Открываю свою дорожную сумку. Моим глазам предстают мятые рубашки и брюки. Вчера я слишком устал, чтобы развесить вещи в шкафу. Я снова выглядываю в окно, пожимаю плечами, нахожу в сумке наименее мятую рубашку и шерстяной свитер и добавляю к ним вчерашний килт, спорран и чулки. Нужно сохранять настроение.
Душ и бритье бодрят меня еще больше.
Внизу меня поджидает шотландский завтрак, точнее, английский выбор: яйца, колбаса, бекон, тосты, кексы, жареные помидоры, грибы на гриле и телячий рубец. Также имеется скромное упоминание о каше – единственном, что спасает шотландцев от эпидемии запоров. Я щедро наполняю свою тарелку и заказываю кашу, после чего направляюсь к столику, где только что устроилась мадам Леблан.
– Могу я к вам присоединиться?
– Конечно.
Она выбирает легкий завтрак, состоящий из кусочков дыни и малины, – очевидно, специальный заказ, в буфете я ничего подобного не видел – с крошечным кусочком жареного мяса и капелькой печеных бобов.
Мадам Леблан наклоняется ко мне.
– Вы уже слышали?
– Единственное, что я слышал, так это крики чаек на крыше.
Она смеется.
– Их я тоже слышала.
Я намазываю маслом тост, добавляю несколько ломтиков бекона, яичницу, жареные помидоры и грибы, создавая собственный шотландский яичный макмаффин. Мадам Леблан наблюдает за мной со снисходительной улыбкой, но я вижу, что она чем-то встревожена.
– Складывается впечатление, что одна из книг, предназначенных для аукциона, исчезла, – говорит она мне, искоса поглядывая по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.
Но в столовой совсем немного народа. Большинство гостей еще спит.
Я чувствую, как в моей крови закипает адреналин, который всегда толкал меня к действию, когда я занимался своей прежней профессией. Однако я знаю, как ценно бывает сохранять невозмутимость. Поэтому продолжаю оказывать внимание своему сэндвичу.
– Насколько я понял, речь не о том, что книгу просто переложили в другое место? Вы хотите сказать, что ее больше нет?
По губам мадам Леблан пробегает быстрая озорная улыбка, но глаза остаются серьезными.
– Малькольм не хочет поднимать тревогу. Пока. Он еще не сделал заявления, но вчера я долго не могла заснуть и, когда спустилась в два часа вниз, увидела, что повсюду горит свет. И слуги были на ногах – у меня сложилось впечатление, будто они что-то старательно искали. Малькольм увидел меня на лестничной площадке и рассказал, что произошло.
Она рассказывает, что все книги были заперты в стеклянных футлярах сразу после того, как гости закончили с коктейлем. Я ее слушаю. Малькольм и его управляющий, Джон Макрей, вошли в гостиную в полночь, чтобы проверить, всё ли в порядке перед началом аукциона. Все выглядело должным образом, но интуиция заставила Малькольма вернуться и еще раз осмотреть гостиную.
– Пропала инкунабула. Маленькая книга заклинаний, – продолжает она. – В футляре лежала книга такого же размера, в грубом кожаном переплете, но так, что была видна только задняя обложка. Когда книгу перевернули, оказалось, что это первое издание «Совершенного рыболова» Исаака Уолтона. Несомненно, ценная, но несравнимая с гримуаром пятнадцатого века.
Приносят мою кашу, свежую и горячую, а также серебряный кувшинчик со сливками и блюдечко с кусковым сахаром.
– О, это выглядит неплохо, – говорит Элеонор, вдыхая поднимающийся над тарелкой пар.
– Вот что я вам скажу. Вы берите мою кашу, а мне нужно сделать телефонный звонок. Я закажу себе еще, когда вернусь.
Я встаю, с поклоном ставлю тарелку перед ней и покидаю столовую.
У меня вызывает тревогу пистолет, лежащий в моей сумке.
Я прилетел чартерным рейсом, который организовал Малькольм Чабб. В моей прошлой профессии я никуда не выезжал без оружия, а сейчас у меня имеется значок Министерства юстиции Соединенных Штатов, гарантирующий мне льготы при досмотре. Я все еще ношу этот значок, хотя и неофициально, полученный мной от бывшего босса Стефани Нелл, потому что часто работаю на нее на контрактной основе. Мой значок вполне удовлетворил шотландскую таможню. Но в этом доме – совсем другое дело. Присутствие пистолета может вызвать множество вопросов.
Когда Элеонор рассказала, что слуги обыскивают замок, мне сразу пришло в голову, что они станут заходить в комнаты гостей. Скорее всего, будут действовать аккуратно, после того, как гости спустятся завтракать. Так и оказывается. Как только я вхожу в коридор, где находится моя спальня, то сразу вижу горничную со стопкой свежих полотенец в руках, оправдывающих ее появление, которая тихонько стучит в дверь одной из комнат. Я стою в коридоре и смотрю, как горничная, не получившая ответа, откладывает полотенца в сторону и тихо входит внутрь. Я быстро открываю собственную комнату, нахожу «Беретту», убираю ее за пояс килта и прикрываю сверху свитером.
Затем, держась за гладкие перила, по винтовой лестнице спускаюсь на первый этаж. Теперь здесь больше людей, и я сразу ощущаю напряженность в обрывках разговоров. Я не думаю, что дело может дойти до обыска гостей. Во всяком случае, на данном этапе. Но мне совсем не хочется объяснять, зачем мне пистолет в уединенном шотландском замке. Поэтому я решительно прохожу через вестибюль к входной двери.
Там торчит молодой слуга.
Или стоит на страже?
– Отправляетесь на утреннюю прогулку, сэр?
Я киваю.
– Жаль пропускать такое приятное утро.
– Тогда вам лучше поспешить, – говорит молодой человек. – Погода здесь меняется каждые четверть часа. Если вы намерены прогуляться по утесам, то лучше не отходить от размеченной тропы. Ее невозможно пропустить – некоторые гости отправились на прогулку менее десяти минут назад.
Я весело машу ему рукой.
– Тогда постараюсь не выпускать их из виду.
У ворот стоит еще один слуга, одетый в куртку фирмы «Барбур», шляпу с низкой тульей и килт – очевидно, он верит в хорошую погоду не больше, чем его коллега. Второй слуга советует мне придерживаться дороги, если я хочу погулять по вересковым пустошам.
– Они выглядят плоскими, но это не так, – говорит молодой человек. – Все время то вверх, то вниз. Стоит потерять замок из вида, и ты уже не понимаешь, где находишься.
Я заверяю его, что буду соблюдать осторожность, и выхожу на мощеную дорогу. И мгновенно понимаю ценность полученного от слуги совета. Почти сразу чувствую, что дорога уходит вверх, потом начинается пересеченная местность. Я не боюсь заблудиться, просто сейчас мне требуется убить немного времени и подождать, пока в замке все немного успокоится. После того как мою комнату обыщут и ничего там не найдут, я смогу положить «Беретту» обратно в сумку. Должно быть, Малькольм Чабб охвачен паникой: ведь исчезнувший гримуар стоит несколько десятков тысяч фунтов…
Я гуляю около часа, пока не замечаю небольшую низину с кучей бледных валунов, которых почти не видно со стороны дороги. Это практически первая веха, и я схожу с дороги, чтобы получше рассмотреть валуны. Тропа оказывается не слишком ровной и удобной, и у меня почти сразу промокают туфли и носки. Шершавый вереск и другие колючие растения цепляются за гольфы и нижний край килта. Я нигде не вижу тропинки, ведущей к камням, и мне приходится потратить почти полчаса, чтобы до них добраться. Я не понимаю, почему что-то словно толкает меня к ним.
Просто я должен там оказаться.
Я останавливаюсь, чтобы собраться с мыслями. Бросив взгляд назад, убеждаюсь, что не оставил никаких заметных следов, – дикая вересковая пустошь мгновенно поглощает все признаки моего присутствия. Кроме того, теперь меня никто не может увидеть из замка, который уже довольно давно скрылся из вида вместе с дорогой.
Наконец я выбираюсь на открытое пространство возле камней.
Когда-то они образовывали круг, но сейчас валялись в произвольном порядке, словно зубы во рту, за которым давно перестали ухаживать, и обломки покрылись лишайником. Не Стоунхендж, конечно, но один из валунов гордо торчит вверх, точно большой палец человека, пытающегося остановить на дороге машину, и я направляюсь к нему. На нем высечен какой-то знак, настолько стершийся, что мне ничего не удается разобрать. Возможно, полукруг с чем-то вроде креста над ним?
На небольшом холмике у основания камня я вижу цветущее растение, голубые лепестки которого сразу привлекают к себе мой взгляд. Затем обращаю внимание на то, что вереск сломан и несколько веточек клонится к земле. Причем сломан недавно. Листья не успели завянуть. Я приседаю на корточки и замечаю нечто, не похожее на растение. Может быть, булыжник? Нет, не то… Я засовываю руку в небольшое углубление, которое кто-то выкопал под вереском, и нахожу там небольшой прямоугольный пакет, аккуратно завернутый в прозрачный пластик.
Книга.
Размером пять на семь дюймов.
– Положите то, что взяли, на прежнее место, – раздается голос у меня за спиной.
Я удивляюсь, ведь в течение последнего часа я слышал лишь шум ветра в вереске. Встаю и медленно поворачиваюсь, держа пакет в левой руке. Передо мной стоит русский, Кузнецов, одетый так же, как и я, – в килт и куртку. Однако в руке он держит пистолет, направленный в мою сторону.
Я стою неподвижно и спокойно оцениваю ситуацию.
Очевидно, этот человек находился здесь все это время и наблюдал за моим приближением. К счастью, это не первое мое родео и я видел множество направленных на меня пистолетов.
– Это ваше? – спросил я, слегка приподняв завернутую в пластик книгу.
– Я же сказал вам, положите ее на прежнее место.
Я решаю проверить, насколько хладнокровен этот русский.
– Ну, если она вам все еще нужна, ловите.
И делаю вид, что бросаю ему книгу через разделяющие нас десять футов. Одновременно ныряю за единственный стоящий вертикально камень, выхватываю «Беретту» и стреляю над камнем. Тут же следует ответный выстрел, пуля ударяет в валун и рикошетом уходит в сторону.
Мне в лицо летят осколки и пыль.