Он взвивается в воздух и улетает.
– Будь ты проклят! – кричит в небо Солос и поднимает зажатый в ладони кинжал, которым сражался с Терсиусом, блестящий так же, как и кровавое серебро Лоретты. – Проклинаю тебя! Пусть на тебя падет проклятие возмездия! Проклятие, сотворенное кровью в уплату за кровь!
Солос отступает в башню.
Я резко просыпаюсь. Сердце как безумное колотится в груди. Миг спустя я уже несусь по коридорам замка. Спускаюсь в проход, ведущий через Грань.
Теперь я знаю, кто наложил проклятие… и в чем сокрыт его источник.
Сорок шесть
Порой, входя в кузницу, средоточие безграничных возможностей, женщина еще не знает, что намерена делать. Она просто берет инструменты, материалы и вкладывает самое главное – свое мастерство. Перед ней открыт целый мир разнообразных вариантов.
Иногда в итоге получается нечто поразительное. Совсем новое, невиданное прежде, вроде бабушкиного замка. Иной раз вообще ничего не выходит и в итоге остается лишь беспорядочная груда металла. Или же результат бывает вовсе неожиданным. Не хорошим, не плохим. Просто изделие оказывается совсем не тем, что задумывалось.
В числе уроков о кузнице этот мама преподала мне одним из первых.
Создание – вполне самостоятельный процесс, происходящий независимо от наших намерений. Мы бессильны что-либо изменить по ходу дела, и в итоге остается только оценить результат.
Я застываю перед руинами. Именно сюда меня тянуло в ночь кровавой луны и потом, когда здесь обитал Дрю. И всякий раз я находила себе причину для подобного притяжения, сперва объясняя его проснувшейся внутри силой вампиров, взывающей к Рувану, а после связью с братом, стремящейся соединить нас после долгой разлуки.
Но теперь я понимаю, что все время не видела главного. Меня вновь и вновь тянуло в это место по другой причине. В эликсире, который мне отдал Дрю, содержалась кровь Лоретты. И она стремилась к любимому мужчине, связанному с ней кровной клятвой, с которым ее разлучили тысячи лет назад. Пришло время положить конец их истории, независимо от того, получится ли снять при этом проклятие.
Я добираюсь до руин забытой башни, от которой уже мало что осталось. Я и прежде их видела, но теперь озираюсь вокруг другими глазами. Перед мысленным взором всплывает прежняя громада башни, маленькая комнатка возле бокового входа.
Я внимательно изучаю руины, несколько часов ковыряясь в грязи и болотной жиже, и наконец нахожу, откуда исходит зов. Дверь в подвал полностью проржавела, и открыть ее удается с огромным трудом. Но в результате я выкапываю ее из грязи, словно скелет некоего первобытного чудовища, и в образовавшуюся яму начинает стекать вода.
Если бы король Солос поднялся в башню, его тело нашли бы давным-давно. О нем остались бы записи от охотников, регулярно проверявших пустошь, или хотя бы какие-нибудь устные предания. Брат непременно бы мне рассказал. Да и Терсиус ни за что не позволил бы Солосу кануть в вечность, не сообщив, торжествуя, всем и каждому, что именно он убил могущественного короля вампиров.
Нет, верх в их схватке одержал все же Солос. Король победил охотника, и тот смог спастись лишь потому, что принял форму ворона. К тому же Терсиус не сомневался, что проклятие пало на вампиров из-за него. Наверняка он верил, что Солос вернулся в Срединный Мир.
Я же склоняюсь к мысли, что тело короля так и не нашли.
Подумать только, какая ирония судьбы! Терсиус всю жизнь охотился за победившим его королем, которому удалось ускользнуть после их последней битвы. Похоже, охотник верил, что Солос, как и он сам, неестественным путем продлевая себе жизнь, постоянно подсылал к нему вампиров. Возможно, даже думал, что сам Солос избежал проклятия.
Однако Терсиусу и в голову не приходило, что хотя он давным-давно не слышал о Солосе, на самом деле тот никуда не уходил из этого мира.
Спустившись по лестнице, я попадаю в подвал. Здесь почти ничего нет. Все, что некогда хранилось внутри, давно сгнило или превратилось в пыль. Стены заросли мхом и покрыты толстым слоем водорослей. Похоже, болото неуклонно пытается предъявить права на это место. Слава богам, оно сохранилось до сих пор, и я смогла его найти.
В углу покоятся высохшие, мумифицированные останки некогда великого короля. Последнего истинного представителя королевского рода вампиров. Мужчины, влюбившегося в человеческую женщину, который, поняв, что его народ не готов принять избранную им невесту, старался, как мог, ее почтить и вписать в историю, одновременно пряча у всех на виду. Интересно, что бы он подумал о человеке, который разворошил всю эту правду.
Возможно, даже согласился бы, что время тайн прошло.
Я подхожу к останкам короля Солоса. Сейчас ничто в этом мертвеце не напоминает мужчину из моих снов. Длинные волосы цвета лунного света давно исчезли, из приоткрытого рта выглядывают клыки, даже спустя столько времени не утратившие жемчужного оттенка.
В его груди торчит кинжал.
Источник неоправданного проклятия, порожденного разбитым сердцем.
– Проклятие возмездия. Проклятие, сотворенное кровью в уплату за кровь, – повторяю я его слова.
Он хотел проклясть Терсиуса. Расквитаться с ним и наложить проклятие на его кровь, поскольку тот пролил кровь его возлюбленной.
Однако Солос не учел, что Терсиус стал вампиром, пусть даже и отличался от всех остальных. И, прокляв кровь охотника, Солос невольно наложил проклятие и на свой собственный народ, на кровь всех вампиров. Именно здесь проклятие вступило в силу, а платой за него стала жизнь Солоса. В воспоминаниях о прошлом я не видела условий его снятия, но могу предположить, в чем они заключаются.
Проклятие иссушения. Проклятие смерти. Проклятие, от которого никогда не было спасения.
Никто не смог его избежать. Ни Терсиус, ни подданные Солоса.
– Все хорошо, – бормочу я, сжимая в ладонях мумифицированную руку короля. – Пришло время с этим покончить.
Осторожно выпустив руку Солоса, я хватаюсь за кинжал, торчащий из его груди. Но стоит коснуться металла, все тело пронзает дрожь, внутри начинает разливаться холод. Этот предмет заключает в себе великую магию. И отмечен кровью.
Вот он, источник проклятия.
С громким треском я выдергиваю кинжал из груди мертвеца и кручу его в ладони. Не так уж сильно он отличается от изготовленного мной. Может, в те ночи в кузнице мной в какой-то мере руководила Лоретта? Если кровь оставляет след, то на полотне моей собственной остались написаны фрагменты ее жизни и жизней ее брата и возлюбленного. Я буду хранить воспоминания о них до конца своих дней, а после унесу с собой в вечность.
Каким-то образом мне удается вернуться в замок. В голове словно сгущается туман. Возможно, я просто потрясена случившимся. Или же мне не дает ясно мыслить сильная магия, до основания пропитавшая взятый в руинах клинок.
Не успеваю я опомниться, как оказываюсь в главном зале. Когда я спускаюсь по лестнице с древним кинжалом в руках, все вампиры поворачиваются в мою сторону.
– Флориана? – бормочет Уинни.
Они все так же сидят за столом, как будто ничего не случилось, хотя за то время, пока меня не было, весь мир успел полностью перемениться.
– Хочу, чтобы вы кое-что сделали, – начинаю я, останавливаясь в коридоре, который ведет к кузнице. – Но вам придется пойти вчетвером.
– Вчетвером? – удивленно переспрашивает Кэллос, не привыкший, чтобы его куда-то отправляли.
– Да, вам всем нужно это увидеть, – загадочно отвечаю я.
Пусть разберутся во всем самостоятельно. Пусть я уже извлекла кинжал из тела Солоса, но у них получится уловить суть случившегося. К тому же в мумифицированной груди, там, где раньше торчал клинок, все еще осталась дыра. Вампирам самим необходимо докопаться до правды, увидеть все своими глазами, потому что, даже если я расскажу все в деталях, мне никто никогда не поверит. Солос знал об этом. Так же, как Джонтан и даже сама Лоретта.
Застывших во времени мужчин и женщин разделяют с королем Солосом всего полтора поколения. Они – прямые потомки тех вампиров, которые даже представить себе не могли, что их король свяжет свою жизнь с человеческой женщиной. Рувану и так нелегко будет убедить их принять мою роль во всем случившемся.
– Увидеть что? – уточняет Вентос.
– Правду. Отправляйтесь к руинам, где мы схватили Терсиуса. Там вы найдете вход в подвал. Я оставила его открытым. Спуститесь вниз и узрите истину.
– Не нравятся мне все эти уловки, – бормочет Лавенция.
– Пожалуйста, ради меня. – Хочу, чтобы они ушли. Для того, что я намерена сделать, не нужны зрители.
Вампиры нерешительно молчат. Наверное, прежде я никогда ни о чем не просила их с такой искренностью и прямотой.
– Хуже не будет, – говорит Уинни.
Остальные неохотно соглашаются и, поднявшись на ноги, уходят.
Вздохнув с облегчением, я спускаюсь в кузницу.
Горн еще не остыл, и я довольно быстро разогреваю его до нужной температуры. Все это время я не свожу глаз с кинжала, который вытащила из груди Солоса. Как бы мне хотелось раскрыть его секреты.
Возможно, если говорить о лориях крови, у меня все же два дара. Первый, врожденный, присущий лишь мне, заключается в умении видеть записанное в крови прошлое. Другой, вероятно, передавался в моей семье на протяжении веков. Дар понимать связь между кровью и металлом.
Кинжал Солоса выполнен с немалым мастерством. Жаль, что с ним связано столько зла и душевной боли.
Без раздумий я бросаю его в тигель, который уже нагревается в горне.
– Я переделаю тебя на свой лад. – Взяв собственный кинжал из кровавого серебра, провожу им по руке чуть выше локтя. Капли крови падают на расплавленный металл, прежде бывший кинжалом Солоса. – Я принимаю на себя ответственность за это проклятие. Пусть подчиняется моей крови и моей воле. Отныне это мое бремя. А ты, Солос, покойся с миром.
Я выливаю расплавленный металл в форму. Потом подхватываю щипцами раскаленный докрасна брусок, кладу на наковальню и приступаю к работе.