– Вы верите ей только потому, что связаны кровной клятвой. Вы обещали, что не изменитесь. Говорили, что видите в ней не свою кровницу, а только средство для достижения цели. Необходимость, не более того.
Эти слова ранят сильнее, чем мне хотелось бы, напоминая о том, что Вентос однажды назвал меня всего лишь инструментом. С другой стороны, чего я расстраиваюсь? Руван мне ничего не должен.
«Нет, я его жена», – тут же мысленно возражаю я. Это слово все еще воспринимается странно, но я все чаще произношу его, чтобы себя успокоить.
– Я верю ей, потому что в ее словах больше всего смысла. – Руван понижает голос почти до опасного шепота, становясь похожим на повелителя вампиров, похитившего меня из родного мира и связавшего нас кровной клятвой. Однако сейчас он защищает меня, обращая ярость на одного из вассалов. Почти немыслимый поступок.
– Может, это какой-то другой вампир, который перебрался через Грань и застрял в том мире? Вдруг он не совершал ничего предосудительного, а просто пытался выжить? – оптимистично предполагает Лавенция.
– В таком случае он не стал бы мучить Вентоса, а отнесся бы к нему как к нежданному спасителю, – не соглашаюсь я.
– Возможно, он испугался, что после столь долгого сотрудничества с людьми мы будем видеть в нем врага? – неуверенно подсказывает Лавенция, хотя, судя по всему, сама не слишком верит в такую возможность.
– А как насчет его слов? – Вентос перестает яростно расхаживать по комнате. Слегка остыв, он все же решает остаться с нами.
– Что он сказал? – уточняет Кэллос.
– Прежде чем сбежать, он заявил: «Ты заплатишь кровью, как и остальные из твоего поганого народа. Я получу заслуженный трон и отомщу за Лоретту», – повторяет Вентос. Я тоже отчетливо помню эти слова.
На несколько минут в зале воцаряется молчание, пока все пытаются осознать смысл сказанного.
– Кто такая Лоретта? – наконец интересуется Лавенция.
– Красивое имя, как из какой-нибудь песни, но я его никогда не слышала. – Похоже, решив, что Вентос достаточно успокоился, Уинни возвращается к столу.
– Я никогда не читал ни о какой Лоретте, – качает головой Кэллос.
– Заплатишь кровью, как и остальные из твоего поганого народа, – тихо повторяет Руван. Затем уже громче добавляет: – Почему поганого? И почему «твоего народа»? Разве он не считает себя одним из нас?
– Радует, что нет, раз уж он вознамерился нас убить, – заявляет Вентос.
– Есть вероятность, что он участвовал в ранних конфликтах, о которых вы упоминали, – произносит Кэллос, кивая в сторону Рувана. – Возможно, лидер одной из фракций, которые боролись за власть после смерти короля Солоса; до того, как в качестве отчаянной меры был установлен порядок престолонаследия. Тогда понятно, почему он считает трон своим.
– Но как же слова Дрю, что он нацелился на трон короля эльфов? – чешет в затылке Уинни. – Все эти предположения просто ужасны.
Я с ней вполне согласна.
– А если он когда-то был человеком? – Дрю находит последний кусочек головоломки, который я упустила из виду. Все тут же поворачиваются к нему, и у меня замирает сердце. Возможно, ситуация намного сложнее, чем я когда-то думала, и мы с Руваном оба оказались по-своему правы. – Вы говорили, люди могут превращаться в вампиров, и вскоре после обращения первого человека группа людей сбежала из Срединного Мира и основала Охотничью деревню. Вдруг этот мужчина как раз и был результатом эксперимента?
– Тогда понятно, почему его внешность немного отличается от вампирской, пусть даже он и поражен проклятием. – Руван задумчиво поглаживает подбородок.
– И если он – тот самый человек, о котором писал Джонтан, рассказывая об экспериментах, у него хватало причин проклясть вампиров. – Поднявшись, Кэллос начинает расхаживать по другой стороне зала, где прежде метался Вентос. – Человек превратился в вампира. Вероятно, Лоретта была его потерянной возлюбленной, с которой вампиры тоже обошлись жестоко. Он один из нас, но не считает себя частью нашего народа, потому что над ним насильно совершили ритуал. Он хочет отомстить и в качестве компенсации получить наше королевство. Все это имеет смысл.
– Великолепно. Теперь, может, хватит болтать, займемся делом? – Лавенция складывает руки на груди. – Мы знаем, где этот ублюдок. Почему бы не схватить его?
– Вернуть его и так будет довольно сложно. – Вентос кивает в сторону Дрю. – Мы не можем рисковать и планировать нападение до следующего полнолуния.
– И что ты предлагаешь? Просто сидеть здесь сложа руки? – возражает Уинни. – Месяц – это целая вечность.
– Ты проспала три тысячи лет. Что значит какой-то месяц? – закатывает глаза Куин.
– Я тоже считаю, что мы должны схватить этого ублюдка, прежде чем он сможет найти себе другое обличье и от нас ускользнуть, – поддерживает Лавенция.
Пятеро вампиров продолжают спор. Руван молчит, явно затерявшись в мыслях. Дрю изучает свои руки.
– Вот как мы поступим. – Я хлопаю ладонью по столу. Неожиданный звук и твердые нотки в моем голосе дают нужный результат. Спорщики замолкают. – Дрю, перед уходом расскажи Кэллосу все, что знаешь об изготовлении эликсира охотника. И все, что еще вспомнишь об этом мужчине. Кэллос, твоя задача как можно скорее приготовить эликсир для Рувана. Возьми в помощь Куина. Уинни, Лавенция, Вентос, пока Дрю еще здесь, начинайте вместе с ним планировать нападение. Потом брат станет нашими глазами в Природных Землях, особенно если с помощью эликсира получится легче преодолевать Грань. После его ухода мы продолжим готовиться к нападению, заодно ища любую информацию о том, кем на самом деле может быть этот мужчина-ворон.
– Мне нельзя возвращаться, – осторожно замечает Дрю. – По крайней мере, сейчас, пока ворон меня выслеживает.
– Не обязательно идти в деревню. Спрячься где-нибудь на болотах. – Я сжимаю его руку. – Знаю, это трудно, но тебе нужно продержаться всего месяц.
Вампиры уже принесли жертвы, чтобы помочь покончить с проклятием. Теперь моя очередь. Как бы мне ни хотелось, Дрю невозможно оставаться здесь. А я не могу вернуться вместе с ним. Во всяком случае, пока.
– Кажется, мужчина-ворон всегда сторонился болот. Там мне ничего не угрожает, – с напускной храбростью заявляет Дрю, однако тут же быстро добавляет: – В течение месяца.
– А ты… – поворачиваюсь к Рувану, но замолкаю, заметив пляшущие в его глазах веселые искорки. Уже несколько недель я не видела повелителя вампиров в таком хорошем настроении. Судя по всему, этот его взгляд предназначен только для меня; никогда не видела, чтобы он на кого-либо еще так смотрел.
– Упорства тебе не занимать, – мягко, задумчиво произносит Руван. В его голосе нет ни капли злости или раздражения. Он почти… счастлив? Отчего-то от этого открытия у меня екает внутри.
– Когда она нацеливается на что-то, то берется за дело со всем неистовством дикого животного, – со смешком поясняет Дрю. Теперь брат тоже улыбается.
– Я не дикое животное, – возражаю я, хмуро уставившись на Дрю.
– Похоже на правду, – хмыкает Лавенция.
– Простите, но я не животное, – медленно повторяю я, для убедительности выделяя последние слова. – Я дева-кузнец. И да, я привыкла упорно трудиться, чтобы добиться своего.
– Она всегда такая? – уточняет Руван у Дрю.
– Обычно еще хуже.
– А я еще жалела, что ты не сможешь остаться здесь надолго. – Я склоняю голову набок и с прищуром смотрю на брата.
– Сама знаешь, что будешь по мне скучать, – мягко парирует он; и в его голосе звучат искренние эмоции.
– Ужасно, – признаюсь я, тут же немного погрустнев.
Руван прочищает горло.
– Что ж, теперь, когда мы более-менее определились с планом нападения, Дрю, не хочешь взглянуть на вампирскую кузницу?
– Моя сестра уже успела устроить там беспорядок?
– Прости, я, кажется, ослышалась, – бурчу я.
Руван со смехом поднимается из-за стола.
– Трудно сказать, что в большем беспорядке: кузница или твоя сестра после целого дня работы там.
– До свидания, я пошла. Лучше уж пройдусь в одиночестве, – заявляю я, направляясь к двери.
Никогда не думала, что Руван и Дрю способны дружно ополчиться против меня. Ладно, если бы они спорили друг с другом. Однако этим двоим, по всей видимости, нравится меня дразнить. Как же получилось, что мой брат спелся с моим случайным мужем еще до того, как узнал правду об истинном положении дел?
– О, новая вампирская леди раздала распоряжения и разрешила нам вернуться к собственным делам? – выразительно уточняет Лавенция. Я лишь отмахиваюсь, однако ее слова, как и в первый раз, крепко врезаются в память.
«Вампирская леди»… Вот только мне не суждено по-настоящему ею стать. Я обычный человек родом из Охотничьей деревни. Дочь охотника.
Я замедляю шаги, потом и вовсе останавливаюсь. За спиной слышатся голоса, но я едва ли улавливаю смысл их разговоров. Дрю прав, я никогда не умела решать проблемы, не связанные с кузнечным ремеслом. Впрочем, обычно этого и не требовалось. Однако с нынешней ситуацией не удастся справиться с помощью одной только решимости и грубой силы.
Я – это я, а Руван есть Руван. Мы созданы для разных миров. Появление здесь Дрю кладет конец всем иллюзиям, за которые я старалась цепляться. Ведь то, что заложено в наших душах, не смогут изменить ни кровная клятва, ни самая твердая сила воли.
Кто-то вдруг упирается прямо в меня. Я бросаю взгляд через плечо. За спиной маячит Руван, тогда как все остальные проходят мимо нас. Дрю беседует с Лавенцией – кажется, на тему, как лучше переправить его через пропасть. Брат настаивает, что не хочет ехать у кого-то на руках.
– Ты громко думаешь, – шепчет, склонившись ко мне, Руван.
– О-о… – И что на это можно сказать?
– Обычно ты просто тихо пульсируешь на другой стороне сознания, мягко, но неуклонно напоминая о своем присутствии. Но сейчас твои мысли громко барабанят.
Прямо как мое сердце, когда он стоит вот так, рядом со мной.