Не знаю… Сейчас я точно мало, что контролирую. Даже тот схематичный план я стерла, когда вспомнила, что у нас есть проводник в лице Ромы. Именно он забронировал билеты на рейс и позаботился о трансфере до следующей точки. Мы сперва остановимся в отеле в центре города, чтобы переночевать, а завтра уже приедет его водитель.
База Ромы называется “Точка Спасения”, и она занимает далеко не маленькую точку на карте. Рома построил целый комплекс в низине — ангары, вертолетные площадки и домики для сотрудников. Я не так уж много знаю о его бизнесе, потому что Рома использовал мое юридическое образование как формальный повод для знакомства. Я только начала вникать в дела, чтобы приступить в работе с его фирмой, но тут последовало приглашение на свидание и стало очевидным, что мои профессиональные качества не столь важны.
Но я знаю, что у Ромы контракт с МЧС на поисковые и спасательные операции. Его пилоты имеют лицензию на высоты, которых нет у парней из МЧС, поэтому Рома, как палочка-выручалочка в сложных ситуациях. По большому счету он “спасает” спасателей, помогает в те моменты, когда даже лютые мужики со специальной техникой оказываются беспомощны.
— Наверное, тебе лучше спереди, — бросает мне Рома, когда кроссовер с фирменной маркировкой его базы останавливается на парковке.
— Да, сяду с водителем, — я коротко киваю и достаю солнцезащитные очки из кармана куртки.
Солнце разошлось не на шутку, от которого хоть немного спасают порывы злого ветра. Они налетают так быстро и стремительно, как будто жалят плохой погодой, а потом вновь стихают и оставляют райское курортное настроение. Я запрокидываю голову и подставляю лицо под сильные лучи солнца, напитываясь его щедрым теплом. В это мгновение я ни в чем не сомневаюсь и по-настоящему радуюсь, что согласилась на поездку и разрешила выбрать и отель, и программу за меня. Может, это и есть тот самый поток жизни, о котором говорил Олег?
Я смотрю на бывшего мужа и замечаю свой большой чемодан в его руках. Они с Ромой забрасывают наши вещи в багажник и дают знак водителю, что всё, можно ехать. Я тоже забираюсь в салон и с улыбкой здороваюсь с Анатолием, который напоминает мне военного в отставке. Во всяком случае он предпочитает камуфляж и строгие жесты.
Мы приезжаем в отель, когда уже начинает темнеть, и вокруг двухэтажного уютного здания загораются желтоватые огоньки, напоминающие гроздья винограда. Я первой иду на ресепшен и подаю милой девушке пачку паспортов. Рома забронировал три номера, как оказывается, и мне нравится его выбор. Как и само место, приятное и без лишнего пафоса. Так обычно выглядят гостевые домики, в которых управляющая и хозяйка — это одно лицо.
— Мы сами, — Рома отмахивается от помощи и поворачивает с багажом с лестнице.
Олег идет за ним, поднимая наверх вторую часть ноши. Я же иду следом налегке и проверяю номерки на ключах. Мы будем ночевать по соседству, это точно. Только один номер попадает на противоположную сторону коридора, и я забираю его себе. Благодарю Олега, когда он заносит мой чемодан, и поправляют ворот его футболки, который закрутился жгутом.
— Все в порядке? — вдруг спрашивает он.
— А почему должно быть по-другому?
— Не знаю, — он пожимает плечами и прячут руки в карманы брюк. — Просто вопрос…
— Ты сам в порядке?
— Мы можем поговорить? — он сжимает ручку дверцы и вонзается в меня глубоким пронзительным взглядом.
Я поддаюсь ему, кивая, но проверяю коридор над его плечом и замечаю, что Рома занят разговором по телефону. Он стоит к нам спиной и собирается войти в свой номер, не замечая, что Олег решил задержаться на моем пороге. Впрочем, Олег в следующее мгновение осторожно прикрывает дверь и протягивает ко мне ладони. Он кладет их на мою талию и крепко зажимает, давая вспомнить, сколько силы в его мужских руках.
— Я соскучился, — произносит он с хриплой оттяжкой. — Ты сидела рядом весь полет и пытала меня.
— Пытала?
— Сколько я уже без тебя? Я сбился, маленькая.
— Мне иногда кажется, что я нужна тебе только для секса.
— Нет, — он резко качает головой, а потом притягивает к себе рывком, наталкивая на натренированное тело, которое состоит из налитых мускулов и рефлексов, что ведут нас дальше по номеру; туда. где уже должна быть кровать или любая более-менее мягкая плоскость. — Ты нужна мне вся. Но, когда у меня нет долго секса с тобой, я могу думать только о нем.
— А если я не хочу?
— Зачем тогда потянулась ко мне? Ты ведь тоже соскучилась, — это не вопрос, он словно озвучивает очевидный факт за меня. — Признайся, маленькая. Хватит играть со мной, я уже согласился на твои условия.
— Я думала о тебе, — я с трудом произношу простые слова.
Он прав, черт возьми. Я думала о нем, пока мы летели, за время полета я сама извелась, чувствуя пронзительную близость Олега и Ромы. Их запахи, короткие фразы, тепло, которое можно было ощутить, если чуть подвинуться или выставить локоть. Я сидела между ними и не могла самой себе признаться, в какую сторону меня тянет больше. Или боялась признаться?
Но сейчас передо мной Олег. Он один, и моя женская природа откликается именно на него. Может, они распалили меня вместе, но Олег первым шагнул навстречу.
— И о чем ты думала?
Олег подхватывает меня на руки и несет дальше. По его уверенным шагам становится ясно, что он уже выбрал цель и разглядел за моей спиной подходящее место для секса.
— Я сделаю, — добавляет он, целуя меня в висок и облизывая мою кожу жадным языком. — Потом, конечно, попрошу кое-что взамен, но сперва всё, что пожелаешь.
— Взамен? Ты еще и торгуешься…
Я не договариваю. Я задыхаюсь, когда он усаживает меня на комод и сгребает прочь все вещи. Что-то стеклянное разбивается об пол, но это неважно. Важно то, что Олег стаскивает с меня куртку, а через секунду и джинсы, которые тоже падают на пол.
— Олег…
Я жалобно выдыхаю его имя, когда он сдвигает мои трусики в сторону и проводит пальцами между моих ног. Он ласкает меня и поглаживает, и мучает ожиданием того, что он вот-вот вспомнит свою резкую и пылкую натуру и толкнется. Засунет в меня свои пальцы и заставит дрожать с каждым размашистым подготовливающим толчком.
— Так? — спрашивает он и по его густому баритону становится ясно, что он почуял свою власть надо мной и убедился, что я фантазировала о нем не меньше, чем он. — Или сильнее? Глубже?
— С каких пор ты спрашиваешь?
— С тех самых, как узнал, что моей жене мало меня одного.
— Твоей жене, — я повторяю за ним и закусываю губу до боли, когда он все-таки врывается в меня и растягивает двумя пальцами.
Я переношу свою злость на него и накрываю его губы. Олег в ту же секунду напирает на меня, склоняясь, и зажигает откровенный пошлый поцелуй. Он засовывает язык мне в рот и обводит каждый мой уголок, стирая к черту мой гнев. Я хотела укусить его, но вместо этого шире распахивают рот и позволяю ему хозяйничать и делать всё, что он захочет. Ведь я дрожу от этого и чувствую, как внутри нарастает жаркая буйная волна желания.
— Ты можешь называть себя, как хочешь, — произносит он над моим ухом, разрывая голодный поцелуй. — Но я-то знаю, что ты моя. Ты сама запуталась, но ты поймешь рано или поздно. Наверное, настала моя очередь ждать твоего возвращения.
Возвращения…
Меня поражает слово, которое подобрал Олег. В его глазах я заплутала и заблудилась, причем точно также, как он однажды. Он бросил семью и пустился в бега, а я теперь плачу ему тем же — разрушаю нашу семьи и не позволяю ему вернуться. Я слышу его мысли так отчетливо, что мне на мгновение кажется, что они мои собственные.
Я ловлю ладонь Олега, сжимая его запястье, и он останавливается. Странно, мне не понадобилось прикладывать силу или просить злым голосом, неожиданно оказывается достаточно моего легкого прикосновения. Я отстраняюсь от него и его пальцы выходят из меня, тогда я соскальзываю с комода, но забываю куда собиралась идти. Мне тесно в собственной голове, я кручу его честное признание и начинаю думать о том, что он все равно рядом.
Он уверен, что я слепо наказываю его, допуская Рому к своему телу, но он все равно полетел с нами и явно дал себе установку держать кулаки при себе. Он подыгрывает мне? Показывает, что изменился и лучше любого другого понимает свою вину?
— Олег…
Я выставляю ладони, ища воздух под его большим сильным телом.
— Не отталкивай меня. Ты же едва стоишь на ногах.
Олег переносит горячие ладони на мои плечи и медленно проводит, спускаясь к локтям. Я выдыхаю из-за его перемены, вслед за страстью приходит обнаженная нежность, и она действует на меня сильнее. Ведь мой муж угрюмый брутал, которому легче схлестнуться с толпой за грязный взгляд, брошенный в мою сторону, чем показать слабость.
— Как ты жил? — я запрокидываю голову, чтобы увидеть его темные глаза. — Когда уехал.
— Плохо. Я добрался до Астрахани, а оттуда в Казахстан. Жил месяца два недалеко от границы, можно сказать, на чемоданах… Всё ждал звонка, я постоянно вел переговоры и казалось, что вот-вот, договорюсь и вернусь. Но потом стало хуже, на меня чужие косяки повесили заодно, так всегда бывает. Я улетел в Тай, там и жил до возвращения.
— Поэтому такой загорелый?
Олег коротко улыбается мне в ответ и кивает.
— Ненавижу Тай, — бросает он на выдохе. — Официально.
— Да? А кто-то предлагал перезимовать и еще злился на меня, что я не поддержала идею?
— Никогда. У меня теперь аллергия на всю оставшуюся жизнь, в ту сторону карты вообще смотреть не могу.
— Владивосток тоже под санкцией?
— Он тоже.
Его лицо расслабляется и кажется немного другим. Грубоватые черты лица распрямляются, и Олег словно сбрасывает лет пять. Он выглядит моложе и мягче, именно таким я его полюбила. Я до удивительных мелочей помню момент, когда впервые почувствовала сколько нежности прячется за его могучей скалой.