- А ты Дуда? Где будешь в этот момент ты?
- А я, Кавка. В тот момент, когда будут потрошить твоего братца, а тебя лишать девственности, сдёрну в лес. Так как не собираюсь рисковать своей жизнью, жизнью моей сестры и жизнью моей матери, ради тупой и крайне неадекватной девочки. – Заключил я и вскинул на плечи рюкзак.
— Это с какой такой стати я тупая? – Почти выкрикнула она.
- Святые Крестоносцы! – Взвыл и я тоже. – Да потому что, когда тебе говорят, - ложись. Ты, вместо того, чтобы упасть на землю и сжаться в комочек, ревёшь белугой, брыкаешься, и получаешь в свою взбалмошную голову дюжину дротиков. И что же…? – Я так разошёлся, что даже руки в стороны развёл, призывая рассудить наш спор все окружающие деревья. – Тебя это чему-нибудь научило? Нет! Буквально через пару часов, тебе говорят – надо бежать! – А ты вновь начинаешь огрызаться и брыкаться – Прости Кавка, но ты реально тупая. Ты настолько тупая, что, Святая Мара мне в свидетели, я в жизни не встречал таких тупых девчонок как ты.
- Не говори так Дуда. – Прогудел Чудовище и, сделав шаг влево, попытался прикрыть своим плечом Кавку.
- А ты чего вдруг раздухарился, Павлик?! Ты нисколько не лучше своей сестренки. Хрена ты, спрашивается, в корни копьем кидал? Кого ты там хотел убить? Дорогу? Траву? Муравья? Кого…? Молчишь? Вот лучше и молчи.
Всё. На всех наорал. Всем указал на их ошибки. Молодец! Круче меня только яйца.
Оглядев округу и не найдя больше, достойного моей критики объекта, я тяжело вздохнул.
Конечно, неправильно это, срываться на соратников. А Кавка, да и Чудовище тоже, как не крути, но являются моими соратниками, и мало того – боевыми соратниками. Но я сорвался.
И вот ведь что удивительно-то, полегчало. Тут же мотивчик весёлый на ум пришёл. Птички где-то сбоку радостно зачирикали. Солнце опять же, рассупонилось.
Поправив рюкзак, я довольно хмыкнул и зашагал в сторону леса.
Они догнали меня, через пять минут. Пристроившись рядом, Кавка подёргала меня за рукав куртки.
- Не злись Дуда. Я всё это не специально делаю, у меня просто натура такая, как ты говоришь, – взбалмошная. – И помолчав, она добавила со вздохом. – Что ты от меня хочешь, я же девочка? А мы девочки все такие.
Я посмотрел на Рыжую и усмехнулся про себя. Чем-то неуловимым она напомнила мне мою сестру.
Подойдя к лесу, я остановился. Ткнув пальцем в грудь Чудовища, выдал инструкцию.
- Ты, Паша, идёшь первым. – На секунду задумавшись, я спросил. – Умеешь определять, где плотоядные деревья, а где нет?
- Нет, не умею, Дуда. – Прогудел Чудовище.
- Я так и думал. – Впервые в жизни, моя догадка не сильно меня обрадовала. – Потому, будем использовать тебя как приманку. Идёшь первым и периодически трясёшь копьём. Если на тебя кто-нибудь нападёт и начнёт жрать, то мы с Кавкой успеем убежать. Понял мою идею?
- Понял, Дуда. – Кивнул своей несуразной головой Чудовище. Развернувшись, он вскинул копьё над правым ухом и мощно потряс им. Оглянувшись на меня, вопросительно кивнул головой, мол. – «Так трясти?» - Я махнул рукой. – «Пойдёт. – Чудовище довольно улыбнулся и двинулся по небольшой тропинке, что, петляя между величественными соснами, терялась в сумраке леса.
- Так, теперь ты Рыжая. – Я обернулся к девушке. – Тихо идёшь за мной и стараешься не шуметь. Захочешь запеть песню, не пой. Захочешь меня о чём-то спросить, не спрашивай. Подёргай за рукав куртки, как ты это недавно делала, и жди. Если будет можно, я обернусь, тогда спросишь. Поняла?
И дождавшись её кивка, я двинулся следом за Чудовищем.
Войдя в тень, что отбрасывали величественные деревья, я коротко кивнул и поздоровался с лесом. Тот словно отвечая мне зашумел кронами.
Щепка утверждал, что любой лес или даже рощица, или даже самый маленький кустарник, разумен. Не так разумен как люди или те же Изначальное звери, деревья мыслят по-своему, по-другому, но всё же мыслят. Они могут общаться друг с другом, обмениваться информацией, делая это через корни или через запахи. Могут предупреждать друг друга об опасности и могут враждовать, борясь между собой за воду, за территорию и солнечные лучи. А уж этот удивительный лес и подавно. Он был на фоне остальных лесов, подлесков и рощиц, как мастер-оружейник из легендарной Тулы, на фоне парнишки подмастерья, который только-только выковал свой первый нож.
Подняв вверх руки и обозначив этим, что пришёл с миром, я шагнул в полутьму его крон.
Обступившие меня деревья были величественны, монументальны и неимоверно красивы.
И это были не просто деревья – это был окутанный изумрудной зеленью мир, ойкумена, бескрайняя вселенная – заполненная жизнью, буйством энергий и тихой мудростью. Каждый её лист, иголка, каждый шёпот ветра, теряющийся в переплетение ветвей, содержал в себе тайну, магию и совершенство другого, совсем непонятного мне мира.
Так же, весь лес, был изрезан многочисленными тропами и полянками, извивающимися, переплетающимися, уходящими вправо, влево, вперёд - то теряющимися в глухой чаще, то выскакивающими на просторы Дикого поля. И этой, своей особенностью, он мог посоперничать с любым самым сложным и самым запутанным лабиринтом.
Ещё было интересно то, что тропинки никогда не зарастали кустарником или деревцами. Напоминая этим дорожки в нашем Центральном парке, хотя там, за их чистотой следила целая дюжина дворников со специализацией – друид, а здесь же, за тропинками не следил никто. Во всяком случае я, здесь дворников с мётлами точно не встречал.
Тропинок было так много, что легко можно было заблудится и плутать в лесу хоть трое суток, а хоть неделю. Впрочем, проплутать трое суток в этом лесу ещё никому не удавалось.
Даже просто пройти его насквозь и то было сложно, так как всяческого плотоядного и сложно-убиваемого зверья, способного разорвать даже приличное пати, а не только одинокого путника, здесь водилось неимоверное множество. Так же этот лес являлся раем для Бешенных лиан, Чёрных тюльпанов, что бесшумными парашютами парят под высокими кронами и Жгучих крапивниц ветви которых были густо усеяны янтарными каплями яда.
Подводя итог, скажу, что если вы городской житель, то соваться сюда без сопровождающих следопытов, это затея бесперспективная и даже гиблая.
Но меня лес не пугал.
Первый раз, Щепка привёл меня сюда, когда мне было восемь лет.
Остановившись в пяти метрах от зелёных великанов, он наклонился ко мне и прошептал.
- Если ты почувствуешь его. Осознаешь, что в нём течёт своя, необычная, но такая же ценная, как и твоя собственная, жизнь. То он примет тебя и будет помогать. Но, если…
Тут, вырывая из воспоминаний, Кавка подёргала меня за плечо. Я обернулся.
- Дуда я писать хочу – прошептала она. – Может, вернёмся, мы же ещё недалеко отошли. Я, наверное, воды много напилась.
- Ты издеваешься Кавка. – прошептал я в ответ. – Писай в штаны, чёрт тебя дери, и не преставай больше с глупыми вопросами.
Я хотел отвернуться, но отвернуться не получилось. Кавка вновь схватила меня за рукав.
- Может я в кустики. – И она ткнула пальцем на густые кусты малины.
- Тебя там сожрут Кавка. – По-прежнему, шёпотом, проорал я. Затем махнул рукой. – Впрочем, как хочешь.
И эта сумасшедшая, тут же полезла в малину.
Глава 19
Мне пришлось дважды корректировать Чудовище, поворачивая его то вправо то влево, а потом ещё раз вправо, прежде чем мы вышли к небольшой полянке.
Поляна как поляна. Невысокая зелёная травка, прореженная кучками розовой хохлатки и белыми кляксами нежного птицемлечника. По краям, в виде обрамления, заросли невысокого папоротника.
В центре же, словно приглашая уставшего путника присесть и выпить кружечку горячего пунша, торчало два огромных пня. Они выглядели как два кресла со спинками. Поставь между ними деревянный столик и вот, пожалуйста, перед вами кусочек популярного заведения мадам Амбершляйн. Положи на пенёк нарды, поставь рядом два бокала тёмного пива и отбоя от чёрных старателей не будет. Гарантирую.
К этим пням я и направился.
Вытащив нож и встав на одно колено, я быстро начертил звезду Давида, а в центре неё букву «V» со спиралями на рёбрах. Только закончил, как из-за моего плеча показалась голова Кавки.
- Что Дуда, решил заняться некромантией. – Тихо, но с явной издёвкой прошептала она. – Кого будешь поднимать?
Я встал, улыбнулся, и бросил взгляд на её брата. Чудовище, явно не желая подходить близко, топтался на самом краю поляны.
- Хочешь, расскажу, что я тут задумал? – Спросил я.
- Ну, – слегка удивлённо протянула она. – Расскажи.
- Гляди. – И я заговорщицки сощурил правый глаз. – Вытягивай левую руку вперёд.
Она вытянула руку, и даже шагнула ко мне поближе. Любопытная потому что, и непуганая к тому же. Взяв её за руку, я повернулся к ней спиной, зажал её локоть у себя подмышкой и аккуратно резанул лезвием по ладони. Кавка тонко заверещала и принялась колотить меня кулаком по спине, но я не обращал на её шипение внимания. Сжав ладонь, дождался, когда порез набухнет кровавыми каплями и стряхнул их в центр нарисованного на земле знака.
Обернувшись к Рыжей, спросил.
- Ты в курсе, что любой договор должен закрепиться пролитой кровью.
- Ничего я не в курсе. – Натужно выдохнула она и попыталась ещё раз меня ударить, но я увернулся. Переводя ошарашенный взгляд со своей ладони, на землю где был нарисован знак и назад, Кавка, удивлённо хлопала ресницами.
- Знай, теперь. – И я потрепал её по плечу. – теперь у тебя с одной не сильно дружелюбной сущностью договор на крови.
- А-аа? Ты, что натворил-то Дуда? Ты зачем мне руку разрезал? С кем там у меня договор? – Злым шепотом спросила девушка и сунула свою окровавленную ладонь мне под нос. Не удовлетворившись этим, она, негромко подвывая, оглянулась, ища глазами брата.
Чудовище по-прежнему тёрся у края поляны.
- Почему он не идёт сюда? – Швыркнула она носом, и возмущённо уставилась на него. – И почему, чёрт тебя побери, он, не оторвёт твою гнусную голову?