- Слушай Дуда – она белой ваткой оттёрла засохшую кровь и очень тихо спросила. – А обязательно было им руки рубить?
Она мотнула головой в сторону Ромки и Рохли, которые по-прежнему валялись возле берёзы.
- Хм. Я думал, ты забыла уже.
- Забудешь тут. – Она фыркнула и принялась складывать назад, в коробку, бутылки и ватки.
- У лесовиков есть такая пословица – «Убегая от Ушастого Нюхача умрёшь уставшим». – С самым умным видом изрёк я и принялся одеваться.
- Очень познавательно. – Скривила губы Рыжая.
- А суть поговорки в том. - Продолжил я, объясняя свой поступок в первую очередь самому себе. – Что Ушастый Нюхач, это до такой степени наглая тварь, что она обязательно на тебя обозлится, если ты вдруг, не согласишься стать её обедом и, например, убежишь. И обозлившись, она будет устраивать на тебя засады, нападать, выбирая для этого самые неподходящие моменты, караулить ночами и вновь нападать. Она настолько мстительна и упёрта, что будет преследовать тебя столько времени, сколько потребуется. День, два, неделю, год, ей безразлично. А если ты обратишь внимание на название этой зверюги, то поймёшь, что убежать или спрятаться от этой гадины очень проблематично. Нюх и слух у неё исключительные. От того лесовики предпочитают начав с ней схватку, биться до последнего. Чтобы потом у тебя за спиной не висело вечное проклятие неожиданного удара в спину. Понимаешь о чём я?
- Я поняла тебя Дуда. – Кивнула Рыжая. – Не скажу, что я согласна с тобой, но поняла. Я даже могу допустить, что ты не шизанутый психопат, а просто рациональный….
Тут она не смогла подобрать слова и потому покрутила пальцем в воздухе. Смущённо взглянув на меня, она попыталась улыбнуться, но у неё и это не получилось, и она просто махнула рукой. Типа, отстань – я запуталась.
Быстро собравшись, мы двинулись по той тропинке, что вилась вдоль ручья. Она как раз выходит к деревне болотников.
- А с ними, что? – Спросила Кавка, кивнув в сторону Чертополоха с Рохлей.
- Да нечего. – Я пожал плечами. – О них пусть Бульдозер заботится, он по любому где-то рядом прячется. Впрочем, если хотите, то можете на пару с Сашкой их потащить. Ты Чертополоха, а Костыль, он повыше будет, пусть Рохлю тащит.
- Ещё чего. – Фыркнула Рыжая.
Упоминание прячущегося не далеко Бульдозера, сняло груз ответственности с её заботливого сердца.
Костыль же промолчал. Воткнув взгляд в траву, он даже голову не поднял. Я так понял, он уже для себя решил, что покинет пятак. Да и что это за боевая пятёрка с двумя калеками?
Мы двинулись вперёд по тропе.
Свой рюкзак я водрузил на Павлика, обосновав это тем, что я ранен, а идти, следует быстро. Он понимающе кивнул, подобрал копьё, которым Рохля пытался меня проткнуть и направился вдоль речушки.
Кавка подёргав меня за рукав куртки, предложила пристроить на широкие плечи брата и свой рюкзак тоже, но я пресёк. Пусть лучше вымотается, как следует, до полного изнеможения. Чтоб физической усталостью, сбить последствия той эмоциональной бомбы, под которую она сегодня угодила и может останется нормальной. Девчонка всё же, их беречь надо.
Впрочем, Кавка, мою заботу о её душевном состоянии не оценила и, зло, пробурчав что-то явно не доброе, двинулась вслед за братом.
Дойдя до края поляны, я оглянулся. Рохля и Чертополох, лежали на том же самом месте. Ромка просто валялся на боку с закрытыми глазами, а Рохля, откинувшись на березку, безучастно уставился в небо.
Оба такие несчастные и совершенно не вписывающиеся в местный, красивый пейзаж, что нарисовало вошедшее в свои права лето.
Мне их даже жалко стало. Хотя и не сильно, чуть-чуть.
Глава 15
Где-то через час, речушка, вдоль которой мы шли, начала растекаться и медленно превращаться в болото. Пропали берёзовые рощи, уступив место камышу и зарослям огромного, на метр выше головы, папоротника. На камнях прибавилось мха.
Ещё через час мы вышли к деревне. И надо сказать, что вышли очень вовремя. Тягучая боль в моём боку переросла сначала в жжение, а следом и вовсе, в огненную воронку медленно расползающуюся по всему животу.
Мне бы повалятся пару дней, и чёрная вонючка в купе с таблеткой «заживителя» сделали бы своё дело. Но как тут поваляешься и самое главное где?
Деревня показалась издалека. С трёх сторон её окружали бескрайние уходящие в даль топи, а с четвёртой, подходила полоса суши, покрытая молодой травой пробившейся сквозь пожелтевшую прошлогоднюю жухлу.
По мере того как мы приближались к поселению болотников, глазу открывалась по-своему пленительная панорама. Везде куда не кинь взор, зелёная каша, замешенная из лишайника густо переплетённого с прошлогодней листвой и прореженная торчащими стволами почерневших берёз. А ещё, весь этот салат, был покрыт прозрачным, мечущемся между редкими клочками зыбкой земли, лёгким туманом,– клубящимся, волнующимся, словно живым.
- Красиво. – Прогудел вдруг Чудовище и предложил. – Может тебя, Дуда, понести?
- Немного осталось. – Прошептал я и кивнул, указывая вперёд.
Там, выныривая из-за листьев папоротника, показались соломенные крыши.
Деревня была огорожена мощными, поставленными на попа, брёвнами, шириной в полметра, а может и больше, но огорожена, что забавно, только со стороны суши. А вот со стороны болот, забора не было. Хотя лично я, там заборчик бы поставил. Сам однажды видел, как в тех топях, по бескрайним водным просторам разбавленным мелкими островками тины, шлялось такое жуткое переплетение клыков и щупалец, что у меня сердце в пятки нырнуло и, категорически отказывалось выныривать, пока эта жуть с глаз не скрылась.
Но жители деревни, относились к болотной нечисти куда как более спокойней. С другой стороны, а куда им деваться-то? Они же, чёрт их побери, болотники. Они живут на болоте, питаются с болота, поклоняются болоту или вернее их главному болотному богу Большому Боу и, что естественно, воняют болотом.
Всё тут, на тысячу миль вокруг провоняло болотом - хижины эти их круглые, дурацкие, из тины сляпанные, одежда их болотницкая, больше похожая на мешковину, жратва их мерзкая, да и сами жители.
От того, мы со Щепкой, надолго здесь не задерживались. Заскочим по-быстрому, обменяем разнообразные сладости на ведьмины зелья, (они хоть и пахли крайне паскудно, но были на порядок лучше тех, что за те же деньги продавались в городе), да и ходу.
Деревенские ворота, мощные, собрание из двадцатисантиметрового бруса, были распахнуты настежь. Впрочем, сколько себя помню, они всегда и были, в таком вот состояние. Одна створка раскрыта до упора и подпёрта берёзовым дрыном который, уже и в землю врос и даже почки распустил. А вторая и вовсе – с одной петли сорвалась и погрузилась чуть не на треть в землю. Так что закрыть её, без бригады профессиональных грузчиков, и пытаться не стоило.
Из стоящего рядом маленького шалашика выскочил пацан. Как бы стражник, а вернее часовой.
Если не ошибаюсь, то звали его Бока и был он одним из многочисленных внуков, плодовитой как тараканиха, Блохи.
Пацан был вихрастый, светловолосый и босиком.
- Дуда, друг. – Бока растянул тонкие губы до ушей, явив миру кривые, острые как иглы и необычайно белые зубы. – Здоровья тебе друг, прибытка в охоте и всех богатств этого мира, и ещё, чтоб самая красивая девушка в городе влюбилась в тебя без памяти и пошла к тебе в жёны и, чтоб детей у тебя Дуда…
- Она и так, влюбилась в меня без памяти. Так, что можешь не напрягаться, Бока. – Прошипел я. Бочина полыхала огнём и, мне было не до его любезностей. – Блоха у себя?
Ведьма жила, чуть на отшибе у самой воды. Ей прислуживали две девчонки, которых она частенько гоняла своей кривой клюкой, и от того в её круглом домишке было гораздо чище, чем в остальной деревне. Да и воняло намного меньше.
- Бабушка Блоха на берегу. – И пацан, развернувшись, показал пальцем в сторону берега. Словно бы мы могли в этих семи хижинах заблудиться. Тут сделал два шага за ворота и всё, везде берег. – Охотники Герасим и Адыбас, заарканили маленького Большого Боу и пытаются вытянуть его на берег.
Я кивнул и молча, двинулся вперёд, а Бока переключился на Чудовище.
- Чудовище, друг! – Улыбка на его грязном лице разошлась настолько, что разделила голову на две почти равные части. – Удачи тебе в охоте и всех богатств этого мира, а ещё, чтоб самая красивая девушка в городе влюбилась в тебя и согласилась стать твоей женой. А ещё, чтобы детей у тебя было столько, сколько пальцев у меня на руках и на ногах. А ещё….
— Это значит двадцать. – Прогудел Чудовище и отдарился. – И тебе Бока тоже, двадцать детей.
- Нет, мне столько не надо, - не согласился пацан. И тут же объяснил, причину отказа. – Они же у меня все с голоду помрут. Где мне столько еды-то взять? Это только мудрая Блоха, может столько еды добыть. – Бока, перестав улыбаться, вдруг сокрушился и покачал чумазой головой. – Но, тут другая беда. Старая уже она, рожать не может. Ноги у неё слабые стали, пузо таскать совсем не в силах. Есть у тебя Чудовище, сладкие конфеты?
- Нет, Бока. Нет у меня сладких конфет. Их все у меня, Дуда отобрал. – Печально пожаловался Чудовище.
- Маленькая девочка с огненными волосами – друг. – Тут же забыв про предыдущего друга, метнулся к Рыжей Бока. – Удачи тебе в охоте и всех богатств этого мира, а ещё, чтоб самый красивый парень в городе взял тебя в жёны. И чтоб нарожала ты ему двадцать детей, это столько же, сколько у меня пальцев на руках и на ногах и …
- Да я сдохну. – Прохрипела Рыжая. – И скорее всего, прямо сейчас. Эй, Дуда, где тут можно рюкзак скинуть?
- Да хоть где. – И я равнодушно взмахнул рукой.
Блоху я нашёл недалеко от берега, на маленьком холмике.
Восседая на покрытом мхом чурбаке, она яростно жестикулировала своей клюкой и материлась так, что любая портовая шлюха скромно отошла бы в сторонку и даже покраснела бы в обе щеки.
Увидев меня, она перестала грязно ругаться и ощерилась. Белые, без единого пятнышка зубы, смотрелись довольно странно на сморщенном, похожем на высушенную грушу лице, к тому же, обильно покрытым бородавками и рыжими пигментными пятнами.