До нас доносится какой-то звук, похожий на скрежет ногтей по камню, сопровождаемый более тихим, тяжелым шумом. И я вдруг осознаю, что это такое. Дыхание. Прерывистые вздохи, вырывающиеся из открытого рта.
Вампы вокруг меня занимают позиции, готовясь к предстоящей битве. Сердце резко ускоряет бег, разгоняя кровь по венам, меня охватывает предвкушение предстоящей битвы.
И вот из темноты возникает долгожданный монстр.
Пятнадцать
О, как же я ошибалась! Образы чудовищных вампов, которые занимали мои мысли во время охоты, не имели ничего общего с Руваном. А вот с этим существом – вполне.
Этот монстр даже страшнее того, что напал на меня ночью в Охотничьей деревне. Его плоть затвердела почти как камень, а кожа туго обтягивает кости и сухожилия, делая его похожим на насекомое. Из широко раскрытого рта с безвольно отвисшей челюстью торчат огромные пожелтевшие клыки, за которыми виднеются ряды острых зубов. Глаза у него совершенно черные, без радужки.
Руки начинают дрожать.
Некая незнакомая часть моего существа жаждет битвы и, безрассудно наплевав на инстинкт самосохранения, толкает вперед, побуждая убивать, хотя в этом у меня очень мало опыта.
Однако другая часть, движимая человеческими порывами, при виде жуткой физиономии, похожей на лицо самой Смерти, заставляет меня замереть на месте.
Лавенция бросается в атаку.
Монстр двигается резко, не слишком естественно, но, несмотря на недостатки мускулов, намного быстрее, чем можно предположить по его внешнему виду. Он замахивается рукой, длинные, костлявые пальцы которой заканчиваются когтями.
Лавенция грациозно подныривает под его руку и наносит удар клинком в плечо. Серебро легко прокалывает кожу, и монстр, удивленно раскрыв рот, замертво падает на пол.
Я слегка меняю положение тела.
– Не расслабляйся, – тут же тихим, резким голосом предупреждает Руван, склонившись к моему уху. – Одного обезвредили. Но их еще достаточно, чтобы тебя убить.
Я быстро кошусь в темноту.
Если Уинни права, то впереди нас ждут еще четырнадцать. Я крепче стискиваю серпы. Обойдя вокруг меня, прочие вампы рассредоточиваются по помещению, двигаясь навстречу неминуемой опасности. Но я застываю на месте. Руван, держась чуть позади своих вассалов, остается рядом со мной. Может, чтобы защитить, если я начну колебаться? Сейчас, глядя на его сильную, надежную фигуру, мне и в голову не приходит его отталкивать. Особенно когда начинают сдавать нервы.
– Боишься, Риана? – От его дыхания шевелятся волоски у меня на затылке.
Я просто в ужасе. Все наши спутники растворяются в полной темноте, лежащей за пределами моего магически усиленного зрения, и оттуда доносятся звуки разгорающейся битвы.
– Да. – Я даже при желании не смогла бы ему солгать, особенно теперь, когда правда совершенно очевидна.
Руван хмыкает. Мой ответ явно порождает в нем какие-то сомнения.
Я закрываю глаза.
– Может, дать тебе еще силы? – Сам этот вопрос кажется более опасным, чем любые надвигающиеся на меня враги, ведь он манит запретной магией. – С ней будет легче бороться. Даже если ты перестанешь бояться.
– Что?
Я поднимаю глаза на Рувана, едва не касаясь его носа своим. И почти растворяюсь в его пристальном напряженном взгляде. Тени вокруг повелителя вампов кажутся практически живыми, от его плеч исходит та самая магия, о которой он говорил.
Он слегка наклоняет голову.
– Соглашайся. Возможно, для кого-то вроде тебя это единственный способ здесь выжить.
Для кого-то вроде меня? Человека? Или мои опасения верны? Может, после работы в кузнице и неумелой оценки битвы он догадался о правде? Или знал ее еще с тех пор, как я замешкалась с Куином на обледенелой дорожке?
– Ну? – настойчиво подталкивает Руван, будто говоря: «Времени у нас в обрез».
Хочу ли я его силы? Но ведь вопрос не в этом. Согласна ли я выпить его крови? «Да», – с отвращением признаюсь сама себе.
До сих пор я об этом даже не задумывалась, однако… Руван ведь уже давал мне свою магию, а охвативший меня ужас отдает отчаянием. Я не хочу здесь умирать. Только не сейчас, после всего, через что прошла. Совсем скоро мы доберемся до его двери, и я получу свободу.
Только вот что из-за этого подумают обо мне мама, Дрю и жители деревни?
«Им не обязательно знать», – шепчет в глубине сознания новый голос.
К щекам приливает жар, дыхание сбивается.
Однако глупо отрицать очевидное. Здесь некому судить меня за то, что я собираюсь сделать. Нет ни охотников, ни деревни. Лишь монстры во тьме и мужчина, сотканный из лунного света, который предлагает мне спасение. И глубоко внутри зарождается и растет мучительная потребность, желание вновь стать свободной. Пусть он разрушит меня и воссоздаст заново, и, возможно, на один благословенный миг мне удастся стать самой собой и хотя бы раз в жизни победить страх и смерть.
– Дай мне силу, – прошу я, отбрасывая всякий стыд.
Он подносит большой палец ко рту и слегка прикусывает. По его ладони начинает змеиться тонкая струйка крови. Рот у меня тут же наполняется слюной. В сравнении с охватившей потребностью меркнет любое отвращение к реакции собственного тела.
«Дай. Она нужна мне. Больше», – с каждой секундой все громче просит внутренний голос.
Руван скользит кончиками пальцев по моей щеке и обхватывает подбородок, а большим пальцем касается нижней губы.
– Вот так, немножко. Тебе хватит.
Я приоткрываю губы, и Руван просовывает скользкий от крови большой палец мне в рот. Я инстинктивно облизываю укушенную подушечку и глотаю.
Меня тут же наполняет его магия, словно бы я – какой-то сосуд, в который она особенно стремится. Делаю резкий вдох, и Руван убирает руку. Тревоги мгновенно начинают притупляться, обостряются чувства. Повелитель вампов мрачно поджимает губы, но я не спрашиваю, в чем дело. Не хочу даже знать, чем он недоволен, ведь меня охватывают… восхитительные ощущения.
Я не представляла, чего ждать от эликсира, который дал мне Дрю. Церемония принесения клятвы прошла, словно в тумане. Но теперь я сознательно приняла силу, и когда она обрушивается на меня, использую ее словно толчок. Пользуясь новообретенной смелостью, разворачиваюсь и бросаюсь в темноту, откуда доносится шум битвы.
Вокруг размытыми силуэтами мелькают Вентос и прочие вампы. Правым серпом я без особых усилий рассекаю первого монстра, левым зацепляю запястье второго. С мучительными вскриками оба падают на пол, погибая от вонзившегося в плоть серебра. На меня замахивается третий монстр. Пригнувшись, я ныряю ему за спину и двумя ударами перерезаю позвоночник.
Как ни странно, первой ко мне присоединяется Уинни. Эта маленькая гибкая женщина напоминает вихрь из лезвий и метательных кинжалов, два из которых тут же находят свои цели. Она пронзает еще одного монстра и извлекает первый кинжал, а пока тянется за вторым, от ее клинков погибают еще двое.
Я вглядываюсь вперед, откуда доносится все возрастающее рычание. К нам явно приближается нечто могучее, внушающее страх. Еще множество таких же монстров. И я разделяю внимание между теми, кто меня окружает, и другими, которые еще на подходе, то прикрывая тылы группы, то принимая на себя удары новой волны.
На пол падает очередное тело, и я едва успеваю перевести дух. На меня бросаются еще пятеро. Они нападают разом, и пока я расправляюсь с двоими, монстр когтями зацепляет броню на моем плече. Однако я не обращаю на это внимания. Пять, десять, двадцать… не важно. Этим безмозглым монстрам меня не одолеть.
С силой, дарованной повелителем вампов, я стала почти равной ему, и только он один, возможно, сумел бы меня остановить.
Руван. Я чувствую, как он движется позади, знакомый мне столь же хорошо, как собственная плоть и кровь. И я бесстыдно пользуюсь его силой, чтобы продвигаться вперед. Отталкиваюсь от тела одного монстра и бросаюсь сразу на двух, вонзая серпы им в плечи, чтобы преодолеть еще один участок коридора.
Я криво ухмыляюсь. Схватка теперь воспринимается… почти приятной. Я слишком сильна, и монстры не способны меня остановить. Лицо и руки запятнаны их теплой кровью; она обжигает язык, когда я облизываю губы. По сравнению с кровью Рувана она имеет кисловатый привкус, но тем не менее меня подпитывает. Эта магия более грязная и низкопробная. И все же она дает силу. Поэтому сгодится.
«Еще, – требует внутренний голос, пробужденный во мне эликсиром в ночь кровавой луны. – Дай еще!»
Я кружусь на месте, размахиваюсь и сбиваю сразу четверых, походя отмечая, что прочие члены нашей группы от меня отстают. Они двигаются слишком медленно. Так недолго пропустить все веселье. Но, наверное, я несколько прорежу ряды монстров, и им не придется слишком сильно напрягаться.
Коридор разветвляется буквой «Т». У меня сбивается дыхание. Тяжелые, прерывистые вдохи причиняют боль, будто в легкие проникает битое стекло, а не воздух. Но я все равно его вдыхаю. В груди мучительно болит, мышцы молят о пощаде.
Я почти хочу, чтобы тело сломалось… а после стало еще сильнее, восстановленное с помощью магии. Я желаю большего… стремлюсь стать больше, чем просто человеком…
Шум справа возвещает о приближении бесчисленного множества врагов. Вдалеке на нас несется целая орда, едва ли способная протиснуться через коридор. Они взбираются друг на друга, раздирая кожу своих союзников, и все стремятся подобраться ко мне. Я приседаю, собираясь сделать выпад.
– Налево! – кричит Руван.
Я мгновенно перестраиваюсь. Мы все бросаемся налево; орда надвигается на нас справа. Наш путь лежит через открытую дверь. Даже охваченная туманом битвы, я вспоминаю разговоры вампов о безопасных путях и надежных проходах.
И, развернувшись, бегу назад.
– Я сказал «налево»! – кричит Руван.
От звука его голоса монстры распаляются еще сильнее. Вопли и рычание доносятся даже из-за стен коридора, как будто эти существа заполняют весь замок до основания. Теперь понятно, что имели в виду вампы, говоря, что нужно двигаться днем, пока «их успокаивает дневной свет». Если это спокойствие, что же принесет ночь?