Он откинулся на спинку вращающегося кресла из коричневой кожи и рассмеялся, а потом сделал паузу, чтобы доесть сосиску из пакета.
– Слухи про место, которое называется «Обмен желаниями», ходят уже много лет, и я готов поставить свой дом на то, что та женщина имеет к нему самое прямое отношение… – Он помолчал, слушая собеседника. – Ну, и что с того, что у меня нет дома? Проклятье… Послушай. Не имеет значения, как именно я сделал запись. Тебе она нужна или нет?
Лукан с трудом сдерживал рычание, когда медленно, крадучись, вошел в офис. От следовавшей рядом Лиллиан также исходил гнев, направленный на неряшливого детектива, сидевшего в нескольких шагах перед ними.
Под ярким светом флуоресцентных потолочных ламп бледная лысая голова Грейнджера сияла, словно потный бильярдный шар, когда он раскачивался в своем скрипучем кресле.
– Ну, что скажешь, Барт? Я позвонил сначала тебе – потому, что мы друзья. Хотел, чтобы ты первым получил мой материал. Но видео будет недешевым. Как только я сумею связать эту женщину с одной из тех богатых сук, которые готовы пуститься во все тяжкие, чтобы реализовать свои самые темные фантазии, история станет настоящей бомбой. Но сейчас я проявлю щедрость. За двадцать тысяч я отдам тебе все. – Пауза. – В каком смысле ты хочешь взглянуть на отрывок, чтобы проверить, насколько это законно? Я не стану сажать тебя в дерьмо, Барт. Да, да. Ладно, конечно. Я могу отправить тебе пару кадров. Вот что я тебе скажу… Сейчас я пришлю тебе по электронной почте…
Должно быть, какой-то инстинкт наконец подсказал Грейнджеру, что он не один в своем промозглом маленьком офисе. С торчащим изо рта, словно сигара, куском сосиски он медленно повернулся на стуле.
Кровь мгновенно отхлынула от его лица с отвисшим подбородком.
Лукан продемонстрировал ему клыки.
– У тебя есть то, что принадлежит нам.
Рот ошеломленного Грейнджера открылся, но он не сумел издать ни единого звука, а глаза стали вылезать из орбит. Непережеванный кусок сосиски вместе с сотовым телефоном упал ему на колени. Лукан короткой мысленной командой прервал разговор по сотовому телефону. Однако Грейнджер дрожащей рукой выдвинул ящик письменного стола и достал револьвер, который с трудом мог удержать двумя руками…
– И что ты намерен с этим делать? – спросил Лукан, уверенный, что напуганный до ужаса человек не сможет сделать точный выстрел, не говоря уже о том, чтобы остановить представителя Рода.
Взгляд выпученных глаз Грейнджера, в которых застыл ужас, метался между Луканом и Лиллиан.
– Проклятье, кто вы такие?
Ответная улыбка Лиллиан была холодной.
– Мы – твой самый страшный кошмар.
Торн кивнул.
– Если тебе повезет, ты проснешься завтра утром, и наша встреча окажется лишь ночным кошмаром.
– Да плевал я на вас обоих! – закричал Грейнджер, внезапно охваченный приступом бравады и глупости.
Ствол его револьвера болтался из стороны в сторону, палец напрягся на спусковом крючке.
Лукан нанес мысленный удар и выбил револьвер из дрожавших рук детектива. Грейнджер пронзительно закричал, повалился с кресла и пополз к двери. Лиллиан наступила каблуком в центр спины смертного и прижала его к полу.
– Ты никуда не пойдешь, – сказала она. – Нам нужно поговорить о том, почему ты за мной следил.
– Все не так. Я следил не за вами, – невнятно пробормотал Грейнджер, испачкавший щеку о грязный пол. – Во всяком случае, не сначала…
Они переглянулись.
– Объясни, – прорычал Лукан.
– Я работал. Следил за неверным мужем во французском квартале. – Ему пришлось закатить полные ужаса глаза, чтобы посмотреть на Лиллиан. – Именно тогда я заметил вас и модный портфель, который вы всегда носите с собой. Однажды я увидел, как вы входите в свечной магазин. И, пока я за вами наблюдал, клянусь Богом, я увидел, как он попросту исчез.
– Что еще ты видел? – резко спросила Лиллиан.
Частный детектив попытался выползти из-под ее ноги, но она ему не позволила.
– Что еще ты видел? – повторил вопрос Лукан.
Грейнджер задыхался под каблуком Лиллиан.
– И тогда я начал следить за вами, незаметно, в течение двух недель. А потом увидел, как вы снова входите в тот магазин. Feu de Coeur. Вот только находился он в другом месте. В другой части города. И тогда я понял, что мне ничего не привиделось и в вас есть нечто странное. Я сообразил, что это связано…
– И что же ты сообразил? – спросила она.
– Ну, вы знаете, давно ходят разные слухи… На болотах есть такое место, где развлекаются богатеи. Либо какой-то клуб, либо необычный культ… Они совершают там разные безумные поступки. Одни возвращаются и говорят, что им давали наркотики. Другие утверждают, что это какое-то безумное дерьмо. Люди, которые туда попадают, осуществляют свои самые удивительные фантазии. Как если б они переносились в другой мир… Послушайте, я ничего не придумываю, просто получается замечательная история. Мы говорим об уровне Пулитцеровской премии.
– И с каких это пор третьеразрядные частные детективы пытаются получить Пулитцеровскую премию? – проворчал Лукан.
– Слава есть слава, друг мой, – сказал Грейнджер.
– И ты решил нанять двух придурков, дабы те напали на леди, потому что у тебя самого не хватило мужества испачкать руки?
– Я хотел узнать, что произойдет.
– Тебе нужно было узнать, сможешь ли ты получить какую-то прибыль для себя, – сказала Лиллиан. – Кому ты собирался продать запись?
– Вам, – сказал Грейнджер. – Я решил, что смогу продать ее вам, чтобы вы защитили свои секреты.
Лиллиан прищурилась от охватившей ее ярости.
– Ты не собирался рассказать всему миру про «Обмен желаниями». Тебя не интересовала слава. Ты решил заняться шантажом.
– Я не рассчитывал увидеть то, что увидел сегодня вечером, – признался Грейнджер. – Никогда не думал, что встречу настоящего вампира.
Лукан протянул руку и освободил детектива из-под каблука Лиллиан. Взяв его за горло, он позаботился, чтобы Грейнджер смог как следует разглядеть его острые как бритва клыки и сверкающие янтарные глаза.
– Смотри внимательно, потому что мои клыки могут стать последним, что ты увидишь сегодня вечером. Перед тем как они перекусят твою сонную артерию.
– О боже, нет… Я вас умоляю…
– Тогда тебе лучше отдать нам все записи, которые ты сделал сегодня. И если я узнаю, что ты уже продал их кому-то или сделал несколько копий…
– Клянусь, я ничего такого не делал.
– Я ему не верю, – сказала Лиллиан. – Голосую за то, чтобы ты в любом случае перекусил ему артерию.
Глаза Грейнджера едва не вылезли на лоб от ужаса.
– Я говорю правду. Вы должны мне верить. Запись находится на карте памяти моей камеры… Пожалуйста, не убивайте меня!
Лукан не стал бы хладнокровно убивать гражданское лицо, как бы ему того ни хотелось.
Он посмотрел на Лиллиан, и та понимающе подняла бровь.
– О, перестань, вампир… Почему бы нам немного не поиграть со смертным?
Лукан достаточно хорошо понимал ее, чтобы догадаться, что Лиллиан всего лишь шутит, но Грейнджеру это было неизвестно. Он уже успел обмочиться, но, судя по тому, как он дрожал, Торн не удивился бы, если б Грейнджер обделался еще раз. Прежде чем усмешка его выдала, Лукан протянул руку и прижал ладонь ко лбу человека.
Прикосновение погрузило детектива в глубокий транс.
– У тебя совсем нет чувства юмора, – проворчала Лиллиан.
– Напомни, чтобы я никогда тебя не сердил, Лучезарная. – Лукан кивнул в сторону камеры, лежавшей на письменном столе Грейнджера. – Забери карту памяти, а я позабочусь о том, чтобы в офисе не осталось наших следов.
Когда она шагнула к письменному столу, чтобы выполнить его указания, Торн позвонил Гидеону в штаб Ордена и объяснил, что произошло.
– Грейнджер клянется, что не делал копий, но мне его слов недостаточно. Ты можешь стереть все видеофайлы на его компьютерах?
– Только не надо задавать мне такие вопросы. Я могу сделать это с повязкой на глазах, одной левой.
– Ну, тогда вперед, – сказал Лукан. – Даю тебе пять минут. Я уже опаздываю домой, и мне нужно успеть на самолет до рассвета.
К счастью, Гидеону потребовалось всего три минуты.
После того как карта памяти видеокамеры была конфискована, а жесткие диски Грейнджера заражены вирусом, с которым не мог справиться человек, не имеющий ученой степени по продвинутым компьютерным технологиям, Лукан и Лиллиан незаметно вышли из офиса частного детектива и заперли за собой дверь.
– Миссия выполнена, – сказала Лиллиан, когда они остановились на темной улице. – Она держала маленькую видеокарту между большим и указательным пальцами. – Подумать только, эта маленькая штука грозила нам обоим катастрофой…
Торн приподнял бровь.
– Не говоря уже о свечном мастере и необычном магазинчике. И о месте под названием «Обмен желаниями».
– Ты слышал, что сказал этот урод. «Обмен желаниями» – это место, где люди собираются и получают удовольствие. Речь идет о сексе, и не более того.
– И что бы ты там ни делала с твоими богатыми клиентами, именно оттуда появляются сосуды? Ты относишь их Бастиану Дрейку, чтобы он сделал из них новые свечи. Несмотря на то что одна из его свечей изменила тебя навсегда.
– А я и не утверждала, что это идеальная схема. Но что я могу сказать? – Лиллиан одарила его теплой улыбкой. – Исключительные личности должны находить способы работать вместе. Верно, вампир?
– Ты работаешь на человека, который сделал тебя такой. На того, кто отнял способность любить.
– Двенадцать сотен, – прошептала она.
– Что?
– Тысяча двести человек. Вот сколько людей приняли в дар его свечи. Тысяча двести человек выполнили инструкции на карточке – и внезапно обнаружили, что у них хватает мужества, чтобы принять желания своего сердца. Хочешь узнать, сколько таких, как я?
Он кивнул.
– Двадцать три. Тысяча двести человек нашли истинную любовь благодаря Бастиану Дрейку и его магазину. И всего двадцать три потеряли способность стареть и научились запрыгивать на крышу семиэтажных зданий. Какая бы магия ни управляла магазинчиком и кем бы ни был Бастиан Дрейк, возможно, в конечном счете обмен можно считать справедливым.