И я вроде как тоже.
Так почему же настолько тоскливо на душе?
– Ты опять здесь? – Как всегда после прихода Кэллоса, Уинни не заставляет себя долго ждать. Надеюсь, в нашем временном сближении она не узрит ничего лишнего.
Теперь, когда Руван рассказал мне о зарождающихся между ними отношениях, я начинаю замечать знаки: взгляды Кэллоса, брошенные на нее поверх очков, ее стремление садиться к нему как можно ближе.
– Здесь моя работа, – поясняет он.
– Ты можешь работать где угодно. – Уинни раскладывает кинжалы рядом с точильным камнем.
Всего несколько дней назад она довела их остроту до совершенства, но до сих пор продолжает работу. И постоянно пялится на Кэллоса, пока он не видит. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отругать ее за постоянные отвлечения. Одно неосторожное движение, и она может срезать кончик пальца. Впрочем, рана на ней быстро заживет. Каждый должен чему-то учиться, и если ценой за ее науку станет лишь кончик пальца, все не так уж плохо, учитывая обстоятельства.
– Но здесь под рукой опыт нашего местного кузнеца.
– Ты уже знаешь, для чего нужно кровавое серебро? – уточняет Уинни.
– Мы еще работаем над этим. – Кэллос проводит пальцем по рукояти кинжала. – Дело пошло бы быстрее, будь у нас свежая, не вампирская кровь. – Он косится в мою сторону.
Я отвечаю ему раздраженным взглядом. Я уже разок порезала себя этим лезвием и больше не горю желанием повторять опыт. Мне сполна хватило зрелища распростертого в постели Рувана, готового в любой момент сдаться на милость проклятия. Особенно теперь, когда после известия о нашем браке мы почти не общаемся.
– Прежде чем заходить слишком далеко в своих опытах, нам лучше побольше узнать о свойствах кровавого серебра и об его предназначении, – замечаю я.
Скрестив руки на груди, Кэллос откидывается на спинку стула.
– Порой магию не познать без риска. И тогда приходится пролить немного крови.
– Кстати, о кровопролитии, – подхватываю я, чтобы сменить тему. – Мне нужна ваша помощь.
– В чем? – уточняет Уинни.
Я поднимаю один из серпов, над которыми работала. Сейчас он далек от совершенства и едва ли может сойти за серп охотника. Но прежде чем тратить время на его оттачивание, я хочу убедиться, что не ошиблась в своих расчетах. Луна растет с каждым днем, и уже совсем скоро нам придется отправляться в деревню.
– Нужно прогуляться в старый замок, – сообщаю я.
Тридцать один
– В старый замок? – дружно повторяют Кэллос и Уинни, обмениваясь взглядами.
– Пора проверить, насколько остры твои кинжалы, Уинни. – Я направляюсь к выходу из кузницы.
Она первой меня догоняет. И, к моей радости, все кинжалы при ней.
– Зачем нам нужно в старый замок?
– Никто не согласовывал этот поход. Повелитель вампиров…
– Далеко мы не пойдем, – перебиваю я Кэллоса. Не хватало еще просить у Рувана разрешения. Тем более что в последнее время он не рвется со мной общаться. – Только отыщем одного поддавшегося.
– Для чего?
– Хочу проверить, убьет ли его это серебро. Если я все сделала правильно, он останется жив. И тогда ты его добьешь, – киваю я Уинни.
– Для чего тебе серебро, которое не убивает поддавшихся? – интересуется она.
– Мне нужно что-нибудь, внешне неотличимое от стального серебра, но не смертельное для вампира. Когда мы с Вентосом вернемся в Охотничью деревню, он должен нести с собой серебряный серп, чтобы не вызвать подозрений. Настоящий ему давать нельзя, поскольку охотники в качестве проверки могут заставить его порезать себе руку.
Маму, конечно, этот трюк не обманет, но надеюсь, мы с ней не столкнемся… как бы больно ни было об этом думать.
– Умно. – Похоже, Кэллос впечатлен.
– И у меня рождаются идеи, – с усмешкой бросаю я через плечо, когда мы добираемся до верхней площадки лестницы.
– Какие еще идеи? – уточняет Руван.
Я резко останавливаюсь, чтобы в него не врезаться.
Сейчас мы совсем близко. В последний раз, когда мы стояли вот так рядом, на его лице отражались боль и разочарование, которые я до сих пор не могу изгнать из памяти.
«Если хочешь, можешь стать для меня никем».
Нет, я уверена, что не хочу, но пока не нашла в себе ни слов, ни смелости сообщить ему об этом. Меня до сих пор ранят его недомолвки. И поступки, совершенные им и его предками, которые, как оказалось, требуют моего прощения. Поэтому я не могу найти покоя, и даже погружение в работу не слишком помогает. Руван прав, мы слишком быстро сблизились, и теперь я рикошетом отлетаю от него назад, будто молот после удара по наковальне.
Может, перед уходом в деревню я еще сумею найти для него слова. Однако чем сильнее растет луна, приближая мое возвращение в привычную жизнь, тем сильнее мной овладевает стыд. Непрошеный, нежеланный и все-таки неоспоримый.
– Блистательные, – отвечает Кэллос, старательно не обращая внимания на сгустившееся между нами напряжение.
– Ничего удивительного, – бормочет Руван. Судя по всему, комплимент дается ему с трудом.
– Спасибо. – Я прохожу мимо, задевая плечом его руку.
– Мы идем в старый замок, – сообщает Уинни.
Я застываю на месте, вжав голову в плечи. Я-то надеялась, Руван не узнает.
За спиной раздаются его шаги.
– В старый замок? Зачем?
– Хочу кое-что проверить.
Он хватает меня за локоть.
– Тебе нельзя в старый замок.
– Почему нет? – резко оборачиваюсь я.
– А если с тобой что-то случится?
– Со мной пойдут Уинни и Кэллос.
Руван хмурится еще сильнее.
– Кэллос вряд ли поможет в бою.
– Благодарю за доверие, милорд, – сухо бросает Кэллос.
Руван переводит взгляд на своего рыцаря.
– Прости.
– Мы ненадолго. – Я пробую высвободить руку из захвата, но Руван держит крепко. – Отпусти.
– Я пойду с тобой, – решительно заявляет он.
– Я способна за себя постоять.
– Риана вполне способна о себе позаботиться. В любом случае, вам не стоит туда соваться, милорд, – поддерживает Уинни. – Не забывайте о проклятии. Вы не в том состоянии, чтобы сражаться с поддавшимися. Один укус, и мы можем вас потерять.
– Я готов пойти на этот риск, – настаивает он.
– Ради чего? – интересуюсь я.
– Ради тебя. – Под его пристальным взглядом я невольно сглатываю.
– Не хочу, чтобы ты ходил. – Перед мысленным взором возникает его безвольное, увядающее тело на постели. Боюсь, что в следующий раз нам не удастся оттащить его от края пропасти.
С лица Рувана исчезает решительное выражение, он слегка сутулит плечи и, не говоря больше ни слова, выпускает мою руку и отстраняется.
Мне тут же хочется последовать за ним, крепко обнять его и заверить, что со мной все будет хорошо. Возможно, для нас еще не все потеряно, и чувства в наших душах тлеют, словно угольки. Нужно просто сберечь это пламя, каким бы маленьким оно ни было.
– Руван. – Я ловлю его за руку. Откликаясь на имя, он вновь поворачивается ко мне. – Я не смогу спокойно наблюдать, как ты поддаешься проклятию.
И вновь он слышит мои слова, но, кажется, не понимает.
– Знаю. Придется тебе убить меня, охотница.
– Я не… – Однако, не слушая моих возражений, он уходит обратно в свои покои.
– Ты не это имела в виду, – с грустной улыбкой заканчивает за меня Уинни.
– Вы говорите на одном языке, но не слышите друг друга, – метко замечает Кэллос.
– И что мне делать? – Я перевожу взгляд с Уинни на Кэллоса и обратно, надеясь, что хоть один из них подскажет, как решить эту проблему.
– Дай ему время, – наконец советует Кэллос. – Руван не из тех, кого можно торопить. В этом вы, кстати, похожи. Но когда наступит нужный момент, вы будете готовы.
Кэллос и Уинни направляются к огромным дверям, ведущим в старый замок, и пока пытаются их открыть, я размышляю над его словами.
Кэллос прав, я еще не готова.
«А буду ли вообще когда-нибудь?»
И пока мы спускаемся в пустоту старого замка и бродим по коридорам в поисках поддавшегося, этот вопрос не дает мне покоя.
Вылазка, кстати, удается. Серп не наносит монстру особого вреда. Этот серебряный сплав так же безопасен для него, как и обычная сталь.
«Тебе не понять».
Его слова до сих пор звучат у меня в ушах. Я все еще вижу, как он поворачивается ко мне спиной и уходит, решительно сжав кулаки. Он всегда так поступал, с самого детства, когда не мог с чем-то справиться.
С бешено бьющимся сердцем я несусь по коридорам и потайным проходам, мысленно моля: «Пусть я ошибаюсь». Однако глупо на это надеяться. Я знаю его лучше всех. К тому же все кусочки мозаики встали, наконец, на свои места.
Я понимаю, что он сделал, еще до того, как слышу крики, которые быстро нарастают до крещендо, а после смолкают.
Пошатываясь, я хватаюсь за стену и вцепляюсь пальцами в рубашку на груди. Накатывает тошнота, но я изо всех сил стараюсь ей не поддаваться. Я должна увидеть все своими глазами. «Вдруг я все-таки ошибаюсь. Ведь это возможно», – вновь и вновь убеждаю себя по пути к первой созданной нами мастерской. Его мастерской.
Я врываюсь внутрь и резко замираю, когда в нос ударяет запах крови. Здесь столько крови… так много тел… Они пришли сюда со мной, из-за меня. И ради меня остались. Я подношу руку ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик, и вижу пару золотистых глаз.
Монстр.
Я бросаюсь бежать.
Днями и ночами я пытаюсь разобраться в собственных чувствах.
Стук. Стук. Стук.
Мысли кружатся в голове, бесконечные, как и моя работа. Наверное, если решительно взяться за проблему, я все же смогу взять над ней верх и извлечь из сложившейся ситуации что-нибудь полезное. Ну или, по крайней мере, сумею понять, как объяснить случившееся маме и Дрю, с которыми неизбежно придется столкнуться. О, старые боги, как после всего произошедшего я вообще буду смотреть им в глаза?
У меня нет ответа. Он не находится и позже, когда мы с Вентосом входим в приемный зал замка. Казалось бы, я только что стояла на той лестнице с Руваном, Кэллосом и Уинни, и вот уже над головой полная луна.