В «Дубовых листьях» есть такой эпизод. Школьники города Майска, отправляясь в дни каникул на изучение прилегающего к городу леса, сталкиваются с фактами браконьерства, хищно-потребительского отношения к природе. Таких, как Борька Левшин или Валька Махортов, это не очень волнует. Но признанный авторитет среди майских школьников, знаток и защитник живой природы Саша Морозов призывает своих товарищей не стоять в стороне.
— Мы хозяева, — говорит он.
— Мы? Хозяева? — иронически переспрашивают Левша и Валька.
— Самые главные, — уверенно повторяет Саша. — Мы — завтрашние хозяева…
Завтрашние хозяева. Для Мусатова эти слова означали не только то, что нынешним школьникам предстоит в будущем самим брать на свою ответственность дела и заботы великой страны. Писатель верил, что каждое поколение, вырастая, сумеет хозяйствовать «по-завтрашнему», то сеть с учетом всего добытого опыта, с умением глядеть вперед, предвидеть завтрашние интересы страны, народа.
В повести «Дубовые листья» непримиримо противостоят две точки зрения на строительство второй очереди химического комбината в Майске. Одни считают, что комбинат надо строить вдали от города, возле существующего шоссе, на пустыре. Но такое строительство требует больших дополнительных затрат. Куда дешевле построить вторую очередь рядом с действующим комбинатом. Правда, для этого придется вырубить часть Родников — подступающего к городу леса. Но главный инженер проекта Кочетков и его сторонники доказывают, что Родники от этого не пострадают. А если даже и погибнут, то потеря для государства невелика.
И вот к здравым голосам тех, кто убежден, что цену загубленной природы нельзя измерять лишь рублями, присоединяются голоса четырнадцатилетнего Дениса Полозова, его друзей из ольховского школьного лесничества, юных горожан Саши Морозова, Клавы Дорожкиной, Светы Донченко и их сверстников. Ребята участвуют в полном приключений и опасностей походе во главе с лесничим Пал Палычем Житиным и учительницей биологии Еленой Ивановной Перепелкиной, чтобы помочь доказать непреходящую ценность Родников. Не давая спуску ни браконьерам, ни тем, чье равнодушие и пустословие приводят к преступной расточительности, ребята набираются знаний, любви и гражданского мужества, чтобы уже сегодня входить в мир природы не разорителями и нахлебниками, а рачительными и добрыми преумножателями ее богатств.
Один из самых интересных героев повести — сын Кочеткова Игорь. за тщедушную внешность прозванный мальчишками Зеленухой. Выросший в Большом городе, он в первые дни похода сильно уступает Саше Морозову и другим майским ребятам в ловкости и умении ориентироваться в лесу, в чисто практических навыках. Но есть в нем и такое, что магнитом притягивает сверстников, внушает им невольное уважение. Игорь на редкость пытлив, любознателен, буквально напичкан, словно энциклопедический справочник, самыми различными сведениями, которые старается применить в жизни. И что, пожалуй, самое важное: он смел, благороден, готов вступить в бой даже с заведомо более сильным противником, когда речь идет о восстановлении справедливости.
Тем самым писатель как бы говорит, что сила и ловкость, умение метко стрелять из ружья или разжигать с одной спички костер под дождем — дело наживное. Самое же главное, основное в человеке — его духовное богатство, сила убеждений, активность жизненной позиции.
Деревенский школьник Петька Теряев из повести «Хорошо рожок играет», становящийся на лето одним из подпасков деда Авдея Прошечкина, не умеет так ловко владеть кнутом, как Митька Савкин, работающий с Авдеем уже не впервые. Но Митька перенял от Прошечкина и другое: халтурное отношение к работе. Он может, ради увеличения привеса телят, допустить потраву посевов в соседнем колхозе или, ради «левого» заработка, закрыть глаза на присутствие в общественном стаде частного скота. А вот Петька ни сам не может работать нечестно, ни видеть, как ловчат и обманывают другие. Вместе с Андрюхой Сергачевым и Вовкой Костылевым он объявляет непримиримый бой лени, корыстолюбию, лжи деда Авдея. И сколь ни хитер старик, ребята оказываются сильнее. Не только сами не поддаются влиянию Прошечкина, но вырывают из-под этого влияния и своего товарища Митьку Савкина. Потому что на стороне их сама правда, честный, нравственно чистый советский образ жизни.
Символично, что после отстранения от должности пастуха Авдея Прошечкина, унесшего с собой свой пастуший рожок, ребята выгоняют стадо под звуки пионерского горна. И по-новому прочитывается название повести. Действительно, хорошо рожок играет… Но не тот берестяной, в пении которого нам как бы слышатся теперь отзвуки ветхозаветной собственнической «морали» Авдея, а пионерский, звучащий открыто и гордо.
Повести «Хорошо рожок играет» и «Дубовые листья» были удостоены премий на Всесоюзных конкурсах на лучшую детскую книгу. В них воплотились лучшие стороны писательского таланта А. Мусатова. Знание сегодняшней деревни и понимание души сельского подростка. Любовь к природе и человеку. Непримиримость к любым проявлениям паразитизма и собственничества. Умение жить заботами завтрашнего дня. И способность увлекательно рассказывать о том, что никогда не оставляло писателя равнодушным.
Игорь Мотяшов
ДУБОВЫЕ ЛИСТЬЯ
Ушел лосенок
Денис Полозов осторожно взглянул в зеркало.
Из туманной дали на него смотрел рослый паренек, которому вполне можно было дать лет шестнадцать. Хотя ему, между прочим, нет еще и полных пятнадцати. Паренек смотрел настороженно, цепкие главки щурились. Такого не застанешь врасплох.
Он оглянулся: в углу комнаты, на кровати, спал отец. С этой стороны ничего не грозило. Время-то всего половина пятого. Денис подошел к двери в соседнюю комнату, прислушался: мертвая тишина, во всем доме спят!.. Заглянул на всякий случай в открытое окно: тоже сонное царство, никто не подглядывает. Старый Валет развалился у забора, вытянул мохнатые лапы, дрыхнет, греется на жидком, слабеньком еще солнце. Старый-старый, а зайди кто чужой, сразу забрешет…
Из сарайчика выглянул петух, писаный красавец. Это было хуже. Петух недаром прозывался Голосина. Он неторопливо, важно вышел во двор, постоял в раздумье, поерошил перья, вздрагивая пышным хвостом. Все его повадки известны. Сейчас он двинется на небольшую утреннюю прогулку. Вроде на зарядку. Где клюнет, так для видимости, где вытянется во весь рост, вызывая па бой любого встречного или просто хвалясь своей красотой. Но тишина, безделье, отсутствие привычного поклонения и восторгов подопечных кур скоро ему наскучат. И тогда, царапая когтем еще прохладную землю, наклоняя просвечивающий на солнце розовый гребень, петух скосит лихой, надменный глаз на сарай, где сладко дремлют куры, и выдаст такое «ко-ко-ко» или «кукареку», что весь дом проснется.
Поэтому надо было спешить. Денис нагнулся и вытащил из нижнего ящика комода объемистый сверток Стараясь не шуршать шершавой бумагой, развернул его и осторожно вынул новую форменную фуражку. Она была из плотного черного сукна, с зеленым кантом, с туго натянутым верхом. Лаковый блестящий козырек выглядел совсем по-офицерски.
Над козырьком была прикреплена латунная кокарда из перекрещенных дубовых листьев, говорящих о принадлежности хозяина фуражки к славной армии охранников и блюстителей леса. Не то что надеть, в руках подержать такую фуражку, зная, что опа по закону твоя, присвоена и положена, так сказать, по чину, и то лестно. Денис, вытянув руку, полюбовался красавицей фуражкой, потом осторожно накрыл ею пшеничные, в крутых завитках кудри…
Конечно, когда человек в одних трусах и фуражке — вид совсем не тот. Денис представил себя во всем параде и не удержался. Достал из бумаги черный форменный китель и брюки, облачился, расправил все складочки, и обветренные его губы невольно дрогнули в улыбке. Надвинул блестящий козырек фуражки на широкий облупленный нос, подмигнул своему отражению в зеркале. Сдвинул фуражку на затылок. Нет, так не солидно. Слегка поправил ее на правое ухо. Нет, не то… Снова надел прямо, проверяя ладонью, как это делал знакомый солдат, недавно приезжавший в колхоз на побывку, приходится ли центр козырька точно по переносице…
«Ко-ко-ко!..» — зычно и радостно грохнул вдруг за окном Голосина.
Денис невольно дернулся к окну. А тут от двери, ведущей в соседнюю комнату, послышался не то скрип, не то смешок Взглянул туда — ну конечно! Там стояла мать. Когда только успела проснуться! А из-за ее спины выглядывала сестренка Таня. Девчонке пошел только девятый год, одолела она всего второй класс, а без нес не обходится ни одно дело.
Мать нерешительно улыбалась, зная строгий нрав сына. Лотом осторожно двинулась в мужскую комнату. И Таня, конечно, за ней. Денис снял костюм, фуражку, готовясь завернуть их в серую, ломкую бумагу. Это же надо: в пять утра и то никуда не схоронишься.
— Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! — задразнилась Таня, выскакивая вперед.
Ну до чего же вредная сестренка! Денис на секунду и впрямь почувствовал себя петухом.
— Дай померить! — потребовала Таня и едва не ухватилась за фуражку цепкими пальцами.
Денис поднял фуражку повыше, чтоб сестренка не допрыгнула, и укоризненно сказал матери:
— Папане хоть доспать дайте…
— Пускай спит, мы потихоньку, — сказала мать, любуясь форменной фуражкой. — Ну до чего тебе идет, сынок!
— Ты у нас теперь как генерал! — не унималась Таня. — Форменная фуражка, костюм… Важный такой стал…
— Не приставай, — остановила ее мать. — Может, и будет генералом. Такой костюм выдали из всех наших ребят одному твоему брату. Лесному защитнику.
— И совсем не одному, — поправил Денис. — Наше, школьное лесничество за хорошую работу получило четыре комплекта. Полагалось бы больше, да в лесничестве не хватило. Обещали потом прислать…
— А Васька Савкин за что форменную фуражку получил? — язвительно спросила сестренка. И она рассказала, что конопатый Савкин вот уже какой день щеголяет в форменной фуражке, выдает себя за лесное начальство, пугает малышей, отбирает у них собранные в лесу ягоды и цветы, говоря при этом, что он защищает природу от юных истребителей. А сели допускает малышей в лес, так только после того, как получит от них какой-нибудь выкуп.