— Не иначе, как браконьеры, — заторопился Зеленуха. — Пошли скорее! Сейчас мы их…
— Чего «мы их»? — нерешительно заметил Валька. — Сами говорите, там целая компания. А нас четверо. Что мы можем? Надо всех наших позвать.
— Беги тогда за Еленой Ивановной, — сказала Светлана.
— Пусть Зеленуха, — отказался Валька, — он помоложе.
— Нет, я с вами, — расхрабрился Зеленуха.
— Тогда пошли все вместе. Там видно будет, — решила Светлана и повела мальчишек к реке.
Метров через триста лес поредел, от реки потянуло свежестью.
Ребята прошли еще немного и затаились в кустах.
На лесистом берегу Шоши среди зарослей молодых елок и сосенок, некоторые из которых были срублены, жарко пылал костер.
Играл магнитофон, кое-кто из парней лениво танцевал с девушками; другие, сняв рубашки, загорали на солнце. В тени дубков стояли обшарпанная «Победа» и три «Москвича».
— Эх вы, следопыты! — весело фыркнул Валька. — Какие тут браконьеры! Это же наши майские ребята. Из комбината обслуживания. Видать, массовка у них.
— И верно, наши, — сконфуженно согласилась Клава. — Вон и Люся Малькова, соседка моя. Ишь как танцует! С кем это она?
— Так это же Костюха Филатов, лучший вратарь футбольной сборной, — хохотнул Валька и, не таясь, направился к костру.
Костя Филатов, приземистый, скуластый, стриженный под бокс, обрадованно сгреб Вальку в охапку:
— Махортов! Вот так встреча!.. «Откуда, умная, бредешь ты, голова?» И почему один? Где остальные бравые путешественники?
Валька кивнул на кусты.
Костя картинно поднял руку:
— Внимание, граждане! Сейчас произойдет историческая встреча работников комбината бытового обслуживания с отважными Арсеньевыми и Пржевальскими тринадцатой школы города Майска. Музыка, туш!
Кто-то подменил ленту магнитофона, и на берегу Шоши зазвучал бравурный марш.
— Путешественники, па выход!
Светлана с Клавой растерянно переглянулись и, толкнув в бок Зеленуху, вышли на поляну.
Их окружили. Всеобщее внимание привлекли объемистый рюкзак Зеленухи, его часы, компас и фотоаппарат «Зоркий» с телеобъективом.
— Вот это да-а! — многозначительно хмыкнул Костя.
Люся, худенькая черноглазая девушка, пристально оглядела юных путешественников: лица у них в красных волдырях, руки и ноги поцарапаны. У Зеленухи затек левый глаз, у Клавы перевязана бинтом коленка.
— Ой, где это вам так досталось? — жалостливо вскрикнула Люся. — Заплутались, что ли? Знаешь, как твоя мать тревожится! — обернулась она к Клаве. — Ушли в поход почти с неделю назад и как в воду канули!
— Три ха-ха, смех и умора! — фыркнул Валька. — Дятла, что ли, попросить телеграмму отстукать или зайца с письмом к мамочке послать? Да вы знаете, — разошелся он, — где мы побывали? На Мойкиной гати! Все болото насквозь прошли. Торфяной пожар видели… Ну и комаров там, клещей!..
— На Мойкиной гати? — встрепенулся Костя. — И бедовый же вы народ! Да кто вас повел в такую топь? Надо же голову иметь на плечах!
— Нот-вот, Клавина мать так и говорит, — подхватила Люся. — Забредут, мол, ребята куда-нибудь в глухомань, заплутаются, заболеют. «Если, говорит, вестей не будет, пойду к директору школы, шум подниму — пусть ребят немедля разыскивают».
Светлана и Клава с досадой покосились на Вальку: дернуло же его проболтаться про Мойкину гать!
— А ничего особенного! — хмуро сказала Клава. — У нас все по плану идет. Так было намечено — обследовать труднопроходимый, заболоченный лес. Мы и обследовали.
— И нигде мы не плутали, — подхватил Зеленуха. — По компасу шли, по азимуту.
— Уж и по компасу… — начал было Валька, но Светлана пребольно ущипнула его.
— Сейчас мы сочиним нашим мамашам послание. А вы передадите, ладно? — Она вопросительно посмотрела сначала на Клаву, потом на Люсю; та кивнула. — И конечно, поможете ликвидировать нездоровые настроения среди родителей. Расписывать наши царапины и шишки ни к чему.
Пока Клава писала записку, Светлана и Зеленуха огляделись.
Поляна эта, очевидно, возникла недавно. Там и тут торчали из земли свежие пеньки молодых деревьев. Видимо, чтобы развести костер и построить шалаши для ночевки, парни срубили несколько елочек, сосен и дубков. Трава кругом была помята, валялись ветки деревьев.
— А это видела? — показал Зеленуха на стоящие в отдалении белоствольные березы с широкими желтыми кругами. Должно быть, приехавшие содрали бересту для того, чтобы развести костер.
— И как им лес не жалко! — с горечью шепнула Клава Светлане. — А знаешь что, Игорек… Сними-ка их!
Зеленуха решительно открыл футляр фотоаппарата.
В это время Валька, крутившийся около Кости Филатова, поднял с земли нечто похожее на воронку, сделанную из бересты.
— А это что?
— Можем поделиться опытом, — улыбнулся Костя. — Это бокал. Сами придумали. У нас массовка, понимаешь, особая. Все должно быть натуральным, все взятое у матери-природы. Мы и палаток с собой не захватили. Спали в шалашах, на еловых лапах. Бокалы сделали из бересты, факелы — тоже из бересты.
— Ой как интересно! — с деланным оживлением вскрикнула Светлана. — А пить из этого бокала можно?
— Еще как! Как из грузинского рога. Хотите, угощу?
— Да, пить хочется, — признался Валька, давно уже поглядывавший на бутылки.
Костя взял берестяной бокал и, откупорив бутылку, начал наливать.
Светлана кивнула Зеленухе, и тот, прицелившись, щелкнул фотоаппаратом.
— Это еще зачем? — удивился Костя.
— Чудный кадр получится, — поспешила заявить Светлана и, подняв с земли обгоревший факел из бересты, подожгла его от костра и подняла над головой.
Зеленуха снял и факел.
Потом, перебегая с одного места на другое, он сфотографировал шалаши из веток, пеньки срубленных деревьев, костер на поляне, помятые машинами кусты.
— Да вы что? Игру затеяли? — нахмурился Костя, отбросив в кусты пустую бутылку и берестяной бокал.
— Мы ничего, — сухо заявила Светлана. — Просто мы хотим увековечить ваши подвиги. Приехали в лес на один день, а что натворили. Враги Родников будут вам благодарны!
— Вот это да, «враги Родников»! — Костя обернулся к парням и девушкам. — Слыхали такое?
— Ты зря, девочка, горячишься, — подошел к Светлане голенастый загорелый парень, нападающий городской футбольной команды. — Родники мы сами в обиду не дадим! Мы ж ничего не берем из леса. Приехали культурно отдохнуть, повеселиться, воздухом подышать. А если помяли чего да порубили — так это же лес. Тут на тысячи людей хватит, на сотни лет.
— А вы знаете, что такое лес? — горячо заговорила Клава. — Вырастить лес труднее, чем построить завод. Чтобы достичь высоты пяти метров, береза растет двадцать лет, сосна — тридцать, дуб — сорок… И каждое дерево поглощает из воздуха углекислоту, сохраняет влагу в почве, сберегает реки. А вы что наделали?
Кругом засмеялись:
— Вот это шпарит!
— Прямо штатный лектор из общества «Знание»!
Клава покраснела.
— А вы знаете, как Ленин посадил человека под арест за одну ель? — вступилась за подругу Светлана. — Не знаете? Ага! В Горках, под Москвой, росла большая ель, высокая, раскидистая. И вдруг ель кто-то срубил. Один пень остался. Оказалось, что ель срубил комендант — надо было починить ворота. Когда Владимир Ильич узнал об этом, он очень рассердился и приказал посадить коменданта под арест. Понимаете, за одно дерево под арест! А вы сколько погубили…
— Может, мы непонятно объясняем? — пожала плечами Клава. — Может, Елену Ивановну позвать?
— Кто это Елена Ивановна? — насторожился Костя.
— Учительница наша, биологичка… Она вам все растолкует.
— Понятно, девочки, все понятно, — сказала Люся и с укором посмотрела на парней: — Говорила я вам… А вы разошлись, размахались топорами.
— Ладно… Тоже мне защитники природы нашлись! — примирительно заговорил Костя. — Ну, может, мы малость и перестарались. Учтем на будущее. А сейчас скажите своему очкарику — хватит ему щелкать. Зачем вам эти снимки?
— Пригодятся, — сухо сказала Светлана. — Это документы экспедиции.
— И пусть все узнают, — подхватила Клава, — как вы на лоне природы развлекаетесь!
— Как это «узнают»? — насторожился Костя.
— А вот так! — выпалила Клава. — Передадим эти снимки в газету или в ваш комитет комсомола. И пусть другим неповадно будет. Защищать лес, так защищать!
— Чего? — вспыхнул Костя. — Да вы что, обличать вздумали? Следить за нами? Ах вы, малявки! — Он вдруг обернулся к Зеленухе и сердито закричал: — Эй, очкарик, иди сюда! И сейчас же засвети пленку.
Но Зеленуха продолжал щелкать «Зорким».
Костя моргнул голенастому футболисту, и тот бросился к Зеленухе.
Девочки переглянулись.
— Игорек, гляди в оба! — крикнула Светлана.
— Зеленуха, берегись! — поддержала ее Клава.
Чего-чего, а бегать Зеленуха умел. Он сбросил с плеч рюкзак и, пригнувшись, юркнул в кусты.
Футболист вернулся ни с чем.
— Вот навязались на нашу шею детки-малолетки! Все испортили. А не пора ли нам по домам?
И все почему-то охотно согласились, что, действительно, день уже на исходе, а завтра чуть свет надо на работу.
— Что там ни говори, а ребята правы: насвинячили мы тут, намусорили, — сказала Люся, окинув взглядом захламленную поляну.
Кое-как потушив костер, собрав в кучу пустые бутылки, консервные банки, бумагу, компания разместилась по машинам, и те, тяжело переваливаясь через корневища и кочки, пригибая кусты орешника, поползли к дороге.
Из-за кустов вынырнул Зеленуха.
— Вот это взял на мушку! — торжествуя, помахал он фотоаппаратом. — Шестнадцать кадров заснял.
— И знаете, что самое обидное, — сказала Клава. — Так они, кажется, ничего и не поняли. Сели в машины и уехали.
— А вот пошлем фотообвинение в комитет комсомола — тогда поймут, — заметила Светлана.
— Эх вы, обличители! — с досадой буркнул Валька. — Своих же ребят обидели. Повеселиться не дали.
— Они уже повеселились, — вздохнула Светлана, окидывая взглядом лесную поляну. Потом показала на неумело потушенный костер, из-под которого начинали пробиваться язычки пламени. — Даже костер не сумели как следует потушить. Где у нас саперная лопатка?