— Вон под той, — показал он, когда подошел к холму. Но на холме Валька никак не мог найти свою сосну. Пришлось ему спуститься вниз, чтобы сориентироваться.
— Ну как? — поинтересовалась Светлана.
— Порядочек! — пыхтел Валька, снова взбираясь на холм. А наверху опять потерял свою сосну. Никак нельзя было понять, какая забралась выше всех.
— А ведь какая-то обязательно выше, — задумчиво сказала Клава. — Смотрите, вот умница: не хвастает, не задирает нос, даже найти ее невозможно.
Палатки поставили в небольшой лощине, развели костер, и чем темнее становилось в лесу, тем ярче плясало пламя. Лощина была так забита хвоей, что походила на огромный матрац. Валька и Левша пожелали спать не в палатке, а отдельно, рядом с Симкой, на хвое, но Елена Ивановна строго сказала, что в походе все должны соблюдать установленный порядок.
Собирая траву для Симки, Валька, Левша и Зеленуха набрали полную кепку грибов. Замечательной оказалась каша-размазня, которую сварили Светлана и Рая.
За ужином распределили дежурства. С девяти до двенадцати выпало дежурить Рае, с двенадцати до трех — Зеленухе, с трех до шести — Саше Морозову.
Наверное, с непривычки ночевать в лесу все долго не могли уснуть. Сначала возились и дурачились. Зеленуха потерял очки, их никак не могли найти, пока Клава, подняв голову, не заметила, как в темноте что-то блеснуло на носу Вальки Махортова. Оказывается, тот нацепил очки на нос и старательно искал их вместе со всеми.
Когда несколько успокоились, Светлана спросила:
— Хотите видеть чудо?
Она сидела на корточках у входа в палатку, но ее темным волосам бродили золотые отблески костра.
— Только не спугните!
В двух шагах от Светланы у наружной стены палатки притаилось черно-зеленое влажное чудище.
— Жаба, фу! — с гадливостью выговорил Валька. — Вот от них уж бородавки, это точно!
Светлана осторожно протянула руку и ласково коснулась жабы; та пошевелилась, но не ушла.
— Может, ты и в леших веришь? — спросила Светлана. — Никаких бородавок от жаб не бывает, а пользу они приносят не меньшую, чем муравьи. Смотри!
Она посадила против жабы медленно извивающуюся волосатую гусеницу.
Жаба не пошевелилась. Но гусеница куда-то исчезла.
У Светланы была их целая горсть. Она положила еще одну. Жаба не двинулась. Гусеница пропала.
Никто ничего не мог понять, пока Саша не объяснил:
— Жаба выбрасывает свой липкий язык со скоростью одной двадцатой секунды. Уследить за ней нелегко. Но можно. Следите внимательно…
Все столпились вокруг жабы, как около знаменитого фокусника. Светлана продолжала выкладывать гусениц, и они молниеносно исчезали; но теперь все увидели, как жаба втягивает гусеницу в рот.
— Одна жаба, — сказала Клава, — может охранять от гусениц и червей целый огород. И ей ничего не надо, кроме старой доски, чтобы прятаться под ней днем.
В одиннадцатом часу у костра осталась одна Рая. Она дремала. Иногда она подкладывала сучья, отчего сноп искр мгновенно взлетал и гас. Не спал и Зеленуха.
Он уверял себя, что какой же смысл ему спать, если скоро дежурить: только заснешь, а уже вставать. Но дело было не в этом.
Чем отчетливее раздавалось мирное посапывание спавших, тем больше опасений терзало Зеленуху. Он удивлялся легкомыслию Елены Ивановны, которая спокойно спит, хотя всем известно, что на Шоше охотники дважды натыкались на волков. А лоси? Ведь они как-никак дикие животные! Мало ли что может случиться… И Зеленуха живо вообразил, как лоси, спасаясь от преследующей их волчьей стаи, врываются в эту тесную лощину, сокрушают палатки, топчут спящих, а разъяренные волки рвут всех на части. Кроме того, в палатку могла заползти змея! Ведь гадюки очень любят такие прогретые, сухие места. И разве узнаешь, сколько змей притаилось глубоко под хвоей?
Тут дикий, ни на что не похожий не то стон, не то крик, не то хохот разнесся по лесу, и так близко, что Зеленуха сам не помнил, как выкатился из палатки. Рая ухватилась за него, дрожа от страха:
— Что это?
— Ф-филин… Кажется, филин… — пробормотал, стуча зубами, Зеленуха. — А может, и нет…
Странный хохот раздался снова, но несколько дальше.
— Филин, — решительно выговорил Зеленуха. — У наших знакомых его крик на пленку записан… Я слушал.
— А они спят, — с укором сказала Рая, поглядывая на палатки.
— Это вполне естественно, — пробормотал Зеленуха, пытаясь улыбнуться. — Ночь… Знаешь, — добавил он, ужасно желая, чтобы Рая не уходила, — и ты иди… Все равно через двадцать минут начинается мое дежурство. Ложись…
— Правда, Зеленушенька? — радостно сказала Рая. — Вот спасибо!..
И она, даже не оглянувшись на Зеленуху, торопливо пырнула в теплую тьму палатки.
Зеленуха огорченно проводил ее глазами.
Ну конечно, он так и знал! Вся ответственность за экспедицию ляжет на его плечи. Вот, пожалуйста: все они спят, а он один бодрствует, на страже!.. Зеленуха зябко передернул плечами и подбросил в костер побольше дров. Главное, чтобы не потух костер. Все дикие звери боятся огня. И право, нечего думать о всяких неприятных вещах. Совершенно необязательно, чтобы они случились. Ведь ночь может пройти и спокойно. Что с того, что лес… Это культурный лес. За ним смотрят лесники. Да и сам лесничий Пал Палыч тоже ночует где-то в лесу, и с ним ребята из школьного лесничества. Вот они наверняка ничего не боятся. А разве он сам боится? Кто сказал, что он боится?
Мальчик решительно встал и обошел вокруг палатки. Когда палатка скрыла костер и тьма со всех сторон нахлынула на Зеленуху, ему снова стало не по себе. Но он заставил себя не торопиться. Нарочно остановился и постоял, оглядываясь. Все тихо. Очень хорошо. Все могут спать спокойно, когда дежурит Зсленуха.
И тут снова тот же злобный, хриплый хохот огласил лес. Зеленуха понимал, что филин — птица совершенно безобидная, и все-таки было жутко! Как можно не проснуться от таких звуков? Но ребята не просыпались. Зеленуха уже собирался вернуться к костру, когда, оглянувшись еще раз на неподвижный и грозный лес, присел с перепугу. В следующую секунду он лег плашмя. Только что на расстоянии каких-нибудь двадцати шагов Зеленуха увидел странную фигуру человека, бегущего как будто на четвереньках. Зеленуха заставил себя приподняться. Никого не было. Может, ему показалось? А если не показалось? Ясно, что такой человек глубокой ночью мог забрести в лесные дебри только с самой зловещей целью. Поднять тревогу, разбудить всех? А если скажут, что все это ему почудилось? Ведь он прослывет трусом. Над ним будут смеяться! Хохотать!
Нет, тревогу поднимать нельзя. Надо наблюдать. Пожалуй, лучше оставаться здесь, в темноте. Хорошо, что он отошел от костра. Здесь его никто не увидит. И лучше снова лечь.
Зеленуха улегся на теплую, сухую хвою. Сердце его стучало так громко, что мальчик перепугался: еще услышат!
Неизвестно, сколько пролежал Зеленуха, тщательно ведя наблюдение и замирая от каждого треска. Все было тихо. Наконец он приподнялся и подошел к костру. И как раз вовремя: костер еле тлел. Зеленуха подкинул дров, и жаркое пламя взметнулось высоко к соснам. Такого костра испугаются не только дикие звери, но и злые люди.
И тут Зеленуха увидел, что из леса к палатке пробирается Левша. Собственно, он не пробирался, а шел, заплетая ногами и вяло протирая сонные глаза. Не успел Зеленуха что-нибудь спросить, как Левша спросил сам, да еще с откровенным презрением:
— Дрых?
— Кто? Я? — возмутился Зеленуха.
— Не ори: людей перебудишь. Что-то, когда я выходил, тебя не было.
— А куда это ты выходил? — спросил Зеленуха, чувствуя, как его пробирает дрожь.
— Непонятно, да? — сплюнул Левша. — Скажи лучше, куда это ты смывался.
— И я… и я туда же, — пробормотал Зеленуха.
Левша как-то подозрительно посмотрел на него и, не торопясь, скрылся в палатке.
А Зеленуха присел на чурбачок и уставился на пламя костра. Дрожь не унималась. Зеленуха вспомнил, как в славный отряд Гленарвана, который вел поиски капитана Гранта, затесались бандиты во главе с боцманом Айртоном. Сначала погибли лошади. Зеленуха невольно оглянулся на Симку: она мирно дремала. Но это ничего не значит! Может, в траве, которой ее кормили, были ядовитые растения и Симка не доживет до утра? А потом экспедицию Гленарвана завели в какие-то дебри, и только необыкновенное мужество и удача спасли их от гибели.
— Кажется, дежурство прошло спокойно? — услышал он над собой.
Саша! Зеленухе сразу стало легче.
— Вообще-то спокойно, — ответил Зеленуха, радуясь и Саше, и своим необыкновенным переживаниям. — Только, понимаешь… — и он рассказал обо всем, что видел.
Саша отнесся к рассказу очень хладнокровно.
— Что Борька ночью бегал в кусты — дело житейское, — сказал он. — Ничего удивительного нет и в том, что ты его сначала не заметил. Что в это же время по лесу шастал какой-то чудак… Так ведь Родники - место обжитое! Тут туристов больше, чем надо бы.
— Никакой он не турист! — с лихорадочным нетерпением вскрикнул Зеленуха.
Саша поморщился:
— Ну расскажи, если хочешь, Елене Ивановне.
Зеленуха совсем скис: если уж Саша ничего не понял, то при чем тут Елена Ивановна… Он вспомнил рассказ Светланы о странной дружбе Саши с Левшиным и Махортовым. Неужели? Еще более страшные подозрения закопошились в возбужденном мозгу Зеленухи. Но он ничем не выдал себя! Напротив.
— Докладывает дежурный по экспедиции Игорь Кочетков, — отрапортовал Зеленуха. — Во время дежурства никаких происшествий не было. — И, бодро приложив пятерню к своей соломенной каскетке, Зеленуха круто повернулся и нырнул в уютную темноту палатки.
Загадки
Утром, чуть свет, растянувшись цепочкой, отряд двинулся дальше.
Впереди шла Елена Ивановна, за ней девочки с Зеленухой, позади всех Саша, который вел на поводу Симку.
Иногда Елена Ивановна выходила из строя и дожидалась Сашу, чтобы о чем-нибудь с ним посоветоваться.