Пару лет назад, когда мы со Щепкой охотились на оленей, в бору что начинался чуть левее, сразу за тремя проржавевшими насквозь ангарами. Мы оборудовали вон в том, сложенном из бетонных блоков здании, неплохое убежище. Вычистили его, отремонтировали дверь, натыкали где только можно крысоловок и, пробив в стене дыру, вывели дымоход внутрь соседнего здания. Там толи цех какой-то раньше был, толи склад.
- Заходите гости дорогие, располагайтесь как дома. - Вытащив из неприметной щели ключ, я отомкнул дверь и подёргал за ручку. Дверь не поддавалась. Я вздохнул и посмотрел на Павлика - Давай Чудовище помогай. Должен же от тебя быть хоть какой-то профит?
Чудовище схватился за ручку и она, хоть и со скрипом, но приоткрылась. Я проскользнул внутрь и зажёг огрызок толстой свечи стоящей на блюдечки.
Комнатка была небольшая, два топчана, стол, да маленькая печурка.
Скинув рюкзак, я вручил Чудовищу ведро и отправил за водой. Кавка убежала в туалет. Я же тщательно обследовал убежище, на предмет проникновения непрошенных гостей. Не обнаружив посторонних лазов и подозрительных дыр, я проверил запасной выход и, выглянув на улицу глянул на звёзды. Небо было ясное, с пыльной россыпью притягательно ярких звёзд.
И меня сразу накрыло. На чистое ночное небо я мог смотреть часами. Затягивало оно меня. Изъян у меня такая был. Увидел, молочные брызги Млечного Пути или Туманности Андромеды и всё, завис. Смотрю на это переплетение запредельных энергий, ярких красок и неподдельного величия, и оторваться не могу. Хоть час так могу простоять, а хоть и два.
Щепка даже предлагал заплатить менталу, чтоб он воткнул мне какой-нибудь барьер, типа запрета на поднимание головы к ночному небу, но мать категорически воспротивилась. Она утверждала, что это и не изъян вовсе, а генетически заложенная тяга к прекрасному. Мол, вся мамкина родня, уходящая корнями чуть ли не к пианисту Павлу Мольбевичу, были натурами тонкими, трепетными и, к прекрасному неравнодушными. Вот, мол, от них мне эта хрень и передалась. И она (мамка) никому не позволит, лезть в наследие предков своими приземлёнными, меркантильными ручонками в наследие предков.
- Звёзды, ночь, прохладный ветерок. – Пропела, вынырнувшая из-за угла Кавка. - Не находишь, что обстановка как раз соответствует тому, чтоб рассказать зачем ты мне пытался руку оттяпать…? И с кем там у меня теперь договор?
- Хотел бы оттяпать, оттяпал бы. - Буркнул я, с трудом выныривая из круговорота звёздной карусели. - Сейчас поужинаем и, как раз, время для страшных сказок появится.
Через полчаса, натрескавшись сала и, запив его сладким чаем, я завалился на топчан и подсунул под голову рюкзак. Рядом хотел примоститься Чудовище, но я его прогнал, отправив на топчан к сестре. Та по возмущалась немного, но быстро проиграла спор.
Колыхавшееся пламя свечи рисовало на стенах затейливые фигуры, глаза начали слипаться.
- Дуда, ты помнишь, что обещал мне рассказ. - Тихо прошептала Кавка,
- Конечно, помню, - сонно возмутился я и, перевернувшись на другой бок уснул.
Вскочив ещё до зари, я выбежал на улицу, быстро огляделся, сделал стандартную разминку и умылся, использовав как купель большой пластиковый бак. Потом, захватив завтрак и три лёгких дротика, из нашего старого тайника, двинулся в сторону одного из зданий.
Оно выглядело хоть и хуже остальных, но на самом деле было прочней, так как имело в основе своей, надёжную железобетонную конструкцию. Оттого шанс, что оно рухнет и придавит меня, был гораздо ниже, чем у всех остальных.
Но не пройдя и пяти минут, я почувствовал, что кто-то идёт следом. Заскочив в первое попавшееся здание, я забежал на второй этаж и потихоньку выглянул в окно. Ну, а кто ещё это мог быть?
Перебираясь через завалы кирпича, за мной шла Кавка. Следом за ней шагал Павлик.
Я спустился и вышел из здания
- По-моему, вас сюда никто не звал? – Хмуро сказал я и направил остриё копья в сторону Рыжей.
- Знаешь Дуда, сидеть в твоём бункере и пялица на огрызок свечи, которая вот-вот потухнет, так себе удовольствие. - Заявила она и, решительно добавила. - Я с тобой пойду. Тем более ты мне ещё не объяснил, зачем ты мне пальцы пытался отрезать.
Я лишь махнул рукой.
Через полчаса сделав петлю, мы вышли к выбранному мной дому и забрались на пятый этаж. Присев возле окна, что открывало вид на лес, я достал бинокль.
- Ого, Дуда, вот это раритет. - Удивилась Кавка и тут же попросила, - Дашь посмотреть?
- Почему нет? Но попозже. - И достав его из футляра, я тщательно осмотрел ту тропинку, по которой мы вышли из леса.
Если Сковородка, со своими подручными шла именно за нами, то выйти она должна была именно здесь. Конечно, была вероятность, что она сдохла, угодив в подготовленную мной ловушку. А может и вовсе, я себя просто накручиваю и, она совершенно случайно выбрала именно ту дорогу, по которой ушли из деревни болотников и мы. Но я в такие подарки судьбы верю слабо.
Тропинка была пуста. И я оглядел окрестности.
За тремя стоявшими в ряд ангарами, паслось стадо оленей. Оно было небольшое, голов этак в десять, может пятнадцать, с огромным красавцем самцом во главе и двумя старшими самками у которых очень подозрительно искрились маленькие рожки. За ними из-за крайнего здания наблюдал здоровенный, больше похожий на леопарда кот. Котяра был местный, и носил прозвище Керосин. Это из-за огромной рыжей подпалины у него на боку.
Керосин был умный и злой, к тому же страшный собственник. По этой причине, он яростно охранял свою территорию и тут же вступал в бой с любым, кто имел наглость на ней появится. Впрочем, мы со Щепкой в своё время, сумели найти с ним общий язык и нас он не трогал. Щепка даже договорился с ним, чтоб тот помогал охранять от крыс наше жилище, когда мы отсутствовали. Впрочем, это как раз, было нетрудно. Керосин, так же как и я, на дух их не переносил.
Возле старой дамбы семейка гигантских выдр, валялась на полянке. Они так явно наслаждались первыми лучами выглянувшего из-за горизонта солнца, что я им позавидовал.
Понаблюдав немного, как резвятся маленькие, чёрные как смоль, котята, я двинул биноклем вправо. Там в бывшем двухэтажном здании, что когда-то служило парковкой для расположенного рядом торгового центра, устроили своё гнездо крысы. Ненавижу крыс. Мерзкие твари. Мерзкие, хитрые и подлые. Больше чем крыс, я ненавижу только слизней, что обитают на третьем подземном этаже северной пирамиды и учителя химии Колбу. Этот прилизанный гад ещё хуже крыс.
Вокруг парковки, словно это была настоящая, выстроенная по всем фортификационным правилам крепость, извивался глубокий ров. Это и была территория хвостатых тварей. Упадёшь туда и всё, считай, попрощался с ласковым солнышком и вкусными пирожными эклер. Больше никогда не увидишь, ни того ни другого.
Щепка утверждал, что когда-то давно, здесь лежал ровный асфальт, и гуляли улыбающиеся люди. Но это было так давно, что даже не верилось. Сейчас же здесь был ров по дну которого, сновали крысы с крысятами, а стены были изрыты норами настолько плотно, что больше напоминали решето.
Через этот ров на третий этаж парковки был перекинут подвесной мостик. Четыре ржавых троса, да две сотни пропитанных креозотом плах.
Это мы его со Щепкой сделали.
Тогда, три года назад. В окрестностях обитала стадо кабанов во главе с секачом переростком. Матёрый такой был хряк, с виду хоть и не большой - в холке всего метра полтора, но зато измененный.
Щепка говорил, – что он за версту чувствует его бешенную, бурлящую синем пламенем энергию. Она буквально переполняла клыкастого борова, а это значит, что и камень у него должен быть редкий и большой, а возможно и очень редкий и очень большой.
Ну, а добыть для меня особый, супер-пупер камень, стало для Щепки, что-то вроде идеи фикс.
План у него был простой и надёжный как гвоздь. Он, из своего револьвера, стреляет в самку, что входит в гарем Изменённого секача и со всех ног даёт деру. На скорости пробегает две сотни метров и влетает на мост. Разъяренный кабан с залитыми кровью глазами несется следом и так же влетает на мост. А тут я, с кувалдой и небольшим ломиком. Пропускаю Щепку и быстро сбиваю крючья, на которых держаться тросы. Секач, по задумке падает в низ. Где и погибает, вступив в неравную схватку с целым полчищам крыс.
- Нам по большому счёту плевать, кто из этой драчки выйдет победителем – Рассуждал Щепка, потягивая из кружки сладкий чай. – Если крысы загрызут секача – то нам хорошо. Зацепим кошками его мёртвое тело и через лёбёдку вытянем. – И он, на маленьком листе бумаги быстро накидывал чертеж лебёдки. – Секач перетопчет всех крыс – нам тоже хорошо. Застрелим его из арбалета, а тело вытянем опять же лебёдками.
Гениальный план, в котором, во всех случаях нам было хорошо, дал сбой когда секач отказался заходить на мост. Он пыхтел, яростно раздувал ноздри, даже два раза долбанул в нашу сторону какой-то непонятной звуковой волной от которой у меня тут же свело судорогами мышцы и начали ныть зубы, но на мост гад, ни одним копытом не зашёл.
- Видать не самая любимая жена была – С грустью сказал тогда Щепка и посмотрел в сторону разрушенной подстанции, рядом с которой билась в смертельных конвульсиях не любимая кабаном кабаниха. – А может он нас просто просчитал. – И он задумчиво добавил – Моя проблема, Дуда, заключается в том, что я постоянно воспринимаю их как обычных животных. Умных, хитрых, сообразительных, но животных. А они давно уже не животные.
Оглядев из бинокля наш мостик, я взял себе на заметку то, что он ещё вполне себе сносно функционирует и выглядит как новый. Во всяком случае, хвостатые твари, бегали по нему словно по пешеходному переходу. И парами бегали и группами по четыре штуки и даже целыми отрядами. А крысы здесь, надо уточнить, не маленькие, килограмм по двадцать точно будут. Вот и считай – пять штук уже сто кило.
Так же, я мазнул взглядом по обрыву, где устроила логово стая диких собак. Прошёлся взглядом по опутанному паутиной дому, к которому лучше не приближаться, и протянул бинокль Кавке.