А я невольно задумываюсь, каким же могуществом обладает их магия.
– На что еще способны лории крови?
– Некоторые вампиры могут отличать правду от лжи. Другие видят истинную природу существ. Нас уважали за это. И за то, что мы умели проникать в суть того, что еще не случилось.
– Охотники не умеют ничего подобного.
– Откуда тебе знать? – Его взгляд становится жестким. – Как ты в ночь полнолуния получила доступ к магии крови?
– Что? – неуверенно бормочу я.
Руван хватает меня за руку чуть выше локтя.
– Если бы я не дал тебе свою силу, ты бы погибла, сражаясь с поддавшимися, – бросает он. Не в силах отрицать его слова, я пытаюсь отстраниться, но повелитель вампов держит крепко. – Согласен, умный ход. Притвориться охотником, чтобы обеспечить себе здесь место, а потом защититься от увядания, став моей кровницей. Но я показал тебе свое истинное лицо. Теперь твоя очередь показать свое. – Руван подается вперед, заслоняя от меня весь окружающий мир.
– Да что ты вообще можешь знать? – отважно интересуюсь я, подбирая слова. – Ты даже не знал, что монстры охотятся на нас каждое полнолуние.
– Монстры? – возмущенно повторяет он. – Прояви хоть немного уважения. Некогда это были мужчины и женщины, мои близкие, предки, которым я служил бы, если бы проклятие ваших охотников не превратило их в страшных существ. Когда я погрузился в сон, некоторые из них находились еще в здравом уме, а проснувшись, обнаружил, что они стали безмозглыми врагами. Думаешь, мне нравится наблюдать за тем, как мой народ кромсают на куски? Как их тела сжигают на солнце без надлежащего погребения? Неужели я бы позволил им забрести в твой мир, как скоту на убой, если бы знал, что происходит?
Сердце бешено колотится в груди. Руван удерживает меня, и мне остается лишь беспомощно стоять, со страхом и благоговением ощущая исходящую от него боль. Не знаю, способна ли я сама на столь глубокие эмоции.
– Хватит, Руван, – окликает его Вентос. – Не тратьте зря время. Никогда вы не заставите человека, и особенно охотника, сочувствовать нашей беде.
И все же Руван не сдается. Он вглядывается в мое лицо, словно бы ища там что-то, умоляя о том, чего я не могу дать. Его магия легко, почти невесомо касается моей кожи, окутывает, будто покрывалом.
– Он прав, охотник никогда бы тебе не посочувствовал, – тихо говорю я, стараясь хоть немного отрешиться от его близости, которая выбивает меня из колеи.
В этих словах нет обычной резкости. Я не смогла бы вложить в них силу, даже если бы захотела. Не сумела бы бросить ему в лицо все резкие, язвительные фразы, которые прежде рвались с языка. Мне бы не позволили узы крови. А все потому, что в них больше нет правды.
Однако Руван, похоже, этого не замечает.
– А я-то думал, что, возможно… ведь ты же не одна из них и могла бы… – он бормочет проклятие себе под нос. – Отлично, можешь и дальше себе лгать. Обманывай себя полуправдой, все больше оскорбляя мои проявления доброты и великодушия. Глупо было ожидать чего-то еще от тебе подобных.
Он отпускает меня, слегка оттолкнув назад, чтобы иметь возможность обойти. Не ожидая этого движения, я спотыкаюсь и неловко опираюсь ногой о половицу, чтобы не упасть. Пропитанная влагой, заснеженная доска тут же ломается под моей тяжестью. И я теряю равновесие, балансируя на одной ноге. Несмотря на гнев и свирепые взгляды, Руван бросается ко мне, но не успевает схватить за руку. Я падаю и с грохотом проваливаюсь сквозь пол.
В ушах завывает ветер. Стараюсь изогнуться всем телом, чтобы приземлиться на ноги. Даже если я их сломаю, колени выдержат удар и…
Сверху доносятся крики, потом какой-то свист. Миг спустя я уже в кольце сильных рук. Руван притягивает меня к себе и в последний миг переворачивается в воздухе. Мы неловко приземляемся на пол.
Я растягиваюсь поверх его тела, которое смягчает удар. Наши ноги сплетаются, доспехи тесно прижимаются друг к другу. Застонав, я пытаюсь отодвинуться, но Руван все еще обнимает меня за талию. В свете сумерек его волосы почти такие же серебристые, как доспехи. Он слегка приоткрывает губы и в тот миг, когда я, поморщившись, решаю встать и извиниться, внезапно переворачивается и оказывается на мне. Лязг его доспехов сопровождает чей-то пронзительный визг.
– Осторожно! – предупреждает он.
Тень отпрыгивает назад, неестественно цепляясь за угол возле самого потолка, как какая-нибудь лягушка или паук. Длинные когти по размеру почти не отличаются от серпов. Из открытой пасти с четырьмя торчащими клыками доносится равномерный потрескивающий звук.
– Что за… – потрясенно выдыхаю я.
Услышав мой голос, существо поворачивает голову в нашу сторону и испускает еще один леденящий кровь вопль, от которого ноют зубы. На глазах выступают слезы, в ушах звенит, начинает кружиться голова, и мир внезапно приходит в движение, вращаясь вокруг в тошнотворном вихре.
– Риана, возьми себя в руки! – Руван хватает меня за плечи и слегка встряхивает. – Ты нужна мне в здравом уме.
Он подносит большой палец к губам, словно собирается снова его укусить и поделиться со мной силой. Даже в таком полуобморочном состоянии во мне поднимается голод.
Но он не успевает даже прокусить кожу.
Тварь взмывает в воздух.
– Милорд! – гремит сверху Вентос.
– Здесь падший! – успевает только крикнуть Руван.
На него обрушивается существо. Сплав тени и ветра, ощетинившийся когтями и несущий смерть. Руван решительно встает между мной и чудовищем. Мир вдруг замедляется, я улавливаю каждое мимолетное движение. Руван поднимает серп и наносит удар, целясь монстру в горло. Тварь отшатывается, и серебряное острие вонзается ей в плечо. С воем она валится на пол. Все кончено?
Как бы не так!
Я с ужасом наблюдаю, как монстр медленно поднимается вновь, такой же безжалостный, как и прежде.
– Но… ты… ранил его серебром.
– Серебро убивает вампиров. – Руван бросает взгляд через плечо, в его золотистых глазах пылает гнев. Трудно сказать, на кого он сейчас направлен. – Я же сказал: эти твари – не вампиры. Чем сильнее влияние проклятия, тем меньше они похожи на нас. Готовься!
– Там еще один! – Заметив движение в противоположном углу, я вскакиваю на ноги.
– Что…
Руван не успевает отреагировать. Тварь бросается на него и вонзает все свои клыки в держащую серп руку, прокалывая кожаную перчатку. С губ Рувана срывается дикий крик, он роняет оружие на пол. Из раны брызжет черная кровь, которая прямо на глазах меняет цвет на бледно-зеленый.
Мне тут же хочется склониться над ним и убедиться, что все хорошо. Странное, непрошеное желание. К счастью, сейчас у меня есть веская причина ему не поддаваться. Я выхватываю серп и поворачиваюсь к монстру, который уже несется в мою сторону.
Движется он как-то странно. Сначала неуклюже ковыляет на двух ногах, потом прыгает, наклоняется вперед и почти как волк бежит на четвереньках. При каждом рывке тварь вонзает когти в каменный пол, оставляя на нем глубокие борозды. Рычит и щелкает зубами, к чему-то принюхивается.
Все существо состоит из конечностей, костей и жилистых мышц. Оно не похоже на вампов, с которыми я сражалась. В нем нет ничего хоть отдаленно напоминающего человека – даже в том странном, почти неземном виде, присущем вампам.
Инстинкт самосохранения вопит, веля спасаться бегством, но я лишь крепче сжимаю оружие. Дрю всегда говорил, что отличительной чертой хорошего охотника является способность не сдаваться даже перед лицом смерти.
Вскоре передо мной возникают темные провалы глаз монстра, затянутых кожистой пленкой и покрытых струпьями и шрамами. Странно, что он еще что-то видит.
Тварь бросается на меня.
Я уклоняюсь и наношу удар, подцепляя монстра под ребра. С диким криком он соскальзывает с лезвия серпа, зацепляя мои доспехи, но, к счастью, не причиняет вреда. Ему требуется всего пара мгновений, чтобы прийти в себя. И он вновь рвется в атаку.
– Мы спускаемся! – кричит Уинни. Сверху падает веревка, привлекая наше с Руваном внимание, и мы синхронно поворачиваемся к ней.
– Не надо! – отзывается он, зажимая рукой раненое запястье. Трудно сказать, заметили ли они рану, но уж гнилостный запах, исходящий от предплечья Рувана, наполняющий сейчас мой нос, учуяли наверняка. – Здесь гнездо падших. Лучше продолжайте путь. Встретимся у старой мастерской.
– Милорд… – начинает Лавенция.
– Это приказ, – резко бросает он и наносит еще один удар по первому монстру, а затем разворачивается и хватает меня за руку. – Нам нужно бежать.
Я едва успеваю уловить смысл его слов. Миг спустя Руван уже резко, с силой тянет меня за собой, чуть не выдергивая руку из сустава. Мы несемся к боковой двери. Что-то проворчав, он врезается плечом в дверь. На его предплечье выступает еще кровь.
– Лучше отойди. – Плечом я отпихиваю повелителя вампов в сторону.
Руван поворачивается к приближающимся монстрам и вытягивает раненую руку, с которой на пол капает кровь. От боли и решимости он сжимает губы в жесткую линию. Внезапно кровь фонтаном вылетает из раны. Ее капли парят в воздухе, бросая вызов устоявшимся правилам, кружатся, поворачиваются и летят к монстрам, а потом оседают на них.
Те визжат и шипят, как будто на кожу попала кислота, а затем замирают в неестественных позах.
Собрав все оставшиеся силы, я толкаю дверь. Мышцы, натянувшие кожаную броню, мучительно ноют. Однако рычание монстров, сопротивляющихся контролю Рувана, лучше всяких слов подгоняет меня вперед. И вскоре тяжелая створка со скрипом открывается.
– Пойдем.
К счастью, он даже не пытается изображать из себя рыцаря. Руван протискивается в приоткрытый дверной проем, и как только опускает руку, монстры сбрасывают с себя оцепенение. Я поспешно следую за ним. Мы захлопываем дверь и прижимаемся к ней спинами. Последнее, что я вижу – как на нас несутся три монстра, а четвертый пирует на своем поверженном собрате.
Семнадцать
Монстры с грохотом врезаются в деревянную створку, которая отзывается металлическим звоном засова. До нас доносятся четыре глухих удара. Значит, тварей было даже больше, чем я думала.