Я разрубаю первых троих и пинком отшвыриваю их тела вниз по наклонному коридору, сбивая с ног еще четверых. Один бросается на меня. Я убиваю его метким ударом в висок, потом хватаюсь за дверь, но успеваю закрыть ее лишь наполовину. Трое монстров одновременно пытаются прорваться в проход. Я кромсаю и пинаю их и в то же время медленно тяну дверь на себя. Радует, что я хотя бы стою на более высоком участке пола, чем они.
Один из монстров все же ранит меня, глубоко вонзая коготь в мягкую кожу доспехов возле локтя, и я с трудом сдерживаю крик боли. Резкий, отчетливый запах собственной крови достигает даже моих ноздрей, а монстров, судя по всему, еще больше доводит до исступления.
Выпрямив ноги и прижимаясь к двери, я тяну ее изо всех сил. И сражаюсь по меньшей мере с восемью из них. Стискиваю челюсти и напрягаю мышцы, сдерживая стон. Конечности дрожат. Нет, моих сил не хватит. Во всяком случае, пока мне приходится рубить и расталкивать тех, кто пытается войти.
– Вентос! – кричу я. Мне нужен этот здоровяк. – Вентос!
Позади раздается шум его шагов. Какой долгожданный звук!
– Здесь я.
Никогда бы не подумала, что испытаю облегчение, услышав от него эти слова. Он сильной рукой хватается за створку, и та начинает подаваться вперед без всяких усилий.
Оставив Вентоса разбираться с дверью, я сосредотачиваюсь на монстрах, которые стараются проникнуть внутрь. Совместными усилиями нам удается захлопнуть дверь. Осмотрев замок и петли, я вынимаю из ножен три кинжала. Судя по конструкции, мне наверняка удастся застопорить ее на некоторое время. Я почти по самую рукоятку вонзаю в деревянную раму стальной кинжал. Он упирается в дверную ручку, не давая защелке открыться. Используя силу, о которой даже не подозревала, два других я вгоняю в петли, чтобы вывести их из строя.
– Долго они не продержатся. – Я прикрываю рану рукой. – Рано или поздно монстры вышибут дверь.
– Немного она их задержит. Нам хватит времени, чтобы убраться отсюда, – отвечает Вентос, когда мы подходим к своим соратникам.
Они вроде бы не пострадали, только щеку Лавенции пересекает глубокая рана, которая затягивается прямо на глазах.
Руван бросает на меня настороженный взгляд. Я нерешительно улыбаюсь ему в ответ. У меня все хорошо, даже замечательно. Так почему же на его лице читаются сомнения?
– Она тоже ранена. Запах ее крови привлечет еще больше монстров, – сообщает Вентос.
– Это ненадолго. – Руван берет меня за руку, на удивление мягко сжимая ладонь. – Смотри.
Само собой, рана уже затягивается. Я вытираю кровь, несколько капель которой еще сочится в двух пока не сросшихся до конца местах; в остальном же о былом ранении напоминает только тонкая красная полоска на коже.
– Ее глаза, – хмуро замечает Уинни.
– Что с ними? – уточняю я.
Не отвечая мне, она поворачивается к Рувану.
– Вы дали ей кровь.
– Иначе она бы не выжила. А я намерен сохранить ей жизнь любой ценой. Она сможет справиться с моей силой, – уверенно заявляет Руван, пресекая дальнейшие вопросы, и отпускает меня. – Пойдемте дальше. К наступлению сумерек нам бы лучше успеть добраться до чердака.
– Мы там не были уже целую вечность. Думаете, на чердаке еще безопасно? – спрашивает Лавенция.
– У них проблемы с координацией, поэтому обычно они с трудом могут карабкаться по лестницам. Если кто-то и сумел взобраться, их там немного. Мы быстро с ними разберемся, – пожимает плечами Уинни.
– Если нас не ждет там кто-нибудь похуже, – бормочет Лавенция себе под нос.
– Все будет хорошо. – Стук в дверь позади нас становится все громче, и Руван бросает взгляд через плечо. – Не стоит здесь задерживаться.
И мы идем дальше.
Сердце глухо бьется в груди в такт шагам. Мне хочется большего. Еще схватки, еще крови. Впервые я ощущаю себя охотником… и теперь, когда азарт битвы улегся, понимаю, что мне это не нравится.
Я смотрю на ладони, забрызганные чернильного цвета кровью. Смерть не моя стихия, мое дело – творить. И эта внутренняя потребность… вовсе не моя. Откуда же она? Я смотрю на спину Рувана. Его? Нет, я ощутила ее еще в деревне, до встречи с ним. Эликсир! Может, это и есть безумие охотника? Страх пытается пустить во мне корни, но я пресекаю его в зародыше. Чем бы это ни было – безумием или нет – сейчас есть более важные проблемы для беспокойства.
– Должен признать, Риана, ты умеешь сражаться, – замечает идущий рядом Вентос. Должно быть, удивление от его слов отчетливо читается у меня на лице, поскольку он безуспешно старается подавить смех. – Хотя, наверное, все дело в вампирской крови.
– Я и без нее могу нагнать страху, – вру я.
И ловлю на себе взгляд Рувана, в котором таится что-то непонятное. Или же… я просто не хочу даже попробовать его прочесть? Меня вдруг охватывает гнетущее ощущение, что он все знает, догадался о моем обмане. Но тут уж ничего не поделать.
Мы проходим мимо зеркала из ртутного стекла, и я замедляю перед ним шаг. Совсем ненадолго, просто чтобы рассмотреть золотистую радужку в собственных глазах и черные вены, проступившие под смуглой кожей. Примерно такое же отражение я видела и в первом зеркале, когда только попала в замок.
– Как… – шепчу я, и Руван скептически смотрит на меня. Нетрудно догадаться почему. И ответ на вопрос приходит сам собой.
– Это магия крови, связанная с кровной клятвой. Мы отметили друг друга своей кровью, поделились жизнью и энергией, поэтому я могу дать тебе частицу своей силы, – поясняет Руван, и я решаю дальше вновь идти рядом с ним. Издалека доносятся слабые стоны. Похоже, прежде чем мы доберемся до упомянутого чердака, нас ждет не одна схватка. – И в связи с этим я бы попросил тебя как можно меньше бросаться очертя голову навстречу опасности.
– Не знаю, что на меня нашло, – бормочу я, изучая золотистое кольцо вокруг зрачка. – Я похожа на ту, какой была в ночь кровавой луны, верно?
– Верно.
– Значит… – Слова застревают в горле, но я все равно заставляю себя их произнести. Впервые через нашу общую связь от Рувана исходит нечто почти успокаивающее. – Значит, гильдия охотников и в самом деле пользуется магией крови вампов…
– Да. Вообще-то люди не способны с такой легкостью, как ты, пройти через церемонию кровной клятвы. Однако в твоей крови уже были отпечатки магии крови. Иначе ты не смогла бы принять мою силу. Тебя отметили искусством вампиров еще до встречи со мной, и оно останется с тобой навсегда.
Руван бросает на меня косой взгляд, полный неодобрения вкупе с беспокойством.
– Отметили, – повторяю я, поглаживая кожу в ложбинке между ключицами.
– Все наши действия и пережитый опыт накладывают отпечаток на нашу кровь. На нас влияет все: кем мы были и кем могли бы стать, чего добились и что нам никогда не светит. Магия в твоей крови появилась еще до встречи со мной. – Руван поворачивается ко мне лицом. – Твои драгоценные охотники медленно превращали тебя в одного из нас, чтобы с нами покончить.
– Ты… ты… – Но слова застревают в горле, и я ничего не могу сказать.
– Я не прав? – Поджав губы, Руван наклоняет голову и слегка подается вперед. – Ты не можешь этого отрицать, ведь правда? – Я с трудом сглатываю и молчу. – А знаешь почему? – Его голос понижается до шепота. – Потому что ты не способна мне солгать. Я прав, и тебе это прекрасно известно.
Я шире распахиваю глаза. Впрочем, Руван вовсе не намерен злорадствовать. Немного отстранившись, он задумчиво рассматривает меня. А в моей голове роятся тысячи мыслей.
Если гильдия использует магию крови – магию вампов – для создания более сильных охотников, то что это значит для Дрю? Неужели цель оправдывает средства, и чтобы убить монстра, обязательно превращаться в одного из них? Но если члены гильдии с помощью магии оказались способны создать эликсир охотника, то почему не могли использовать ее, чтобы проклясть наших врагов?
Возможно, за проклятием, о котором твердят вампы, кроется нечто большее. Вдруг оно и впрямь исходит из Охотничьей деревни? Но тогда Дрю должен о нем знать.
«Дрю». У меня мучительно ноет в груди. Я на миг прикрываю веки, предпочтя темноту за ними тому мраку, что наполняет коридор. А если они использовали знания вампов, чтобы его исцелить? Станет ли он на шаг ближе к тому, чтобы самому превратиться в вампа? Вдруг мой брат – часть масштабного эксперимента, который продолжится, потому что я украла его судьбу, и повелитель вампов остался жив?
Я вспоминаю маму. И Давоса, который сидит за нашим обеденным столом.
«Они бы ни за что на это не пошли!»
И все же… нельзя отрицать правду, которая раскрывается у меня перед глазами. В Охотничьей деревне есть много такого, о чем я никогда даже не подозревала. И пусть эти тайны пугают меня и угрожают всему, в чем я когда-либо находила утешение, нужно их узнать. Чего бы мне это ни стоило.
Долетающие от монстров звуки вдруг воспринимаются почти привлекательными. И я, наполненная силой, с серебром в руках, устремляюсь вперед, мечтая, чтобы магия выжгла все тревожные мысли. Она нужна мне, чтобы выжить, и я не желаю думать о последствиях.
А еще мне хочется забыть обо всем, что портит простые аккуратные линии, всегда разделявшие мой мир.
Шестнадцать
Я уже потеряла счет убитым монстрам. Дыхание рвано срывается с губ, конечности мучительно болят. С какой волной мы расправились? С третьей? С четвертой? Мы уже забрались глубоко в старый замок, и окружающие каменные стены кажутся почти живыми. За каждой из них скрывается бесчисленное множество этих существ. Теперь понятно, что имел в виду Руван, говоря о количестве. В схватке один на один монстры не так уж опасны, но они подавляют числом, и риск в том, что в какой-то момент может просто не хватить сил справиться с набросившейся на тебя толпой. Дрю рассказывал, с чем они сталкивались на болотах в полнолуние, но то, что творится здесь, гораздо хуже.
Каким-то образом я сумела выжить. Если бы брат видел меня сейчас, он бы гордился. Я тоже горда собой, но и потрясена не меньше. Кто бы мог подумать, что он сумеет так хорошо меня подготовить. В большинстве случаев я действовала, даже не раздумывая. Хотя нельзя не признать, что магия вампов мне очень помогла. Трудно сказать, сколько пройдет времени, прежде чем он