую чуточку менее скучным. Он работал в колл-центре, в огромном офисном здании, построенном прямо посреди поля, у черта на рогах. Чья-то гениальная бизнес-идея, которую уничтожил кризис, или чей-то тщательно спланированный налоговый маневр. Четыре из пяти этажей пустуют, на пятом несколько десятков дармоедов, которые очень громко разговаривают, потому что мешать некому. Для беседы парень отвел меня в угловой кабинет, с совершенно голыми стенами и с толстым слоем пыли на столе размером с двуспальную кровать. Он познакомился с Ашлин через Люси лет пять назад, когда хотел стать режиссером по свету. Они встречались около восьми месяцев, и он уже начал подумывать, что это серьезно, когда она его бросила. Она сказала, и он поверил ей, что это из-за того, что ей тоже начало так казаться, а ей надо приглядывать за больной матерью. У Ашлин не было свободного времени на серьезные отношения. С тех пор он ее не видел, пока она не появилась в новостях два дня назад. С Люси он тоже не поддерживал связь с тех пор, как ушел из театра. Они никогда не были особенно близки, и им незачем было встречаться. В субботу вечером он ходил на концерт — мы, конечно, проверим, но никаких сюрпризов я не ожидала. Шок, печаль и отзвук тоски по несбывшемуся — настоящие, но и времени прошло немало. Ашлин для него в прошлом. Он не преследовал ее, не пытался снова разжечь угасший огонь, и слететь с катушек, снова увидев ее, да еще перед свиданием с другим, — все это не про него.
Чего-то в этом роде я и ожидала. Беседы прошли гладко. Я была Клевой Девчонкой, и бывшие выложили все, о чем не планировали никому рассказывать. И оба оказались совершенно бесполезны.
Я возвращалась к машине в бескрайней холодной тишине, слабый шелест ветра в высокой траве зарождался где-то в невидимой дали и летел по пустым полям мимо меня, за горизонт. Обычно такое меня нервирует, от избытка природы у меня вечно мурашки по коже, но на этот раз в голове царила хрустальная ясность, та самая, которой я так хотела добиться утренней пробежкой. Впервые за несколько дней — а может, и месяцев — я была способна четко мыслить.
Я не могла избавиться от ощущения, что это произошло потому, что я изгнала из головы Стива. Без его болтовни под руку, без его дерганья, нытья и указывания во все стороны сразу, без забрасывания меня бесконечными репликами, о смысле которых еще догадаться нужно было, я наконец-то могла все спокойно обдумать. Из всего этого нагромождения "если" и "может" только к двум вещам стоило присмотреться.
Рори Феллон, маленький грустный рохля. Это он, больше нам никто не нужен в этом деле. Вот почему, кроме него, мы смогли нарыть только кучу пустоты. Потому что кроме него там никого нет.
И второе. Это мое последнее дело в Убийствах. Я могу увертываться от Бреслина, Маккэнна, Роше и всей этой кодлы еще день, неделю, месяц, но однажды попаду к ним в лапы. Как боксер, который уклоняется, уходит от ударов, а они сыплются один за другим, все быстрее и быстрее, пока в какое-то мгновение — бах, и темнота.
Я не буду ждать нокаута и не дам шанса Бреслину и Роше совершить над моим трупом восторженный танец победителей. Я уйду на своих условиях. Закончу это дело, и закончу его по всем правилам, привяжу Рори Феллона так крепко к скамье подсудимых, что ни один адвокат не отвяжет. И уйду с гордо поднятой головой. А потом позвоню приятелю из охранной фирмы и спрошу, в силе ли еще его предложение. А где-то между тем и этим пошлю О’Келли пешеходно-сексуальным маршрутом и выбью Роше пару зубов.
Я задумалась: если я все видела в кривом зеркале, то, может, и поведение Стива искаженно воспринимаю сейчас? Не то чтобы это уже имеет большое значение, но а вдруг он все время пытался меня от этого отвлечь? Вдруг он просто не хотел, чтобы я заметила, что мне конец. Бедный оптимистичный балбес действительно хотел со мной работать, как я всегда и думала. Грезил, что мы на пару сцапаем какого-нибудь Ганнибала Лектера, защелкнем на нем наручники, обменяемся взглядами и погрузимся в новое головоломное расследование, которое покорится только лучшим из лучших. Боль при этой мысли была так сильна, что я тут же сказала себе, что наверняка снова ошибаюсь.
Машина совсем остыла. Даже захлопнув дверцу, я слышала мерный шелест ветра, крадущегося сквозь траву. Хотелось умчаться отсюда поскорее, вот только я не могла придумать никакого срочного дела.
Когда я вернулась на работу, Стива все еще не было. Практиканты обедали, попутно обсуждая какую-то историю в новостях про полицейских. Бреслин, закинув ноги на стол, доедал булку с сосиской и листал "Курьер".
— О! — воскликнул он, выпрямляясь и откладывая газету. — А вот и женщина, которую я так ждал. Занималась чем-то интересным?
— Бывшие Ашлин, — ответила я, сбрасывая пальто. — Рассказать нечего. Проверим их алиби и вычеркнем из списка.
Заголовок "Курьера" гласил: "Кто приходил на ужин?" Краули уже знал о свидании Ашлин.
Бреслин убрал ноги со стола.
— Нужно размяться после этого, — он похлопал себя по животу, — давай прогуляемся.
— Мне нужно напечатать свои записи.
— Это может подождать. — И добавил тише: — А у меня есть то, что не может.
Вдруг он предложит мне долю в своих воображаемых делах на стороне? Я не сильно раздумывала, стоит ли продолжать подыгрывать ему. Это уже не имело значения, зато у меня появлялся предлог убраться из комнаты.
— Почему бы и нет, — сказала я и с наслаждением отметила проблеск удивления на его лице.
— Послушай, я тут поговорил с бывшими Феллона, — сказал Бреслин в коридоре.
Я все гадала, где он собирается беседовать со мной. Только на этой неделе я сообразила, как мало у каждого из нас здесь личного пространства. Рабочие комнаты, буфет, раздевалка — повсюду люди. В допросных — окно и микрофоны. Я и не думала прежде, что для выживания в Убийствах нужно стать деталью отдела, безликой и надежной, как стены тут.
— Ну? — поторопила я.
Бреслин ухмыльнулся:
— Как там он выразился? Его обычный типаж менее "парадный", чем Ашлин? Я уверен, что все они хорошие девушки, но, Иисусе, у меня было желание всех их отправить в телешоу, где меняют имидж, и велеть стилистам зарядить тяжелую артиллерию.
Он устремился вниз по лестнице.
— Все эти жуткие балахоны с этническими узорами, в которых расхаживали студенты девяностых, дабы показать, что они вот-вот умотают на Гоа. Готов поклясться, последняя бывшая именно такое на себя и напялила.
— Ты что-то у них выведал?
— И да и нет. Все твердят, что Рори — безупречный маленький джентльмен, никогда не повышал голоса, никогда не пытался их контролировать, не устраивал сцен ревности, не вел себя гадко, если что-то шло не так, как он хотел. Ничего такого.
Бреслин распахнул дверь в оперативную комнату Е, мерзкую бывшую раздевалку. Пусто.
— Заходи.
Он придержал мне дверь. Я поняла намек. Вот где я бы обреталась без помощи Бреслина. В духоте, по-прежнему воняющей потом. Крошечная белая доска со следами маркера, все стулья на вид липкие. Садиться я не стала.
— Но вот что интересно, — сказал Бреслин, закрывая дверь. — Две бывшие, включая самую последнюю, сказали, что они расстались с Рори, потому что он был слишком настойчив. Одна из них выразилась так: "слишком всерьез", а другая — "хотел продвигаться слишком быстро". Сначала я решил, что "слишком быстро" в постель, но выяснилось, что это не про секс. Она была не против, чтобы уже на втором свидании он засадил ей по самые гланды, Господи благослови ее. Нынешняя молодежь даже не представляет, как ей повезло.
— Так о чем же она говорила?
— О том, что спустя несколько месяцев после того, как они начали встречаться, Рори решил, будто у них эпическая любовь, тогда как девушка даже не поняла еще, хочет ли она вообще этих отношений. По ее словам, он действительно ей нравился, но ей было только двадцать четыре года, ей хотелось смеяться, болтать на умные темы (она пишет докторскую по русской литературе) и много-много секса. Она совершенно не была готова к тому, что с ней начнут заводить разговоры, как прекрасно взяться за руки и следовать вместе до конца жизни.
Бреслин посмотрел на стену рядом с дверью, смахнул что-то и прислонился к ней.
— И она его бросила. Вторая девушка рассказала очень похожее. Я постоянно слышу, как женщины просто помирают, так хотят встретить мужчину, готового взять на себя обязательства, но, похоже, в Рори этой готовности было чересчур.
А судя по рассказу второго ухажера Ашлин, как только отношения стали серьезными, она тут же их оборвала, пусть, по ее словам, и из-за больной матери.