Я тут же смотрю на Рувана. Он выглядит точно так же, как и до проклятия. Нет, даже лучше.
– Если мы разбудим его…
– Проклятие вернется с полной силой, – заканчивает за меня Кэллос, понимая, о чем я хотела спросить. – Этот стазис сохраняет изначальный облик заключенных в него существ, показывая, какими они должны быть. Как и зеркало, этот кристалл – окно, сквозь которое видно истинную природу мужчины или женщины, в нем нет места болезням или проклятиям. Однако он вовсе не отражает истинное физическое или магическое состояние существа, лишь демонстрирует, что у него в душе.
Взгляд в душу. При этих словах у меня сжимается сердце. Сейчас Руван выглядит как никогда прекрасным. Трудно сказать, изменился ли он. Возможно, я просто испытываю облегчение при виде его привычной бледной кожи, волос цвета инея и расслабленных черт лица.
Сейчас он кажется в высшей степени умиротворенным. Как бы мне хотелось навсегда сохранить эту его безмятежность, подарить ему мир, в котором он сможет оставаться собой и где я смогу узнать его таким, каким он должен быть.
Я скольжу пальцами по гладкому барьеру.
Пусть сейчас я думаю лишь об его благе, у меня самой схожие пожелания. Да, я хочу защитить родных, брата, Охотничью деревню и помочь своим друзьям по эту сторону Грани. Но все это потребности других.
Сама же я желаю только одного – разделить жизнь с Руваном.
Вероятно, его подданные считают, что мне не место рядом с ним. Они уже не раз озвучивали подобные мысли. Но если я смогу доказать, что они ошибаются, и привлечь их на свою сторону, тогда, возможно, при желании получится завоевать доверие и остальных вампиров. Если я вообще задамся такой целью. Впрочем, меня никогда особо не волновало, что обо мне думают другие – даже когда моей жизнью распоряжались деревенские старейшины. Я просто крепче сжимала молоток и двигалась вперед.
Глядя в его совершенное лицо, стискиваю руки в кулаки. Не знаю, что за будущее уготовила нам судьба, но обязательно выясню. И никакое проклятие меня не остановит.
– Пора браться за дело, – объявляю я.
– За дело? – склоняет набок голову Уинни. – И что нам делать?
– Все, как мы и планировали. Снять проклятие.
– Существуют правила, – неуверенно начинает Куин. – У вампиров всегда должен быть повелитель, чтобы руководить ими и защищать подданных. Без них нам не положено что-то предпринимать.
– Вот наш повелитель, – киваю я на Рувана.
Куин складывает руки за спиной.
– Сомневаюсь, что подобное разрешено правилами, установленными перед долгой ночью советом повелителей.
– Куин, ты и впрямь думаешь, будто меня волнуют слова совета трехтысячелетней давности? – Я растягиваю губы в улыбке.
– Для нас этот совет проходил всего лишь год назад, – вмешивается Вентос.
– Понимаю. И тем не менее нужно реально смотреть на ситуацию. – Я выпрямляюсь, стараясь держаться с присущей Рувану уверенностью. Поскольку во мне живет часть его сущности и магия, я должна справиться. Получилось же, когда здесь был Дрю. – Пусть вам всем кажется, что прошло совсем немного времени, однако это не так. Те мужчины и женщины давным-давно умерли. Вы можете чтить их память, но не нужно упорно цепляться за прошлое, самим себе мешая двигаться вперед.
– Но если не будет повелителя, как мы узнаем, что делать? – Лавенция скрещивает руки на груди.
– Все вы умные и способные и при Руване действовали вполне самостоятельно. Он никогда не контролировал каждый ваш шаг, и вы отлично справлялись. Чтобы знать, как правильно поступить, вам вовсе не нужен повелитель.
– Следующий проснувшийся лидер будет этим недоволен. Возможно, даже накажет нас, – бормочет Куин.
– И что он сделает? Убьет нас? Тоже мне угроза! Мы и так уже умираем, – мрачно замечает Кэллос. Удивительно, что именно он обращает внимание на эту истину. Впрочем, Кэллос всегда отличался прагматизмом и ясно видел окружающую реальность. – Если у нас есть шанс снять проклятие, мы обязаны попробовать. На то, чтобы привести в себя другого повелителя и объяснить ему наши планы, потребуется не одна неделя.
Кивнув Кэллосу, я поворачиваюсь к Куину.
– Другой лидер вряд ли проявит дружелюбие по отношению ко мне.
– Ты не знаешь…
– Ты прав, не знаю, – перебиваю я. – Но задумайся над этим. В лучшем случае меня отправят обратно в Природные Земли, в худшем – попросту убьют. И тогда Руван тоже погибнет. Ведь меня не будет рядом, чтобы подпитывать магией барьер, который удерживает его в стазисе.
Даже сейчас я чувствую, как постепенно иссякает моя энергия. Куин ничего не говорит. Кэллос тоже не спешит возразить. И я, пользуясь их молчанием, продолжаю давить.
– Дай нам месяц, – обращаюсь я к Куину, заодно моля и всех остальных. – Всего месяц, чтобы покончить с проклятием. Мы напали на след мужчины-ворона и разработали план. Если все получится, проклятие исчезнет, и Руван станет королем. Темпост вновь обретет прежний вид. И тогда уже все равно, что о наших методах подумают другие повелители. В их глазах вы будете спасителями, которых поддерживает король. Мы уже слишком далеко зашли, чтобы отступать. Я знаю, что мы справимся. Однако на всякий случай ты, Куин, останешься здесь, под защитой замка, и если вдруг наша вылазка обернется неудачей, через месяц разбудишь следующего повелителя. И цикл начнется снова.
«Но мы непременно добьемся успеха». Я не говорю об этом вслух, но твердо знаю, что не намерена мириться с неудачей, особенно сейчас, когда мы так близки к цели и столь многое поставлено на карту.
На лицах всех, кроме Кэллоса, отчетливо читаются сомнения.
– Вы знаете мою позицию, – заявляет он. – Я хочу положить конец проклятию. Думаю, Флориана права. У нас все получится.
– Если Кэллос так считает, то и я тоже, – отзывается Уинни.
– На что может повлиять какой-то месяц? – Лавенция опускает руки. – Куин нас прикроет. Даже если с нами что-то случится во время последней миссии, вампиры останутся в безопасности.
По лицу Вентоса прочесть можно не больше, чем по каменной стене за его спиной. Скрестив руки на груди, так что мышцы вздуваются от напряжения, он хмурит лоб и, виновато поглядывая на Куина, качает головой.
– Я думал, хоть у тебя есть здравый смысл, – вздыхает Куин. – Разве тебе не выпала роль замкового стража, который в первую очередь следует приказам?
– Да, но у меня тоже есть мозги. Я верю, что это лучший способ защитить замок, наш народ и… – Лицо Вентос смягчается, когда он устремляет взор куда-то вдаль. – Если есть хоть малейший шанс подарить Джулии мир, которого она заслуживает, ради нее я обязан им воспользоваться.
В конечном итоге Куин тоже сдается.
– Ладно. Только один месяц. Я отправлюсь в академию и останусь там. И на случай, если все пойдет не так и мужчина-ворон явится сюда, забаррикадирую все двери.
– До сих пор он не появлялся в этом мире, – с надеждой произносит Уинни.
– Но предосторожность не помешает, – киваю я Куину, вспоминая последнее видение с Лореттой.
Существует неизвестный нам путь, по которому можно попасть в земли вампиров и спокойно их покинуть. Нужно обязательно его найти. Однако если его отыщу я, то, возможно, сумеет и мужчина-ворон – Терсиус.
– Прекрасно. – Куин выходит из святилища.
– Думаю, он образумится, – подает голос Кэллос. – Вероятно, его слишком потрясло осознание, что Руван практически сдался на милость проклятия.
– Тяжело, когда под угрозой оказываются основы твоего мира и самые близкие существа. – Мне ли не знать. Они тоже поймут со временем. – Все наладится, когда Руван проснется и станет королем. – Я смотрю на каждого из вампиров, все еще окружающих своего повелителя. Все они – его подданные и союзники, в число которых вхожу и я. И, похоже, как бы странно это ни звучало, теперь я их возглавляю. – Что ж, пора браться за дело.
И вот мы вновь стоим на вершине лестницы, ведущей в глубины старого замка.
– Ты точно хочешь туда спуститься? – спрашивает Вентос.
– Существует более простой проход через Грань, чем путешествие с помощью тумана. И туда можно попасть из замка, – настаиваю я. – Если удастся его отыскать, мы нападем на мужчину-ворона, не дожидаясь полнолуния, и тем самым застанем врасплох. К тому же перемещение в тумане сильно утомляет, а для сражения нам понадобятся все доступные силы. По-моему, это лучший вариант.
Вполне разумные доводы. И, наверное, самый приемлемый план действий. Поэтому вампиры даже не пробуют спорить, но сама я, застыв на верхней ступеньке лестницы, лишь нерешительно смотрю во мрак, отнявший у меня Рувана, из которого мы выбрались всего несколько часов назад.
Нужно двигаться вперед – ради него, себя и всех нас. Сжав кулаки, чтобы унять дрожь, я начинаю спускаться по лестнице. За мной следом Уинни, Лавенция и Вентос. Кэллос, тоже отправившийся с нами, держится возле меня, в окружении тех, кто лучше него умеет сражаться.
– Если мы столкнемся с еще одним потерянным, то ни за что с ним не справимся, – бормочет Вентос.
– Ты все жизнерадостнее с каждым днем! Или мне чудится? – сердито бросает ему Уинни.
– Я реалист.
– Ты всегда отличался пессимизмом, но в последнее время вообще все видишь в черном свете, – вмешивается Лавенция.
– Не слишком-то гладко у нас все складывается. – Почему-то ее слова Вентос всегда воспринимает всерьез.
– Благодаря сведениям из мастерской мы значительно продвинулись в понимании лорий крови, – вступает в разговор Кэллос.
– Ну теперь ты знаешь туда дорогу. Вскоре эта мастерская станет еще одним безопасным местом, и больше я тебя вообще не увижу. – Очевидно, Уинни не слишком довольна, что Кэллос постоянно занят записями и экспериментами.
– Помимо записей у нас еще есть человек, – замечает Лавенция. – В этом наше преимущество перед другими хранителями. И оно приносит неплохие плоды.
– Во имя бледной луны! Если наше проклятие снимет человек, вампиры ни за что не смирятся с таким позором, – бурчит Вентос, хотя в его голосе неожиданно проскальзывают саркастические нотки.