Юные путешественники принялись забрасывать костер землей.
Зеленые чудовища
Неожиданно за кустами раздался осторожный посвист иволги, ему отозвалась тихим цвинканьем синица, потом послышалась негромкая трель соловья.
— Что это с ними? — удивился Зеленуха. — Распелись в такую жару?
Вскоре перекличка птиц прекратилась, но закуковала кукушка. Ребята насчитали четыре «ку-ку», потом через короткую паузу кукушка вновь прокуковала четыре раза, а через минуту еще четыре.
Ребята насторожились. Что это за странная кукушка? И голос у кукушки какой-то чудной, подозрительно хриплый, словно простуженный.
— Тс-с… Это не кукушка, — прошептала Светлана. — Это какой-нибудь человек за нами следит. Слышите, опять четыре «ку-ку». А нас ведь тоже четверо.
— Может, это парни вернулись, — сказал Зеленуха, хватаясь за фотоаппарат. — Пленку хотят засветить.
— Так уж испугались они твоей пленки! — фыркнул Валька.
— Тогда нас действительно кто-то выслеживает, — засуетился Зеленуха. — Давайте занимать круговую оборону.
Но не успели ребята занять оборону, как совсем близко скрипуче каркнула сорока, и в ту же минуту из-за кустов с воинственными воплями на них устремились какие-то зеленые чудовища.
Клава успела только заметить косматые зеленые головы, зеленые бороды и усы и, завизжав от страха, прижалась к Светлане.
Зеленуха, давший себе слово ни при каких обстоятельствах не терять головы и использовать каждый шаг для научных исследований, схватился за фотоаппарат, но руки у него так дрожали, что он никак не мог навести его.
Валька бросился к реке, но и оттуда уже мчались зеленые чудовища. Тогда Валька выхватил из потухшего костра еле тлеющую головешку и принялся размахивать ею.
— Эй ты, Добрыня Никитич, брось головешку… Хуже будет!
Но Валька ничего не слышал. Он размахивал головешкой как заведенный, она разгорелась и зашумела, словно форсунка. В ту же минуту кто-то дернул Вальку за ногу длинной палкой с загогулиной на конце: он растянулся около костра, и на него навалилось четверо зеленых чудовищ. Валька затрепыхался, попытался вырваться, кого-то лягнул ногой, кого-то ударил в живот.
— Все, все! Даю отбой! — раздался чей-то ломающийся басок. — Операция закончена.
Валька с трудом поднял голову и, к своему удивлению, не заметил вокруг себя никаких чудовищ. Вместо них его держали за руки и ноги четверо вихрастых мальчишек с облупленными от солнца носами. А страшные зеленые парики, усы и бороды, сплетенные из речных водорослей, валялись на земле.
Сбоку стоял Денис и посмеивался:
— Ну что, страшно?
— Да я сразу догадался, что это свои, — уверял Зеленуха.
— А чего вы на нас накинулись? — хмуро спросила Светлана.
Денис перестал улыбаться:
— Да понимаете, ваши опять набезобразничали. Словно хавроньи на огороде — не столько сожрут, сколько помнут.
Из кустов неожиданно выскочила девочка с утиным носиком в цветастом ситцевом сарафанчике и, подбежав вплотную к Денису, с тревогой доложила:
— Знаешь, сколько они деревьев загубили? Я уже подсчитала.
— А березки зачем ободрали? — зло заметил конопатый Петька Свищев, поднимая обгорелый берестяной факел. — А костровище какое оставили! — показал он на черный, выжженный на земле круг недалеко от ствола дуба. — Это очень опасная рана. Мы изучали, как зарастают костровища. Только на третий-четвертый год появляются первые проростки травы да и то по краям… А сколько вреда приносят костры, когда их раскладывают прямо в лесу, на корнях деревьев. Нет чтобы разжечь костер рядом, на полянке…
— Мы, что ли, это сделали? — обиделся Зеленуха.
— Знаем, что не вы. А ваши, городские, — хмуро вздохнул Свищев.
— Ваши тоже хороши…
— Это какие же наши? — поинтересовался Денис.
— А хоть Васька Савкин! В бутылки живых муравьев собирал.
— Муравьев? В бутылки? И муравьиные кучи разворашивал?
— Ага. Он говорит, что вы, ольховские, муравьиный спирт добываете. А для этого, мол, никаких муравьев не жалко.
— Слыхали? — возмущенный Денис обернулся к своим ребятам: — Опять Васька за свое принялся. Мало мы его учили. Ну и хапуга, ловчила!..
Он на минуту задумался, потом велел двоим сейчас же бежать в деревню и отобрать у Васьки бутылки с муравьями, если тот, конечно, не сунул их еще в горячую печку.
— А ежели он не отдаст? В драку полезет? — спросил конопатый.
— А вы что, сахарные? Савкина испугались?
Мальчишки исчезли. Клава растерянно спросила Полозова, что это за фигура такая, Васька Савкин.
И Денис рассказал, что у школьного лесничества немало врагов и вредителей: тут и короед, и непарный шелкопряд, и майский жук, и листовертка. Но самый опасный недруг — это их одноклассник Васька Савкин. Отец его в колхозе не состоит, работает лесником, и лес для него — доходное место. Васька тайно рубит в лесничестве молодые деревья на жерди для изгородей. Он обдирает кору с лип и дубов, сушит ее и продает. Зимой возит на продажу елочки, весной охапками таскает на базар черемуху. А когда ольховские пионеры развели в своем лесничестве муравейники, Васька Савкин и из этого сумел извлечь выгоду. Он набирал в бутылки муравьиные яйца и приготовлял из них муравьиный спирт.
— Зря вы эту городскую компанию не задержали, — продолжал Денис. — Мы бы их к Пал Палычу отвели, акт на них составили.
— Так они никуда не денутся. Они вот у меня где, — Зеленуха потряс фотоаппаратом.
— Это ловко. Значит, разыщем. Жаль, что лето сейчас, а то бы мы их посадками заставили заняться. Загубил дерево — посади два. У нас такой порядок в лесничестве.
— А зачем разыскивать? — хмуро вмешался в разговор Валька. — Если надо, мы и сами деревца посадим. И не по две штуки, а по пять, можем и но десять.
— Да нет, поздно сажать. Но вообще-то, если вы задержитесь, работу мы вам найдем.
Двое босоногих мальчишек вынырнули на поляну и отозвали Дениса в сторону.
— Ну, вот вам и последние известия. — Денис хмуро оглядел своих друзей. — Опять браконьеры дубы спилили. И увезли. Никаких следов не оставили.
— Это те самые дубы, что в начале Мойкиной гати росли? — вскрикнул Зеленуха.
— Они самые. На столбы валят. Для заборов. Потом торгуют ими.
— Так и есть, — кивнул Зеленуха. — Дубы были распилены на двухметровые столбы, я сам видел.
— Видел? — встрепенулся Денис.
— Да, — кивнул Зеленуха и рассказал, как они с Борькой Левшиным несколько дней назад натолкнулись в лесу на порубщиков и как он попытался их сфотографировать.
Деревенские обрадовались. Надо поскорее проявить пленку и напечатать карточку. Денис новел всех к себе домой.
— Боюсь, что ничего не получится, — признался Зеленуха. — Плохо я снял… одни спины.
В чулане была наспех оборудована фотолаборатория: завесили одеялом маленькое оконце, заткнули тряпками все щели. Зеленуха с Клавой развели в тарелках проявитель и закрепитель, опустили пленку в бачок. Они волновались, как никогда: а вдруг пленку передержат или недодержат или проявитель окажется никуда не годным?
Денискина компания терпеливо сидела за дверью чулана. Наконец минут через сорок пленки проявили, высушили и вставили в старенький увеличитель.
Поползли довольно отчетливые кадры: сосны, березы, лесные поляны, птичьи гнезда и, наконец, поваленный дуб, около которого с трудом можно было разобрать снятые издали спины двух рослых мужчин, ринувшихся в лес, да еще кого-то, прикрывшего лицо пиджаком.
— Эх ты, фотогубитель! — упрекнула Клава. — Самое-то главное и не получилось. Да тут и в телескоп ничего не разберешь.
— А ты бы попробовала сама снимать, когда они все врассыпную!
Отпечатав несколько снимков, Зеленуха вылез из чулана. Ребята жадно принялись рассматривать фотографии.
— Качество, конечно, не на высоте. Сами понимаете — непривычная натура. Браконьеры, они позировать не очень любят, — смущенно оправдывался Зеленуха.
— Да-а, темна вода, — согласились ребята. — Какие-то ноги и спины. Никого не узнаешь.
— Погоди, погоди, — заметил конопатый. — А тут что-то есть. Видите вот это? — И он ткнул пальцем в человека, прикрывшего лицо пиджаком. На пиджаке было видно белое пятно и две большие буквы: «Д. П.»
Денис долго смотрел на снимок.
— Мой пиджак, он самый, — глухо выдавил он. — Только я с самой весны не надевал его.
Денис метнулся в сени, заглянул в избу, в чулан, но пиджака нигде не было. Он позвал игравшую на улице младшую сестренку Таню и спросил, не давала ли она кому-нибудь его пиджак.
Сестренка вспомнила, что на прошлой неделе она прикрывалась пиджаком от дождя, потом повесила его сушить на изгородь и с тех пор не видела.
— И как пиджак на снимок попал, ничего не понимаю!.. — Денис растерянно развел рунами. — Не иначе, кто-нибудь стащил.
Деревенские разошлись по домам. Направились к лагерю, который Елена Ивановна и Саша разбили в рощице недалеко от Ольховки, и городские ребята.
Козье молоко
Утром Зеленуха отправился за молоком. Левша выдал ему деньги, пятилитровый бидон и сказал, чтобы Зеленуха поворачивался побыстрее и чтобы молоко раздобыл самое свежее, утренней дойки.
— А какой жирности? — осведомился Зеленуха и сообщил, что самое питательное молоко дают высокогорные яки.
— Неси хоть от верблюдиц, только чтоб не снятое и водой не разбавленное.
— А как же без прибора? Чем я жирность определять буду? — не унимался Зеленуха.
— Чем, чем! — рассердился Борька. — Ну, языком. Выпей литра полтора — разберешься.
Признаться, Зеленуха был не из удачливых покупателей. Пошлет его иногда мать в магазин или на базар, и он принесет совсем не то. Его всегда привлекали необычные названия: вместо вермишели и риса он брал саго, из зелени и фруктов — сельдерей, пастернак, хурму. Дома это называлось «проявить инициативу». Конечно, было бы неплохо и сейчас проявить творческую смекалку и купить вместо молока, ну, скажем, кумыс или айран. Пусть ребята развивают свои вкусовые данные.