Морис Пемблтон хихикнул. Ланс, поставленный в затруднительное положение ее последним замечанием, повернулся к подошедшему сэру Бонару.
— Кто еще с нами? — спросил он добродушно. — Мы уже отправляемся.
Морской путь от Ставангера до Бергена пролегал между островами изумительной красоты. Крошечные жилые постройки гнездились высоко в скалах, поросших соснами, и были похожими на яйца в зеленых мшистых гнездах. Снег сверкал глыбами сахара на пиках гор. Когда путешественники проплывали мимо, рыбаки приветственно махали их шлюпке. Но кульминационным моментом поездки было их прибытие в гавань; как только они приблизились к Бергену, море мерцающих звезд, похожих на драгоценные камни, вспыхнуло в фиолетовом северном небе.
Гейл видела подобные картины прежде, и все же всякий раз зрелище звездного неба наполняло ее восхищением. Берген был шумным городом, утопающим в цветах. Сэр Бонар сопроводил своих гостей к одной из наиболее дорогих гостиниц, где играл первоклассный оркестр и можно было потанцевать.
На обед подали белую куропатку в сливочном соусе, приправленном пряностями, русскую гороховую кашу с клюквенным желе, салат из лосося, блины, фрукты и мороженое, а также восхитительное бренди.
Оркестр так зажигательно играл, что даже самые робкие пары вышли на танцплощадку под искрометную музыку. Гейл не осталась равнодушной — она притопывала ногами, сидя с отцом за столиком. И все же несколько раз в течение вечера она отказывалась от приглашения принять участие в этом веселье. Наблюдая за отцом, она видела, что он еще не совсем выздоровел. Голова у него слегка тряслась, и он был явно переутомлен.
— Ты устал, папа? — спросила она мягко.
— Почему ты так думаешь? — Он вздернул голову. — Это все горный воздух. Он опьяняет.
— Да, но это полезно. Не хочешь возвратиться на судно?
Он с легким негодованием ответил:
— О боже, нет! Смотри на сэра Бонара, он помолодел на сто лет и пляшет, как подросток.
Гейл увидела сэра Бонара с Фредой, до этого танцевавшей с Лансом.
Внезапно перед ней возник и сам Ланс и, глянув прямо ей в лицо, небрежно бросил:
— Не танцуете?
К своему неудовольствию, Гейл сразу же оценила превосходный покрой его костюма, сидящего как влитой на высокой спортивной фигуре Ланса. Широкие плечи, узкие бедра и сильные руки — от него веяло мужской силой, и внезапно в ней заговорило женское начало. Кровь прилила к лицу Гейл, и румянец разошелся по ее нежной коже.
— Я составляю компанию папе, — ответила она.
От его цепкого взора не укрылся румянец. Ланс многозначительно взглянул на ее отца, который согласно закивал.
— Сейчас прибудет Бинз, чтобы проводить мистера Мориса Пемблтона на яхту. Более вам не придется так усердствовать.
— Я пойду с ним. — Она встала.
— Но зачем? Для того, чтобы помочь Бинзу приготовить его ко сну? — Что-то в его глазах и взгляде заставило ее затрепетать.
Она не успела дать ему язвительный ответ, потому что Ланс уже вел ее в танце под ритмичную музыку оркестра. В первые минуты Гейл была слишком сосредоточена на своей злобе. Постепенно волшебство мелодии охватило ее, и она отдалась чистой радости танца в сильных руках мужчины. Гейл пыталась себя уверить, что в этом нет ничего необычного, но почему же у нее при этом так бьется сердце?
— Выходит, вы одновременно теряете Тэдди и вашу подружку Дороти, — говорил он над ее ухом. — Я думаю, Тэдди собрался в Бостон, обиженный вашим холодным отношением.
Гейл сжала губы.
— Я не расстроена отъездом Тэдди. Я буду скучать без него так же, как и без Дороти.
— Не сомневаюсь. Тем не менее жаль, что вы так твердо настроены держаться возле своего отца. Чего вы добиваетесь в конечном счете? Сопровождать отца всю жизнь? Не забудьте также, что, в то время как вы отражаете нападение одиноких вдов, вы теряете ваших собственных поклонников.
— Но ведь это мое дело?
— Конечно, — сказал он, свободно обходя приближающуюся пару. — Однако крайне неприятно видеть девушку, пропадающую по собственной воле и тянущую за собой других. Я имею в виду вашего отца.
К настоящему времени Гейл привыкла к его постоянному бесцеремонному вмешательству в жизнь ее семьи, и оно уже не шокировало ее.
— Папа счастлив. Он не имеет никакого желания жениться снова, — акцентируя каждое слово, проговорила Гейл.
— И все же он не выглядит счастливым человеком, — возразил Ланс ван Элдин.
Она задрожала от негодования.
— Еще раз повторяю вам: это вас не касается, и если вы действуете в интересах миссис Ламберт, вы тратите впустую время. Я ни на секунду не поверила, что папа когда-либо делал ей предложение. Он бы непременно сказал мне об этом.
Танцуя, они вышли на открытую террасу, и он отпустил Гейл с раздражением.
— Когда же вы повзрослеете и поймете, что счастье другого является столь же важным и ценным, как ваше собственное?
Гейл больше не могла подавлять свои чувства. Он зашел слишком далеко, и она не собиралась больше выслушивать его жесткую критику. Ноздри у нее раздулись, глаза засверкали.
— Как вы смеете? — вскричала она.
Он не сложил оружия перед ее натиском.
— Кто-то должен заставить вас увидеть реальность прежде, чем станет слишком поздно. Однажды вы окажетесь перед фактом, что лишили вашего отца его шанса на счастье. — Он сделал паузу, чтобы посмотреть ей в лицо, которое теперь было бледным как бумага, и неуклонно продолжал: — Между нами говоря, Хильде Ламберт нравится ваш отец, но она отвергла его из-за вашего отношения к ней. Она не хочет стать причиной ссоры и тем самым причинить боль вам. — У его рта появились жесткие складки. — А вы ведете себя как избалованный ребенок.
Хлопок от пощечины, которую она дала Лансу, перекрыл звуки музыки, доносящиеся из соседнего помещения. С быстротой молнии его пальцы безжалостно обвились вокруг ее тонких запястий. Несмотря на загар, было заметно, как покраснело место удара, и она с дрожью осознала свою ошибку. Его следующие слова отозвались холодом в ее разгоряченной гневом голове:
— Если бы была хоть маленькая надежда на то, что вы станете терпеливее относиться к Хильде, но вы ведь не желаете вести себя как взрослая. Вам нравится роль маленькой папиной дочки. Вы понятия не имеете, в чем может нуждаться мужчина, и еще меньше сами осознаете свои потребности. Разве вы не догадываетесь, что может быть любовь другая, помимо отцовской?
Он резко притянул Гейл к себе и впился в ее губы безжалостным поцелуем. Впервые в жизни Гейл натолкнулась на страсть, смешанную с гневом. Поцелуй, казалось, длился бесконечно. Силы покинули ее. С заглушенным стоном она безуспешно пыталась отпрянуть, но была беспомощна против его грубой силы. Когда наконец он отпустил ее, она отшатнулась назад, прижав руку к пересохшему рту.
— Поняли вы хоть что-нибудь? — процедил он сквозь зубы. Его темные глаза горели. — Я сомневаюсь в этом. — Он с раздражением отвернулся от нее. Прошла вечность, прежде чем он оставил ее одну.
Гейл продолжала стоять, и сердце ее билось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Она боролась с ненавистью и еще каким-то чувством, которое она не могла определить. Животное! Что он думает о себе? Кто он такой, чтобы взять на себя право перевернуть всю ее жизнь? Гейл сделала глубокий, успокаивающий вдох и решила отправиться на яхту с отцом.
Только она вошла в зал, как была схвачена за талию и вовлечена в толпу танцоров, кружившихся по всему залу. Гейл оглянулась, когда уже была далеко от того места, где сидел отец, и увидела, как он уходит. Оказавшись стиснутой между двумя молодыми моряками, она поняла, что у нее нет выбора, придется ехать на яхту с остальной частью гостей, когда вечер будет окончен. Гейл не имела недостатка в партнерах. Она пользовалась успехом у молодых офицеров с прибывающих в гавани судов, но это не радовало ее. Мысли девушки были заняты другими переживаниями.
В конечном счете в одной компании с Фредой и Неттой она направлялась к яхте. До гавани было недалеко, и, немного проехав, они пошли пешком, наслаждаясь прогулкой. Был прекрасный вечер. Дул легкий бриз. В темной зелени окружающих холмов мерцали огни. Светила луна, отражаясь и дробясь на серебряные кусочки в темной спокойной воде. Было так поразительно красиво, что Гейл остановилась, в упоении оглядывая чудесную картину.
Она смотрела на суда в гавани. Вокруг царила безмятежная тишина. Ей думалось об отце и о том, спит ли он сейчас. Она вспомнила о том, как Ланс сказал, что ее отец не выглядит счастливым. Это, конечно, ерунда. Просто болезнь лишила его сил, да и поездка за границу подорвала его изношенный сверхурочной работой организм. Скоро отец станет прежним, когда окончательно окрепнет. Она глубоко вздохнула. «Что-то я слишком часто вздыхаю в последние дни», — подытожила она.
Внезапно Гейл заметила, что отстала: все ее спутники уже были на борту яхты, и только она хотела последовать за ними, как вдруг с испугом увидела какой-то силуэт, неожиданно возникший перед ней. По характерной походке она признала в этой фигуре моряка. Шляпа едва держалась у него на затылке — он был сильно пьян. Затем наступил кошмар.
Он грубо схватил девушку и стал жадно искать ее губы. Он был безнадежно пьян, и от него так противно пахло, что ее чуть не вырвало. На какой-то миг она лишилась сил от ужаса. Очнувшись, предприняла отчаянную попытку освободиться — все было напрасно. Она начала задыхаться, когда пришло спасение.
Нападавшего хорошенько двинули по шее, и он отлетел в сторону. В результате апперкота моряк тихо и бесчувственно осел на землю. Ланс усадил его, прислонив к причальному вороту.
Она была глубоко благодарна ему за вмешательство, положившее конец этому ужасу. Его темные глаза озабоченно вглядывались в ее лицо, освещенное лунным светом. Он схватил Гейл за руки, и она подумала, что он не осознает, как крепко ее сжимает.
— Все в порядке? — Его голос звучал хрипло, и она только кивнула в ответ.
Усилием воли Гейл заставила себя встать на ноги. В полумраке его глаза странно блестели, когда он глядел на нее. От этого странного взгляда блестящих глаз она ощутила непривычный ток крови. Гейл видела, как он рассержен и едва сдерживает гнев, и оцепенело наблюдала за ним, пока он вытаскивал носовой платок из кармана, чтобы нежно вытереть ее рот. Именно эта его нежность пробудила в ней дремлющее негодование против него.