Кинув рюкзак к стене, я примостился на нем и закрыл глаза.
Успокоив дыхание, попытался представить себе как спускаюсь на второй уровень бастиона под номером двадцать семь.
Щепка всегда говорил, что перед тем как лезть в пасть к демону. Надо хотя бы прикинуть сколько там зубов.
Распинывая по пути камнегрызав и вспоров брюхо летучему скату, я уже почти дошёл до спуска на второй уровень, как звонкий шёпот Кавки вернул меня обратно.
- Дуда, да Дуда же…. – Натужно шипела она и зачем то присев, пригнула голову к самому полу.
- Что? – Открыв глаза, прошептал я.
- Там – и она, выпучив глаза, потыкала пальцем в сторону оконного проема. – Там эти, как их, сковородки…
Глава 20
- Ну и где твой ссыкливый братец? – Крикнул я Кавке.
Рыжая, спустилась по пожарной лестнице, продралась через кусты малины и выскочила на тропу. Взглянув на труп Сковородки, она перекривилась, быстро отвернулась от него и, выпучив глаза, затараторила.
- Я всё больше и больше начинаю тебя бояться Дуда. – Прошипела она. Впрочем, страха в её голосе яне уловил. – В школе ты мне казался очень приличным парнем. Всегда одетый чистенько, вежливый к тому же. А тут режешь людей направо и налево, и даже в лице не меняешься. Прям как маньяк из того фильма, помнишь где он в маске был и с таким же тесаком как и у тебя.
И затем она начала пересказывать мне сюжет «того» фильма. Сюр какой-то.
- Хватит чушь нести. – Рявкнул я. - Я спросил, где твой братец?
- Не кричи на меня. Это у меня нервное, - пискнула она. – Я когда сильно волнуюсь, то начинаю болтать – расказывать первое, что на ум придёт. Я же тебе говорила. Мог бы и запомнить.
- Очень полезный навык для человека, направляющегося в Муравейник. Думаю, он будет незаменим при встречи с проклятым медведем или гугетом. – Усмехнулся я. – Но я спрашивал не об этом. Я спрашивал, где Чудовище?
- Он там. – Наконец ответила Кавка и махнула рукой в сторону полуразрушенного здания.
Оно напоминало мавзолей, что был нарисован в моей детской книжке про дядю Стёпу и хулигана Васю. Огромная похожая на пирамиду груда кирпичей, а в центре, абсолютно целая двустворчатая дверь с приоткрытой створкой.
- Зови. – Рыкнул я.
- Паша!!! – Тут же завопила Кавка. – Паша! Выходи.
Из темноты проема показался Чудовище. Подозрительно оглядев окрестности, он быстрым шагом направился к нам.
- Какого чёрта ты там спрятался? – Возмущенно спросил я, когда он к нам подошёл, и со злости, двинул его в плечо. Впрочем, толку от этого было мало, я словно в дерево ударил. – В тебе же дури, как в Промокашкином тракторе. Что не мог помочь? Кинул бы ей в спину кирпичом, и на одну дырку в моей шкуре было бы меньше.
И я, в порыве искреннего возмущения, показал ему дырень, что проделала во мне и моей куртке Сковородка, моим же, кстати, копьем. Длиннющий порез, красовавшийся на моих рёбрах, тут же отозвался острой болью и это, моментально направило мои мысли в другое русло. Отложив разбирательство с Чудовищем на потом, я принялся стягивать куртку.
- Кавка! Ты же у нас, уже опытный врач. – И я как мог, мотнул подбородком на свои покрытые кровью рёбра. – Мне снова требуется твоя помощь.
- Господи, Дуда! Столько крови как за эти два дня, я за всю свою жизнь не видела. Меня это пугает. Так не должно происходить с маленькими красивыми девочками. Складывается ощущение, что мы бродим по какой-то скотобойне. Что дальше-то будет? Устроим геноцид, племени Исков или начнём красть и приносить в жертву детей Хвергов? – Впрочем, она хоть и бурчала, но аптечку из рюкзака достала. Оглядевшись, выбрала бетонный блок подальше от трупа Сковородки и мотнула в его сторону головой. – Давай туда Дуда. Это будет наш операционный стол.
Я уселся на блок, а Кавка занялась моей раной. Она намочила чистую тряпку и не сильно заботясь о том, больно мне или нет, оттёрла кровь. Следом – заставив меня поскрипеть зубами, тщательно продезинфицировала порез и, обмазав его вонючкой, попыталась залепить рану ведьминым пластырем.
Я же, непроизвольно уставился на плоское лицо лежащей на тропе Сковородки. Чёрт! Получается, что она была первым человеком, которого я самолично, без чьёй либо помощи, прирезал. Не совсем, конечно, человеком, но всё же.
Самое странное в этой истории было то, что я совершенно не чувствовал ни каких угрызений совести. Ни тебе переживаний, ни волнений, ни прочего сопутствующего, чувственного. Совершенно ничего. Словно я не человека убил, а таракана на кухне тапком пришиб. От этого, было немного не по себе.
Помню два года назад – мы со Щепкой, охотились на свистунов, что живут в степях, к северу от нашего доморощенного моря. Это такие милые десятикилограммовые поросята, покрытые голубоватой мягкой шёрсткой, под которой находился необычайно ценный и крайне полезный для здоровья жир. Совершенно безобидные, милые, ласковые, и к тому же неадекватно дружелюбные. Девчонкам они очень нравились, жаль только, что в неволи долго не жили.
Их бы давно сожрали койоты или камышовые коты, если бы во главе каждой, даже небольшой семейки, не находился злобный папа свистун. Такой, до одури склочный Пахан, похожий на утыканного шипами броненосца, только, в десять раз больше него и в сто тысяч раз агрессивнее. К тому же тиран, державший няшную семейку в твёрдой чешуйчатой лапе и без всяких раздумий, пулявшийся молниями во всё движимое и недвижимое появляющееся в поле его зрения.
Впрочем, это не помешало Щепке заманить его в ловушку и там прикончить. А потом, Щепка, потребовал, чтобы я прирезал пушистых и ласковых свистух, что тут же прибежали и принялись тереться о мои ноги.
- Да не буду я их резать – возмутился я. – Должен же быть хоть какой-то предел человеческой кровожадности. Нельзя убивать симпатичных милашек, просто за ради того, что кому-то требуется новый рюкзак. Это уже за гранью.
И присев на корточки, я почесал свистуху за ухом. Она задорно пропищал что-то доброе и попыталась вскарабкаться мне на колени.
- Да и не смогу я, - и вновь почесав шелковистый затылок няшного хрюндиля, вздохнул. – У меня рука на неё не поднимется.
- Во-первых, не кому-то постороннему, требуется новый рюкзак, а конкретно тебе. А во-вторых, раньше надо было думать. – Хмыкнул Щепка и, объяснил свою позицию. – Без папы свистуна они в степи и пару суток не протянут. Съедят их. И смерть их будет не так безобидна, как была бы от быстрого укола ножом под ухо. Их отловят шакалы и будут жрать. И жрать будут без анестезии, ещё живыми. Будут рвать им требуху, отгрызать лапы, вгрызаться в хребет, рёбра….
- Хватит! – Поморщился я и погладил свистуху. Она всё же смогла взобраться ко мне на колени.
Сопротивлялся я до вечера. Но как только солнце зашло за горизонт и за пригорком затявкали те самые шакалы, что так любят отгрызать лапы велюровым зверюшкам. Мне пришлось прирезать одну из свистух. Иначе Щепка грозился отправить всю их семейку прочь от костра, на растерзание степным хищникам. Он обещал это сделать в назидание мне. Дабы следующий раз, когда я услышу слово – «Охота». – Я не визжал от радости, словно умалишенный клоун, а думал о том, что любая охота это по своей сути, обычное убийство.
К чему это я? А к тому, что тогда ночью, после того как ткнул острым ножом под ухо пушистому зверьку, я так и не заснул. Вошкался, вертелся на своем мешке до утра, скрипел зубами и всё пытался найти такое положение, при котором не было бы так паскудно на душе. Но как я не старался, как не крутился, так я его и не нашёл.
Сейчас же, глядя на остывающий труп Сковородки, я не испытывал совершенно ни каких эмоций. Никаких. В груди было спокойно и безмятежно. Да я, даже, поспал бы пару часиков, будь у меня свободное время. Внутри себя я наблюдал лишь удовлетворение от того, что висевшая над нами угроза исчезла и всё. Никаких переживаний.
- «Возможно, я становлюсь больным социопатом». – Грустно подумал я и перекривился от боли. Так как, сидевшая на корточках Кавка, накладывая на рану пластырь, неловко покачнулась и вместо того чтобы самоотверженно упасть в траву, схватилась за него. Удержавшись от падения таким крайне болезненным для меня способом, она и не подумала извиниться. Наоборот.
- Мне кажется, что если ты продолжишь в том же духе… - и она, мотнула головой в сторону бездыханной Сковородки. – То вполне возможно, станешь каким-нибудь больным маньяком, с постоянным и непреодолимым желанием лить чью-то кровь. Подумай об этом Дуда. Кстати, что ты сделал с тем парнем, который кинулся за тобой в погоню?
Хоть я и размышлял примерно в том же ключе, но когда это озвучила Кавка, мне почему-то, стало до крайности обидно.
- Скинул его в логово крыс. – Зловеще прошептал я, и постарался улыбнуться так же, как это делал злодей Дель Янго в фильме Кровавый закат. Следом, не менее кровожадно оскалившись, добавил. – И они разорвали его в клочья, прямо у меня на глазах. И не просто разорвали, а разорвали и съели.
- Святые Крестоносцы. Дуда!!! Зачем ты мне это рассказываешь? – Зашипела Рыжая. – Я же теперь не усну. – И она, два раза мощно вдохнув-выдохнув, вынесла свой вердикт. – Нет, ты точно больной. Когда вернёмся, надо тебе доктору показаться. Кстати. На площади Калины, неплохой психолог есть. Или тебе уже психиатр требуется?
- До встречи с тобой мне никто не требовался. – Буркнул я и посоветовал. – Задумайся над этим Кавка.
После этого, я переключился на её братца.
- Ну-ка иди сюда, ты – любитель пряток и подвальных квестов. – И я поманил его пальцем.
Стоящий столбом Чудовище, радостно улыбнулся и в два огромных шага оказался напротив меня.
- Что ты лыбишься Чудище? – Возмутился я. И мне тут же, захотелось треснуть по его довольной роже чем-нибудь тяжёлым.
- Радуюсь Дуда. Радуюсь, что ты смог выжить. Сковородка, она очень опасный противник. Я думал, что она тебя убьёт. – Сообщил мне Паша, нелепо дёргая правой губой. – Но ты смог уцелеть и я этому радуюсь.