Между тем дверь отворилась. Раздалось радостное восклицание Ирины Константиновны. А затем гостя мягко всосало вглубь ее квартиры. И дверь за ним захлопнулась.
– Нет, ты видела?! – воскликнула Вета. – Ты это видела?!
Вета выглядела такой разгневанной, словно поймала собственного мужа на факте измены. Кира попыталась внушить подруге более нейтральный взгляд на происходящее:
– Твои папа и мама фактически находятся в разводе. И при этом они оба – взрослые и самостоятельные люди. Почему бы им не попытать счастья с другими партнерами? Отца своего ты ведь не осуждаешь.
– Отец – мужчина! – отбрила Вета. – И к тому же не он первый начал эту канитель! Это мать его довела своими пареными морковными котлетками и соевым соусом без соли, уксуса и перца. Ты когда-нибудь пробовала соевый соус в натуральном, так сказать, виде?
– Нет. Не приводилось.
– И не пробуй! Гадость неимоверная! Даже к мясу. А она им папу с вареной капустой пичкала. Дескать, полезно! Скажи, ты бы сама выдержала такую диету?
– Я?.. Ну, не знаю. Наверное, нет.
– Вот и папа не выдержал! Сбежал к этой… которая все с плюшками да ватрушками возится. – И Вета злобно сверкнула глазами: – Нет, ты как хочешь, а с этим нужно что-то делать!
– С чем – с этим?
– С мамиными планами по окончательному разрушению их с папой семейной жизни!
– А как ты?..
– Вот что! – перебила ее Вета. – Держи! А я пойду!
И с этими словами она сунула Кире сверток с книгами. Мимолетно удивившись тому, что же в книгах может так греметь, Кира сверток взяла. А Вета кинулась вниз по ступенькам. Добежав до квартиры своей матери, она нажала на кнопку звонка несколько раз, а потом снова пулей взлетела наверх.
– Ну вот теперь посмотрим, как вам это понравится!
Через минуту дверь квартиры открылась. И голос Ирины Константиновны произнес:
– Вот видишь, дорогой Глеб, я же тебе говорила, что это соседские мальчишки хулиганят. Не нужно было и открывать.
– Ты права, мой ангел, – раздался гнусавый голос ее кавалера. – Права, как всегда!
Они закрыли дверь. А через несколько минут хищно ощерившаяся Вета повторила свой маневр. На этот раз не открывали дольше. Но потом все же дверь приоткрылась и снова захлопнулась. А вот в третий раз Вету поджидало жестокое разочарование. Сколько она ни жала на кнопку звонка, он не издал ни звука.
– Что это он? – удивилась Кира сверху. – Сломался?
– Электричество отключили! – пояснила ей запыхавшаяся Вета, уже уставшая носиться вверх и вниз. – Гады! Сумеречничать теперь будут! При свечах!
– А это плохо?
– Это романтично! И одному только Богу известно, к чему это может привести!
И Вета зло заколотила обеими руками в дверь. Ответом ей были крики ее матери и ее кавалера. И Вета проворно шмыгнула наверх, утащив за собой Киру, у которой под мышкой по-прежнему что-то отчаянно гремело.
– Ну что там?
– Сейчас увидим.
Судя по разгневанным крикам Ирины Константиновны, обещавшей содрать с хулиганов всю шкуру, зрелище обещало быть незабываемым. Но как раз в тот момент, когда дверь квартиры открылась и женщина выскочила наружу, на этаже снова остановился лифт. И на этот раз оттуда вышел высокий полноватый мужчина средних лет с приличным пузом. Так что разгневанная Ирина Константиновна, не рассчитав скорости, угодила прямо в его объятия, ткнувшись лицом в его мягкое пузо.
Но мужчина повел себя странно. Ни слова ни говоря, он отстранил от себя Ирину Константиновну. Двинулся дальше и влепил оплеуху ее кавалеру. Дальше события разворачивались и вовсе удивительно. Прибывший мужчина схватил кавалера Ирины Константиновны за грудки и вытащил его из недр квартиры. А затем и вовсе спихнул с лестницы. С самым довольным видом проследив за его падением, второй мужчина взял Ирину Константиновну за локоть и властно увлек ее за собой в квартиру.
Секунда – и на лестничной площадке не осталось никого из участников этой сцены. Только где-то далеко внизу стонал и жаловался неудачливый любовник, которому так и не привелось отведать приготовленного специально для него жареного поросенка с хреном. Но самое удивительное заключалось в том, что вся эта сцена разыгралась в полнейшей тишине. Даже Ирина Константиновна не пыталась возражать, сопротивляться и хоть как-то защитить своего возлюбленного от рук хулигана.
Между тем Вета, прислонившись к стене, жалобно прошептала:
– Папа! – Это прозвучало у нее так же, как у маленьких детей, когда они зовут свою маму. – Папа!
– Что ты заладила? – с досадой взглянула на нее Кира. – Папа, папа! При чем тут твой отец? Надо бежать и спасать твою мать! Этот хулиган может ее обидеть. Изнасиловать даже!
Вета устремила на Киру пронзительный взгляд и сказала:
– Ты не понимаешь: это был мой папа!
– Кто? Вот этот толстяк с пузом?
– И вовсе он не толстяк! Просто человек любит много и вкусно покушать. Разве это грех?
И, не обращая внимания на Киру, Вета опять спустилась к дверям своей квартиры и приникла к створке. На ее лице отразилось такое умиление, что Кира не решилась вмешаться. Да и зачем вмешиваться, если разобраться? Муж вернулся на свое законное место, прогнав более слабого соперника. И сейчас, надо полагать, он пользуется тем, что ему дает его статус и положение вожака стаи. Пожирает свою часть пойманной и приготовленной его самкой добычи.
Вета наконец выскочила из дома на улицу, сияя, словно младенец, получивший на Новый год серебряную погремушку.
– Мои родители помирятся! – радостно воскликнула она и тут же замерла: – Тогда, получается, мне нужно вернуть коробку с драгоценностями? Ведь папа их точно сохранит лучше меня. Нет, пока не буду. Еще не известно, как далеко у них все зайдет. Возможно, завтра они опять разбегутся. Что же, мне бабкины сокровища так и таскать туда-сюда?
– О чем ты говоришь?
– Вот об этом! – потрясла Вета сверток с книгами, который опять подозрительно зашуршал и загремел.
Она развернула ткань, и Кира увидела старую жестянку, на которой уже едва можно было различить пальмы, море и далеких чаек.
– Это?.. Это сокровища твоей бабушки? Ты их все-таки украла?!
– Не украла, а временно экспроприировала, – поправила ее Вета. – А ты бы оставила такие ценности в квартире, куда шастают разные мошенники?
– Я? Я бы – нет! Ни за что!
– Вот видишь! Значит, я поступила совершенно правильно. Отнесем эту коробку ко мне домой. И ты там спокойно выберешь ту вещь, которая тебе пригодится.
Кира не возражала. Со времен детства у нее сохранились весьма смутные воспоминания о том, какие именно цацки лежат в коробке Ветиной бабки. Но ей казалось, что несколько стоящих вещиц там точно должны быть.
Оказавшись у Веты дома, девушки первым делом кинулись к холодильнику. После перенесенного стресса их обеих пробило на жор. Да и поросенок, которого им так и не довелось отведать, все еще стоял перед их мысленным взором. Вета была в чудесном настроении. И, уплетая за обе щеки принесенные с работы холодные котлеты, она вовсю делилась с Кирой планами на свою дальнейшую жизнь:
– И отчего это мама на этих бирюльках сиднем сидит? Ни себе, ни мне, ни людям! Давно уже нужно было продать пару вещиц и купить дачу или машину. Теперь, когда отец вернулся в дом, его нужно как-то удержать. А какой лучший подарок для мужчины? Правильно! Машина! Вот и надо тачку купить! Если мама начнет возражать, то я и сама ее куплю. Драгоценности-то теперь у меня, ха-ха!
И, хотя Кира в душе считала, что сегодняшняя афера Веты очень сильно смахивает на воровство, она скромно помалкивала. В конце концов, все это – дела семейные. А у нее в этой ситуации имеется свой интерес. И без Веты у нее вряд ли что-либо получилось бы. Ирина Константиновна произвела на Киру впечатление женщины твердой и к авантюрам с семейным добром отнюдь не склонной.
Разговаривая, подруги под шумок смели целую миску холодных котлет, заедая их свежими огурцами, которые они макали прямо в банку с жирным майонезом, и запивая все это ледяным персиковым соком из холодильника. После такой трапезы в животе у Киры образовался тугой холодный комок, с которым она не знала, что делать.
Но все эти неудобства прошли, едва лишь Вета открыла заветную шкатулку. Дыхание у Киры на миг прервалось, а потом ее с головы до ног окатила горячая волна, растопившая холодный ком в желудке. Столько украшений сразу Кира видела только в витрине ювелирного магазина! Да и то, там они были разложены на витринах и потрогать их руками можно было только по одному.
А тут!.. Драгоценности можно было брать целыми горстями! Кольца, серьги и кулоны были перепутаны с многочисленными браслетами, цепочками, и даже колье среди них попадались. Кира взволнованно перебирала драгоценности, откладывая в сторону те, которые по ее мнению, могли иметь или на само деле имели реальную художественную ценность.
– Как видишь, тут много просто золотого лома, – сказала Вета, небрежно откидывая в сторону тяжелые браслеты, давно порвавшиеся цепочки, а также старомодные кольца и серьги с искусственными камнями.
В ту же кучку отправились и гладкие обручальные кольца, а также тяжеленькие николаевские десятки, которых у бабушки оказалось ровным счетом тринадцать штук. Они были завернуты в бумажку. И представляли собой тяжеленькую колбаску.
– Особой ценности все это не имеет, – вздыхала Вета. – Это когда в магазине колечко покупаешь, то покупаешь именно колечко. А когда продаешь его, то покупают его у тебя как лом. И стоит тогда это золото уже сущие копейки. Так что это все только блестит, а цены не имеет.
Конечно, Вета скромничала. Каких-нибудь вполне приличных денег все это плетеное и плавленное золото все равно имело. Но Киру интересовали художественные изделия. И в первую очередь броши. Их оказалось ровным числом четыре штуки. Три Кира отложила, потому что это были совсем неинтересные веточка, жучок и ромашка. А вот четвертую и последнюю брошь она положила перед собой и залюбовалась ею.