— Ну теперь-то легко говорить.
— Это факт. Она заставила бы меня ползать у нее в ногах, унижаться, но она бы меня приняла. Дети…
— Да. И не забудем про детей. Такая травма.
Его челюсти сжались.
— Они уже достаточно взрослые, ну почти. Несколько недель ругани между мамочкой и папочкой не стали бы для них концом света.
— А как бы они отнеслись к тому, что папочка трахал девочку, которая им в сестры годится?
— Боже, — сказал Стив. — Да они бы с ним навсегда общаться перестали.
Маккэнн рявкнул:
— Они бы не узнали!
— Нет? Твоя миссус сохранила бы все в тайне? Она святая?
— Похоже на то, — сказал Стив.
— Она бы очень захотела святой стать, — добавила я.
— Она слишком любит детей. Она бы не причинила им боли.
Мы увеличили натиск, стреляя вопросами без пауз. Маккэнн встретил атаку достойно — без пауз стрелял ответами, голубые глаза сверкали. Был уверен, что мы выложили ему все. Что теперь он ясно видит, к чему мы клоним и на какую версию поставили. Осталось уничтожить ее, и он в дамках.
— В любом случае, — сказал Стив, — гораздо лучше было бы не допустить этого хаоса. Не так ли?
— Так. Мое счастье, что до этого не дошло.
— Счастье? — поразилась я. — Так ты это называешь? У нас тут мертвая девушка в морге, но эй, какой же ты счастливчик!
Маккэнн прожег меня взглядом, полным отвращения, и ничего не ответил.
— Если начистоту, — сказал Стив, — Маккэнну тут и вправду подфартило. Так что вполне себе счастье.
— А он так и называет. Ашлин угрожала пойти к твоей жене, Маккэнн?
Он покачал головой, уверенно. Тут под ним твердая почва. Нет нужды бояться содержимого телефона Ашлин, потому что он говорит правду.
— Никогда.
— Только намекала?
— И не намекала.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Спросите эту лесбу Люси, спросите кого хотите. Посмотрим, сможете ли найти хоть какое-то доказательство, что Ашлин угрожала, что пойдет к моей миссус. Хоть какое-то.
— У нас есть несколько дюжин.
— Эти записки? — Маккэнн разразился лающим смехом мне в лицо. — Господи, Конвей, скажи мне, что у тебя есть что-то получше, чем это. Эти записки ровным счетом ни о чем не свидетельствуют. Может, Ашлин и планировала их использовать, чтобы выкрутить мне руки, а ты и этого доказать не сможешь, но она даже не подступилась к тому, чтобы пустить их в ход. Я не догадывался о существовании снимков записок. У меня и доступа к ним не было, сама же сказала, что они были запаролены. Киберпреступления могут проверить, когда эту папку открывали, и время точно не совпадет с моими посещениями Ашлин. Эти записки — пшик, и только.
Я покачала головой:
— А какая разница, знал ты о них или нет. Ашлин могла отправить их твоей жене.
— Но она не отправила. Проверьте ее компьютер, ее принтер, рабочий принтер, к которому у нее был доступ. Готов поспорить — их никогда не распечатывали. Отправила по электронной почте? Вперед, проверьте ее ящик. И вы думаете, у Ашлин был адрес моей жены? Я что, выгляжу совсем идиотом?
— А может, она заскочила к тебе домой, когда ты был на работе.
— Она этого не делала. Отследите ее передвижения, найдите того, кто видел ее в окрестностях моего дома. Удачи.
— И твоя жена скажет то же самое?
Маккэн стремительно вскочил, перегнулся через стол и оскалился прямо мне в лицо:
— Не смей вмешивать сюда мою жену. Она ничего не знает про Ашлин, и так это должно остаться. Ты поняла?
Я подняла руки:
— Обычная процедура. Я обязана проверить все возможные направления в расследовании.
— Проверяй что хочешь. Но если пикнешь хоть слово моей жене про Ашлин, я тебе шею сверну. Уяснила?
— Вы только посмотрите, — сказала я насмешливо. — Сдается мне, что если миссус узнает о твоих похождениях, у тебя все-таки возникнут проблемы.
Маккэнн бешено раздувал ноздри, ему отчаянно хотелось мне врезать. Я смотрела на него в упор, продолжая ухмыляться, надеясь, что именно так он и поступит.
Секунду спустя он отвел глаза, упал на стул, покрутил головой.
— Если мечтаешь побеседовать с моей женой — пожалуйста. Только про мой роман не упоминайте. Даже такие придурки, как вы, способны это провернуть. Спросите ее, получала ли она анонимные письма или странные звонки. Я могу вам точно сказать, что она ответит, но если вам невтерпеж почувствовать себя звездами сезона…
— Если ты не хочешь, чтобы мы говорили с твоей миссус, дружище, то просто не заставляй нас это делать. Говори сам.
— А чем, по-твоему, я занимаюсь?
— Ну хорошо, — сказала я. — Где ты был в субботу вечером?
И снова верхняя губа дернулась в зверином оскале. Но он тут же откинулся назад, скрестил руки и рассмеялся в потолок.
— Вот теперь мы дошли до дела. Вовремя, мать вашу.
— Где ты был?
— Вы собираетесь зачитать мне мои права?
— Если настаиваешь. Ты не обязан что-то говорить, если не хочешь, но все, что ты скажешь, будет записано и может служить доказательством.
Новый приступ смеха.
— Где ты был в субботу вечером?
— Не ваше дело.
А вот это умно. Нет алиби — значит, мы не можем ничего опровергнуть.
— Без комментариев. Ты это имеешь в виду?
— Нет. Я говорю, что это не ваше сучье дело.
— А что твоя жена ответит на вопрос, находился ли ты в это время дома?
— Есть только один способ выяснить.
Стив подался вперед:
— Мы не пытаемся загнать тебя в ловушку, дружище. Мы спрашиваем. Если можешь доказать, что ты был там-то и там-то, мы тут же все это прекратим. И ни одно слово из сказанного не выйдет из этой комнаты. Но ничего не получится, если мы не будем знать всю историю.
Маккэнн бросил на Стива такой взгляд, будто не мог поверить, что тот пробует на нем столь дешевый прием.
— Мне нечего сказать о субботнем вечере. Кроме того, что я и пальцем Ашлин никогда не трогал. На этом все. Мы можем сидеть здесь еще год, и все равно ничего другого вы от меня не услышите.
— Так просто это не закончится, — сказала я. — Помнишь свидетеля, который видел тебя в Стонибаттере несколько раз за последние недели?
— И что?
— Этот свидетель видел тебя выходящим из проулка за Викинг-Гарденз около половины девятого вечера в субботу.
Маккэнн фыркнул:
— Рори Феллон. Не так ли?
— Ты узнал его, когда мы его привезли?
Он прищелкнул языком и быстро покачал головой: на этом он не попадется.
— Да нет. Брес упоминал, что Рори крутился по Стонибаттеру в последнее время. Подглядывал за Ашлин. Правильно?
Мы со Стивом не ответили.
Маккэнн удовлетворенно кивнул.
— То есть он был одержим Ашлин. Зациклен на ней. Наверное, как-то вечером видел, как я ухожу или прихожу?
Мы молчали.
— Обезумел от ревности. В субботу вечером, оказавшись у нее, он сразу затеял ссору, стал расспрашивать, встречается ли она с кем-то еще. Бедная Ашлин не смогла отпереться или недостаточно хорошо отпиралась, и… — Он сжал кулак и занес его над столом. — Неудивительно, что он утверждает, будто видел меня в субботу. Он что угодно скажет, чтобы вы кинулись рыть в другом месте. А вы должны быть дебилами, чтобы на это клюнуть. Но присяжные не клюнут.
Стив сказал извиняющимся тоном:
— Никто не говорит, что мы клюнули. Мы просто разговариваем.
Маккэнн даже не пытался скрыть торжества. Он больше не сомневался: все наши карты выложены на стол, и он выстоял.
— Как вы думаете, что произойдет, если в отделе узнают, что вы просто разговаривали со мной? Что почти обвинили меня, основываясь на нескольких перепихонах?
— Да ладно тебе, — Стив почти умолял, — ты же свидетель. Мы должны были с тобой поговорить, сам знаешь.
— Я не свидетель.
— Ты знал потерпевшую. Ты спал с ней. Мы не могли просто…
— Если вы хорошо попросите и не будете лезть в мой брак, то я забуду все, что здесь произошло.
— Мы не станем рассказывать твоей жене про Ашлин. Клянусь.
— Хороший выбор. — Маккэнн потянулся, выгнул спину. — Мы закончили?
Стив неуверенно оглянулся на меня.
— Нет, — твердо сказала я. — Если уж мы здесь, давайте выясним все до конца.
— Еще пять минут? — попросил Стив. — Клянусь богом, это не займет больше пяти минут.
Маккэнн рассмеялся и развел руками.
— Хотите попытаться еще разок? Валяйте.
— Спасибо, — смиренно сказал Стив. — Да мы и не…
— Хочу спросить тебя о том, что происходило в голове Ашлин.
Маккэнн фыркнул:
— Опять эта психологическая мутота, Конвей. Ну честное слово, пора бы уже из этого вырасти. Рори Феллон слетел с катушек. А все остальное, о чем там Ашлин думала, — не твоя проблема. Это уже неважно.
— Возможно, ты прав, но все же сделай одолжение.
Маккэнн испустил мученический вздох.
— Несколько минут назад ты сказал, что если человек желает заманить кого-то в постель и говорит ему про любовь, то его слова — хрень и чепуха. Тут ведь можно взглянуть и с другой стороны, верно?
— Верно. Только Ашлин не пыталась заманить меня в постель.
— Ты прогнал ее через нашу систему в самом начале ваших отношений. Потому что хотел узнать, а нет ли у нее умысла. Так?
— Так. Вот только на нее ничего нет.
— Именно. И этого оказалось достаточно, чтобы ты расслабился? Ты никогда не прокручивал подозрения снова? Такая девушка и с таким, как ты, — и ты искренне верил, что тут все чисто?
— Может, и верил, — сказал Стив. — Гормоны. Ударили в голову.
— Да нет, он прокручивал. Постоянно. Ненавидел себя за это, пытался перестать, правда, Маккэнн? Но не мог. Знаешь, что я думаю? Я думаю, в глубине души он знал…
Маккэнн оскалился.
— По-вашему, я не знаю, что вы пытаетесь провернуть? И у вас хватает наглости пробовать это на мне? Играйте в эти игры с Рори Феллоном. И Бреса прихватите, чтобы показал, как это делается. Может, чему-то научитесь. — Он отодвинулся от стола: — Я закончил.
Стив достал из внутреннего кармана семейное фото Деса Мюррея и положил на стол: