Аришка вскинула голову, мазнула по мне взглядом, хмыкнула, на короткое мгновение, показав острые зубы, и крутанувшись, убежала.
- Ох! И куда только мир катиться? Что за детишки растут? – Пожаловалась Блоха. – Наглые, дурные, к старшим неуважительные. И вот где, скажи мне Дуда, я должна себе помощников искать? А!? Может Сашку твоего оставить? Будет мне пособничать, наукам алхимическим опять же его обучу. Как думаешь, Дуда, оставить?
- Мать у него сильно шебутная. Без её разрешения никак нельзя его здесь оставлять. Нажалуется внешней страже, те припрутся и штраф с тебя сдерут. Да и Свистун, не факт, что обрадуется. У него и так людей не хватает. А Сашка как-никак маг. Будущий, правда, но маг.
— Вот и я о том. Куда не кинь везде клин. – Горестно вздохнула ведьма. Повздыхав, она отстранилось от меня и критически оглядев, хмыкнула. – Одеться бы тебе надо внучок. А то бубенцы свои застудишь, что делать-то тогда будем? Аришка такого горя точно не переживёт. – Тут старуха начала похихикивать, прикрывая свой глумёж кашлем. – Гляди, а то потопится с горя. Болото-то, вон оно, рядом. Представь, какая ужасная трагедия, тогда разыграется вокруг твоих бубенчиков?
И в ответ на свою же шутку, старуха бросила притворяться чахоточной и закаркала. Прям от души захохотала. Вздрагивала всем своим телом, закидывала седую голову за спину, билась затылком о стену дома, охала натужно. – Ох, мамочки мои непутёвые. – И вновь тряслась.
Забористо, в общем, повеселилась. Хотя, лично я, её шутку не оценил.
Тут пришла Аришка, взглянула на бабку осуждающе, положила рядом со мной стопку одежды и, хитро на меня взглянув, скрылась в сарае.
- Давай внучок, прикрывай свои аппетитные булочки, да торговаться будем. – Сквозь смех проквакала старуха и развеселилась ещё больше.
Пока я одевался, ведьма ещё пару раз уходила в весёлый угар, прерывая свои истерики, то едкими комментариями, то печальными. – Ох, не к добру хохочем.
Наконец успокоившись, решительно выдохнула и предложила.
- Ну, что внучок, торг?
- Торг. – Кивнул я.
Тут как раз появился Чудовище с рюкзаками, а за ним хвостиком притопала Кавка. Глянув на старуху свысока, я демонстративно потёр ладони.
- Ой-ой-ой – прогундосила она. – Ой, боюсь-боюсь.
Поставив напротив ведьмы чурбан, я притащил от сарая такой же и, усевшись напротив, воткнулся в бабку пронзительным взглядом.
- Аришка, внученька, тащи-ка сюда наш сундучок. – Завопила Блоха и кровожадно улыбнулась.
Стремглав, прибежала улыбающаяся «внученька». В руках ящик с медной защёлкой, на лице улыбка, глазёнки блестят. Азарт предстоящего торга, выветрил все обиды на старуху.
— Вот бабушка, – и она грохнула сундук рядом с Блохой.
Из сарая вышла Вяшка и присела на лавку, рядом со старухой.
- Ну. Начнем помаленьку – Прошептала ведьма, и не глядя, засунув туда руку, вытянула из сундука пять синих флаконов.
- Зелье восстановление праны. – Сообщила она. И сообщила так, словно не настойку из ядовитых лягух предлагает, а самое малое, целебный бальзам, из личных запасов Императора Александра Третьего. – Лучшее зелье, что варят на три дня пути. – И она потыкала своим кривым пальцем влево, вправо и два раза вперёд. – Хоть туда пойдёшь, хоть туда, а хочешь и туда, нигде лучше не найдёшь. Рупь пятьдесят копеек за флакончик. Хватай, Дуда, по цене стекла отдаю.
И она, так горестно вздохнула, что я чуть не засмеялся.
- Да ты старая, видать головой совсем тронулась, - и я, как бы в порыве искреннего возмущения, развел руками. – Ты когда затылком о стену билась, ничего там себе не стряхнула? Может, вместо себя Аришку посадишь? Она на вид гораздо более вменяемая.
- Я б посадила, да она, шалава бестолковая, за бесплатно всё отдаст. Лишь бы, кое-кому в штаны руки запустить. – Возмутилась бабка. – А мне о деревне думать надо. Так, что хрен тебе на постном масле.
Я автоматически взглянул на стоящую рядом девушку, та в ответ, посмотрела откровенно вызывающе. Настолько нагло, воткнулась в меня взглядом, что я не смог его выдержать и отвёл глаза.
Чует моё сердце, что весь этот спектакль с постиркой моего костюмчика и внезапным вожделением девушки, был лишь прелюдией к этому торгу.
Бабка ехидно добавила.
- Рупь пятьдесят и ни центом меньше. – И скрестив руки на груди, отвернула сморщенное лицо в сторону болота.
- Пора тебе Блоха съезжать отсюда, не то тина окончательно заселится в твою седую голову и будешь вместо уточек лягушек разводить. – Прошипел я. – Соберись ведьма, и подумай вот о чем – на черта мне твои прановские восстановители если у меня ещё источник не открыт? Тем более за рупь пятьдесят копеек штука? Ладно бы за рупь или хотя бы за рупь десять.
- Откроешь, куда ты денешься? И потому, хрен тебе, во всё твое кривое рыло. – Взъярилась старуха. – Меньше чем за рупь сорок не отдам, хоть режь меня хоть насилуй. Всё равно будет рупь сорок.
- Хорошо, рупь сорок так рупь сорок. – Хмуро согласился я и злодейским голосом, каким разговаривал агент Смит из фильма «Петля времени», добавил. – Сейчас кое-кто, за эти рупь сорок, кровью умоется.
И развязав шнуровку залез в рюкзак к Кавке. Зацепив свёрток с рахат-лукумом, я вытащил его на свет божий и бросил на чурбак, рядом с бабкиными зельями.
- Восточные сладости из кондитерской мадам Сюзанны, что лично печёт пирожное ко двору нашего мудрого Владетеля. – На распев, с мерзкой улыбочкой и похабными причмокиванием, прорекламировал я.
На зрителей моя пантомима вкупе с двухкилограммовым пакетом произвела неизгладимое впечатление.
Блоха, воткнувшись взглядом в сверток, поёжилась и дёрнулась вперёд. Сладости старуха любила безумно, до помутнения рассудка. Вяшка, навалившись на бабку сбоку, что-то жарко зашептала ей в ухо. Видать успокаивала. Аришка присела к ним на лавку и тоже впилась взглядом в свёрток.
- Напомню, что сахар, в две тысячи сто пятидесятом третьем году от рождества Христова, Парижской конвенцией по противодействию наркотикам, был признан веществом, вызывающим стойкую зависимость. А оттого, и цены на него подлетели в три раза. – Продолжая нести чушь, я достал из чехла нож и, развернув сверток, оттяпал небольшой кусочек.
- Что? – Переспросила бабка.
- Да ничего, - я отмахнулся рукой. – Говорю – пробовать будете?
- Конечно, будем! Будем внучок, будем. – Расплылась в улыбке бабуля.
Я даже удивился слегка. Что это её так, от вида рахат-лукума потряхивает? Не ела его, что ли некогда? Впрочем, может и ела да забыла уже? Кто им сюда, на их вонючее болото, рахат-лукум потащит? По всему выходило, что кроме Кавкиной мамки, никому это и в голову не приходило.
- Будем-будем, конечно, будем. – Плотоядно вереща, ведьма потянула свою сморщенную клешню к сладости.
- Эн нет бабуля, только ни тебе. – И схватив чурбан, я отодвинул его подальше от загребущих ведьминых рук. – Боюсь, что у тебя, от неземного блаженства, что заключено в этих маленьких кусочках, окончательно крышу снесёт. С кем я тогда торговаться буду? Ну-ка, Аришка, открывай рот.
И я протянул кусочек девушке. Аришка, встала со скамейки, сделала шажок, изогнулась всем телом вправо, затем повела бёдрами влево, замерла на мгновение и, оттопырив задницу с одновременной демонстрацией сисек, медленно присела перед чурбаком. Открыв ротик, она словно в предвкушении закрыла глаза и поймала губками мои пальцы.
Возможно, в её деревенском представлении, она вела себя весьма эротично и крайне возбуждающе. Чем, подозреваю, хотела ввести в замешательство богатенького городского паренька и сбить цену. Только вот тогда, не надо было открывать так широко рот и показывать свои острые как у пираньи зубы.
Моя буйная фантазия, сыграла с планом местной красавицы злую шутку. Как только её рот сомкнулся на моих пальцах, в моём мозгу сразу нарисовалась пропитанная трешем картинка. Где бритвенной остроты зубы резко смыкаются и начисто срезают мои фаланги, а затем Аришка сглатывает их и они, медленно съезжая по глотке перемещаются в желудок. Я даже головой встряхнул, чтоб прогнать это кошмарное видение.
- М-м-мы, - протянула Аришка. И облизав на прощанье мои пальцы, отстранилась. – Вкусно-то как. Хочу ещё.
Ведьму это заявление чуть до кондрашки не довело.
- Дай внучок, дай скорее я попробую. – Отпихнув Аришку, тянула она свои клешни. Вены на них вздулись, пальца мелко дрожали.
Но я был как скала, как железный дровосек, как танк.
- Даже и не подумаю, - крайне поскудно ухмыльнулся я. – Двадцать бутыльков восстановления и не одним меньше. – Затем, взглянув, на вытянувшееся лицо старухи добавил. – Двадцать – это столько же, сколько у тебя пальцев, на руках и на ногах.
- Да лучше бы ты сдох вчера. – Гаркнула ведьма и вытянула вперёд свои ладошки. – Я же тебя вот этими вот руками выхаживала, можно сказать из могилы вытащила. И вот она, благодарность. Заслужила, бабушка. Получи сполна. Ну-ка давай сюда этот твой трахат-лукум или я за себя не ручаюсь.
Закончился торг, лишь через пару часов. И то только потому, что забоявшись ведьминого инфаркта, я пошёл на поводу у этой престарелой сладкоежки.
Хотя и так, грех жаловаться. Я под чистую сбагрил ведьме все запасы из Кавкиного рюкзака и леденцы из своего, выторговав у старухи практически всё, что она имела на данный момент.
Два десятка зелий восстановления здоровья, два десятка бодрости, тридцать восстановления праны, четыре амулета для очищения воды, у болотников они считаются самыми качественными в Сабарии, и шесть для отпугивания мелких монстров – это если придётся в лесу ночевать. Так же, я вытряс из ведьмы, шесть бутылей первоклассного противоядия, три амулета ложного следа и два на улучшения ночного зрения.
В общем втарился настолько плотно, что мой бокс для хранения зелий был забит под завязку. Чего, надо признаться, не случалось со времени его изготовления.
Попив на дорожку чайку и получив в подарок огромный кусок подкопчённого Боу мы, совсем уж было, собрались выходить, как ко мне подскочила Аришка.