Женщина в мелких кудряшках снова подскочила к Елене Ивановне.
— Подумайте, что вы делаете! — громко зашептала она. — Акты какие-то… Вы что, представляете официальную организацию? Вы от кого выступаете?
— А мы от имени деревьев, — сказала Светлана. — Они, знаете, бессловесные, так мы за них.
— Ага! И от имени рыб! — послышались голоса.
— И от муравьев!
— И от вашего имени тоже, — улыбнулся Зеленуха.
— От моего? — женщина испуганно выпучила глаза. — Ну, знаете, я вас не уполномочивала…
— А тут не требуется полномочий. Вы хотите дышать?
— На мой век и без вас кислорода хватит!
— Махортов! — закричала Светлана. — Караул! У тебя стащили историческую фразу!
Пока Елена Ивановна объяснялась с заведующей детским сектором, Зеленуха улучил момент и шепнул Саше:
— Предлагаю объявить голодовку.
— Чего?
— Великолепная идея! Все ахнут! Члены экспедиции поголовно объявляют голодовку, пока фабрика не перестанет тут все отравлять.
— Ерунда!
— Думаешь? Тогда есть другая идея. Устроим демонстрацию протеста и будем вести пикетирование заводоуправления, пока…
— А, да брось ты, в самом деле! — Саша решительно отвернулся от Зеленухи. — Просто пошлем акт в районную газету и в райком партии…
Он не успел договорить. К Елене Ивановне подошел молодой парень.
— Вашу группу приглашают в полном составе в заводоуправление.
Там ребят ждала новость: завтра утром на Караваевскую фабрику прилетят на вертолете Кочетков-старший и представитель факультета биологии университета профессор Шлякотин.
Тучи сгущаются
А о Пал Палыче никаких сообщений не приходило… И он не подавал весточки.
Елена Ивановна попросила разрешения позвонить в Майск. Ей позволили говорить из директорского кабинета.
Когда Елена Ивановна после переговоров с Майском вышла в приемную, где ее ждали ребята, все поняли, что случилась какая-то беда.
Может, у Елены Ивановны возникали сомнения, стоит ли все говорить участникам экспедиции и как говорить, но когда она их увидела, то не удержалась и сообщила сразу:
— Пал Палыча привлекают к суду. Он под следствием…
Все молчали, не зная даже, что сказать после такой новости. Только Валька выразительно присвистнул, но смолк, схлопотав от Раи Бокастиковой по затылку.
Саша хмурился, поглядывая на Елену Ивановну, пытаясь понять, что же произошло.
Но кажется, больше всех был поражен Борька Левшин. Он словно бы и не поверил:
— Чего?.. — Щурился он, всматриваясь в учительницу. — Пал Палыч?.. Его-то за что?
— Действительно, за что? — решительно бросился в наступление Зеленуха.
— Ничего не пойму, — объяснить полученную новость Елена Ивановна не могла. — Его обвиняют в попытке подстрелить лосенка… и в тайных связях с браконьерами. И еще в том, что будто бы он заставил попасть ребят на торфяное пожарище и в болото.
— Кого обвиняют? Пал Палыча? — ахнул Левша.
Он заглядывал ребятам в глаза, явно желая убедиться, не во сне ли все это происходит.
— Говорят, что даже нашлись свидетели, — Елена Ивановна пожала плечами, недоверчиво улыбаясь. — Даже один лесник из его лесничества. И еще какой-то мальчишка.
— Знаю этого лесника! — не выдержал Саша. — Помазков!
— Верно, Помазков! — словно обрадовалась Елена Ивановна. — Что же ты знаешь?
— Да он сам путался с браконьерами! Пал Палыч давно грозился его выгнать, да Помазков юлил, просил пощадить: мол, до пенсии осталось всего ничего…
— Надо иметь доказательства, — рассердилась Клава. — А так что мы скажем? Что Пал Палыч хороший?
— А что, этого мало? — неожиданно сорвалась Светлана. — Этого мало, если мы все, и майские, и ольховские, придем и скажем, что Пал Палыч Житин очень хороший, честный, замечательный человек?
— Вот именно! — подхватил Зеленуха. — Одна бумажка с печатью — доказательство, а двадцать пионеров — это не доказательство? Надо немедленно всем возвращаться в Майск!
— Подумаем, — твердо сказал Саша.
— О чем тут думать! — волновался Зеленуха. — Я тебя не понимаю! Ты должен первый броситься на защиту Пал Палыча.
Саша не ответил, но Денис, переглянувшись с ним, сказал:
— Вернемся в Майск — обидим Пал Палыча.
— Как это?
— Ты что, забыл? Завтра профессор Шлякотин прилетает с твоим отцом… Может, решается судьба Родников! А Пал Палыч без Родников себя не мыслит, это ты можешь понять? Он на нас надеется.
— К тому же, — тихо сказала Елена Ивановна, — товарищ Кочетков, наверно, знает подробности о судьбе Пал Палыча. Надо его послушать. Потом решать.
Сообщение о том, что на Караваевскую фабрику прилетают профессор Шлякотин и инженер Кочетков, волновало и ребят, и Елену Ивановну. Зачем они едут? Неужели для того, чтобы познакомиться с материалами, которые собрала экспедиция?
— Ясненько, зачем Зеленухин папуля везет сюда профессора, — сказал Валька. — Пропали Родники!
От него отмахнулись, но он, не смущаясь, пояснил:
— Мойкину гать помните? Чудное местсчко! А потом — клещи. Лес заражен, ясно? Такой лес нечего жалеть. И вот вам, профессор, речка Оря… Любуйтесь! Не речка, а вонючая канава. Кочетков нарочно приведет профессора к тому месту, где мы тонули в грязище. А потом доказывайте, что Родники чего-нибудь да стоят!
Хотя никто не поверил Вальке, но к волнениям, которых и без того хватало, добавилось смутное беспокойство.
Ребята нет-нет да поглядывали подозрительно на Зеленуху.
Наутро профессор Шлякотин и инженер Кочетков были на фабрике.
«Угрюмый Лев» оказался вовсе не угрюмым, а веселым, рослым, с пышной копной волос, очень курносым и загорелым. Пока ребята с ним знакомились, отец отвел Зеленуху в сторону:
— Скажи мне откровенно, что тут у вас происходит?
— Нет, ты объясни, что происходит у вас?
— А что такое?
— Только помни: говори со мной, хоть раз в жизни, серьезно, по-взрослому. Что случилось с Пал Палычем?
— Да, кто бы мог подумать! Производил такое приятное впечатление. Оказывается, связался с шайкой браконьеров!
— Ты что?..
Зеленуха с таким ожесточением уставился на отца, что тот несколько смешался:
— Извини, но так говорят.
— Это неправда!
— Сынок, я же не спорю. Суда еще не было, и, возможно…
— Какого суда?
— Ну, над этим… лесничим, Житиным…
— Как, его хотят судить? — Зеленуха едва не бросился с воплем к ребятам, но Кочетков-старший удержал его:
— Ты все же не объяснил мне, что у вас происходит?
— Экспедиция, — пожал плечами Зеленуха.
— Послушай, я ведь знаю, ты парень серьезный. Но почему от тебя пришло только одно письмо? Мама решила, что ты заболел. И вообще ее страшно напугали рассказами о безответственности ваших руководителей. Того же Пал Палыча. Мама сказала, что твоя жизнь и других ребят — в опасности…
— Что это вы там навыдумывали? Сам видишь, я здоровей прежнего.
— Вид у тебя действительно…
— А грудь? Ткни!
Отец послушно ткнул в загорелую грудь Зеленухи длинным пальцем.
— Вот видишь! — наступал Зеленуха. — Чего ж вы там паникуете?
— Во-первых, Мойкина гать…
— Ну и что?
— Но ведь это страшное место! И вы там заблудились.
— Интересно, как это мы могли заблудиться, если у нас имелся компас?
— Вы попали в горящий торфяник. Чуть-чуть не утонули в болоте. Это два!
— Чуть-чуть не считается.
— И наконец, клещи. Энцефалитные клещи. Когда мать об этом узнала, мы не спали всю ночь.
— Совершенно зря, — удивился Зеленуха. — Во-первых, они не энцефалитные.
— Значит, клещи действительно были?
— Интересно! — заволновался Зеленуха. — Ведь у нас же экспедиция! А что это была бы за экспедиция, если б ничего не было?
— Пожалуй, — сказал отец, — тебе лучше всего вернуться со мной. Мы улетаем послезавтра.
— И бросить ребят?
— Ну а что я скажу маме?
— Ты скажешь, что видел меня в блестящей спортивной форме. И когда она увидит меня дней через десять, так просто не узнает, до того я окреп.
Отец с сомнением взглянул на Зеленуху.
— И кто это там все наговорил? — нахмурился Зеленуха.
— Ну, я не знаю точно. Сначала маму встретил во дворе этот симпатичный старик Пещалин и все ей рассказал. И про Мойкину гать, и про клещей… Утверждал, что Житин доведет вас до ручки. Потом прибегал отец одного мальчика из вашей экспедиции, тоже очень волновался. Обо всем откуда-то узнал директор школы. Он дал телеграмму, чтобы вы возвращались домой. Получили ее?
— Нет, — Зеленуха помотал головой. — Никакой телеграммы не приходило. А ты про голубя что-нибудь слышал?
— Как? Было еще что-то и с голубем?
— Мы послали домой голубя с сообщением, что в лесу обнаружена зона, пораженная клещами, и горят торфяники. Там твои изыскатели должны проходить. Мы хотели предупредить их.
— Нет, о голубе я ничего не слыхал.
— Ну ладно, — сказал Зеленуха. — Ты все о каких-то пустяках. А вот что ты скажешь ребятам о Родниках? Совесть у тебя пробуждается или нет?
— Понимаешь, сынок, тут дело не столько в совести, сколько в расчетах. Нам нужны еще некоторые данные.
— Какие данные? — насторожился Зеленуха.
— Профессор Шлякотин хочет показать мне, к чему приводит непродуманный выбор места для промышленного предприятия. Он уж давно ведет наблюдения над природой, в районе Караваевской фабрики.
— А как же наши материалы? — растерянно спросил Зеленуха. — Никому не нужны?
— То есть как не нужны! — удивился отец. — Профессор всю дорогу говорил о вас! Многое зависит от того, что вы собрали.
Позднее Лев Петрович пригласил всех членов экспедиции к себе в номер гостиницы. Он внимательно просмотрел дневники ребят, собранные ими коллекции. Заинтересовали его и наблюдения за птицами, муравьями, ключами, родниками и лесными речками.
— Молодцы! — сказал Шлякотин. — Славно поработали! Здесь просто необходимый и очень убедительный материал! Так что забираю его с собой и буду докладывать в обкоме партии. Затем в республиканском Комитете по охране природы. Там очень