И все же, несмотря на удовольствие, ко мне возвращается крупица здравого смысла. Томление внизу живота теперь почти причиняет боль.
«Что я делаю? – раздается в уголке сознания голос женщины, рожденной в Охотничьей деревне. – Это же повелитель вампиров!»
Я выпускаю его из объятий и отталкиваю прочь. Мир вокруг слегка покачивается. Интересно, сколько крови я потеряла? Впрочем, благодаря текущей во мне крови Рувана я способна стоять прямо. Теперь мы связаны еще сильнее, и я почти слышу его мысли.
– Ты… – Он облизывает губы, не в силах подобрать слова.
– Я не могу… нам нельзя… и все же… я не могу сейчас ясно мыслить. Тебе лучше уйти, – бормочу я, запинаясь на каждом слове, и поправляю одежду, удивляясь, отчего она в таком беспорядке. Само собой, я прекрасно ощущала его руки на своем теле, но не думала, что он прикасался сразу в стольких местах. Я до сих пор не в силах избавиться от приятного тумана в голове. – Мне нужно работать.
Руван делает шаг вперед, касаясь кончиками пальцев моей руки.
– Работа никуда не денется. Пойдем в мои покои. Останься со мной на ночь.
В его глазах по-прежнему читается желание, которое в высшей степени меня возбуждает. Пусть даже я сейчас удовлетворила потребность, она грозит в любой момент вернуться. Возможно, именно поэтому мне всегда запрещали плотские удовольствия. Они отвлекают. Самым восхитительным и неприличным образом.
– Мы уже позволили себе расслабиться. Теперь мне нужно немного побыть наедине со своими мыслями. Пожалуйста, уйди. – Последнее слово звучит почти как приказ, и Руван обиженно отступает. Он явно не понимает моего поведения.
«Отлично. И я тоже».
Сейчас я полна противоречий, и его присутствие лишний раз напоминает, что тому причиной. Но я не могу взять и стереть из памяти или попросту отбросить устои, которым подчинялась всю жизнь, ради нескольких поцелуев при луне, какими бы восхитительными они ни были.
Больше ничего не сказав, Руван уходит, но я по-прежнему продолжаю ощущать его беспокойство, досаду и страсть. Потом, наверное, он засыпает, и мир становится тихим. Хорошо. Наконец-то смогу заняться делом.
Двадцать два
Небо подернуто янтарной дымкой, совсем скоро взойдет солнце. Вероятно, после вчерашнего праздника вампиры проспят весь день, значит, в ближайшие восемь или даже десять часов меня никто не потревожит.
Пора браться за работу, пока во мне все еще горит магия Рувана.
Я разжигаю горн, и огонь в унисон с небом постепенно меняет цвет с красного на оранжевый, а потом на желтый. Обжигающая сила внутри меня пылает так же ярко, как и танцующее в очаге пламя. Я достаю из кармана диск, кладу его в центр одного из столов и внимательно рассматриваю. Металл для меня сродни книгам для ученых. И я изучаю его, собирая всю информацию, которую можно получить с помощью простого осмотра.
Закончив, беру диск в руки. Кусаю его, пробую на вкус, царапаю, роняю, тру о разные поверхности и слегка постукиваю по нему молотом. В общем, делаю все возможное, чтобы осмотреть и прощупать его, при этом не повредив. Как бы ни манили меня его тайны, он слишком ценен в первозданном виде – по крайней мере, до тех пор, пока я не сумею в точности его воссоздать. Поэтому не стоит пока торопиться с переплавкой или прочими более глубокими исследованиями.
Проведенный осмотр лишь подтверждает то, что я и так подозревала: этот серебряный сплав не похож ни на один из тех, с которыми я сталкивалась до сих пор. Меня охватывает волнение. Новый металл, который я смогу изучить и попробовать создать самостоятельно!
Закатав рукава, надеваю один из висящих на стене тяжелых кожаных фартуков и начинаю собирать все, что мне может понадобиться. К счастью, когда кузницу забросили, в ней осталось достаточно всяких припасов: слитки железа, меди, латуни, стали и даже немного золота. Однако ни намека на чистое серебро.
Впрочем, оно и понятно. Будь у них серебро, им не приходилось бы во время ночи кровавой луны красть оружие охотников.
В голову приходит одна мысль.
Я выскакиваю в коридор и бегу в верхнюю оружейную, радуясь, что ни с кем не сталкиваюсь по пути, и там копаюсь в куче с самым старым оружием, которое вампиры на протяжении веков забирали у охотников. Судя по словам Рувана, в наш мир регулярно забредают только поддавшиеся, а вампиры вроде него появляются там раз в пятьсот лет. Но если здесь есть палаш, то должны быть и…
Я нащупываю маленький, тонкий, как игла, кинжал. Серебро. Чистое серебро, судя по виду, ощущениям и звуку. Всего таких четыре. Судя по всему, их изготовил один из моих предков более двух тысяч лет назад, когда кузнецы еще не придумали способ сплавлять серебро с железом.
– Спасибо, – шепотом благодарю я неизвестную прапрабабушку.
Сжав оружие в руках, возвращаюсь в кузницу и помещаю в тигель все четыре кинжала. Придется стараться изо всех сил, чтобы получить результат – если я вообще хоть чего-то добьюсь, – и расходовать материал экономно. Расплавив кинжалы, выливаю большую часть металла в желоб. Когда серебро почти полностью остывает, разделяю его на кусочки, пока оно еще достаточно податливое.
Собрав все необходимое, возвращаюсь к горну. Я хочу попробовать нечто совершенно новое, то, чем еще никогда не занималась. Мне ничего не известно ни о магии, ни о лориях крови… ну, если только обрывочные сведения. Но я учусь. И уже поняла, что кровь – моя собственная кровь – обладает силой. Возможно, именно это мне сейчас и нужно.
Одним из серпов, заточенных еще перед походом в старый замок, я делаю порез на предплечье возле локтя. Совсем небольшой, чтобы капнуть в тигель несколько капель крови. Я позволяю организму самому решать, с какого количества начать, и использую все, что вытекает, прежде чем рана начинает затягиваться.
Итак, пять капель. Падая на горячий металл, кровь шипит и пузырится. Расплавленная масса окрашивается в черный цвет.
«У меня в крови магия…»
Данный факт все еще трудно осознать, но сейчас я поневоле начинаю верить. Правда, с неким ощущением неловкости. Ведь получается, что люди и вампиры похожи намного сильнее, чем мы всегда думали. В наших историях магией обладали исключительно вампиры, которые охотились на нас ради пропитания. У людей же не было врожденной силы.
Как выяснилось, все это ложь. Люди обладают собственной магией. Но вот вопрос: намеренно ли жителей Охотничьей деревни вводили в заблуждение? Или же эту часть нашей истории просто позабыли? И как в зависимости от того, что происходило на самом деле, может поменяться будущее деревенских жителей?
На мгновение я задумываюсь, а какова моя собственная врожденная способность. Если она и есть, то наверняка связана с кузнечным делом.
Когда металл остывает до нужной температуры, я прогоняю беспокойные мысли, осторожно приподнимаю сосуд с помощью щипцов и переливаю жидкость в прямоугольную форму меньшего размера. Действую я быстро и уверенно. Вскоре металл остывает, принимая форму слитка.
Сжав брусочек в одной руке, а диск в другой, я закрываю глаза, оцениваю их вес, температуру, гладкость. Как и ожидалось, все не так. Разница огромная. Но я знаю, что еще можно попробовать.
Дверь в глубине старого замка способна пропускать через себя магию. Именно так нам удалось ее отпереть. Чистое серебро на ручке для защиты от вампиров, конечно, любопытный факт, но речь сейчас не о нем. Главное – именно этот металл, через который передается заключенная в крови сила.
Вероятно, у него есть какое-то особое свойство, которого я пока не понимаю. Нахмурившись, я рассматриваю два куска металла, которые сжимаю в руках до побелевших костяшек пальцев. И ничего не ощущаю.
Либо я делаю что-то не так, либо моя теория абсолютно неверна. И то и другое в равной степени возможно.
Поджав губы, я вновь представляю себе ту дверь. Огромный кусок металла… Я роняю только что сделанный слиток. Он ударяется об пол со звоном, характерным для чистого серебра, и на нем остаются вмятины. Моя кровь ничуть не изменила его свойств.
Нет, дверь явно изготовлена из какого-то сплава; к серебру для прочности добавили другой металл. Вероятнее всего.
Я кладу брусок обратно в тигель, добавляю железо, углерод и известняк, еще немного крови, и снова отправляю все в огонь.
Ожидая, пока масса нагреется и сольется воедино, я прохожу вдоль стен кузницы, про себя повторяя мысли женщины из сна.
«Теперь у кузнеца есть подходящий сплав, который мы проверим в следующее полнолуние на новых кинжалах».
Скрестив руки на груди, я прислоняюсь к стене в дальнем углу и принимаюсь барабанить пальцами по бицепсам.
– Итак, Флориана, признай, что в твоей крови столько же магии, сколько и в их, – убедительно заявляю я, разгоняя свои сомнения. – Хорошо. Что ты вообще знаешь о магии крови?
Две вещи. Что все вампиры с ее помощью могут видеть будущее и что помимо этого некоторые вампиры обладают уникальными способностями.
– Но ты не вампир, – продолжаю я, вторя потрескиванию пламени в горне.
Дрю как-то рассказывал, что в крепости есть архивариусы, которые с помощью перьев записывают мысли, чтобы лучше их упорядочить. Мне же звук собственного голоса помогает гораздо больше, чем перо и пергамент.
– Ты не можешь видеть будущее. Однако, возможно, у тебя есть другие врожденные способности?
Точно не знаю, но, учитывая кровную клятву с Руваном, это звучит логично. Есть вероятность, что наша связь пробудила во мне какую-то силу.
– Если этот сон – не будущее… тогда, возможно… прошлое?
Я отталкиваюсь от стены.
«Теперь у кузнеца есть подходящий сплав». Вдруг женщина говорила о кузнеце, работавшем в этой кузнице? Я вновь принимаюсь ходить вдоль стен, легко проводя по ним кончиками пальцев, чтобы нащупать что-нибудь необычное.
Несколько камней неуклюже выступают вперед, но и только. За ними ничего не скрывается.
Отложив на время поиски, возвращаюсь к работе с металлом.