– На твоей земле пропала, Алик. Ты всех тут знаешь. Как же так?
Алик развел руками:
– Всякое бывает. Может, Щелкунчик взял?
Хлопнув Порфирия по плечу, мачо удалился, насвистывая и вертя брелок.
– Что за клоун? – спросила Кэт.
Порфирий был серьезен.
– Хозяин местных нищих. Очень богат. Если дети пропадают здесь, чаще всего они оказываются у Алика. Он делает из них хороших работников. Правда, иногда калечит. Заставляет нюхать клей, приучает к водке и наркотикам. Чтобы держать в форме. Девочек обычно использует по-другому.
– Он мог соврать.
– Алику незачем врать. Он тебя не боится. Такую куколку, как твоя сестра, он бы взял себе. Любит детей по-своему… Готова идти дальше?
Кэт была готова на многое. Она спросила:
– Кто такой Щелкунчик?
Порфирий поморщился:
– Не бери в голову.
– Я хочу знать.
– Полная чушь.
– Пожалуйста!
– Тебе это надо? Хорошо: якобы где-то в подвалах Сенной живет старик, который крадет детей и скармливает их крысам. Городская легенда. Ясно?
Кэт была готова проверять любую легенду.
– Почему его так назвали? Щелкунчик воевал с крысами, у Чайковского он хороший парень, на стороне добра…
– Чайковский, Достоевский – одна хрень. Здесь Сенная площадь, тут другие оперы, – ответил Порфирий.
– Где подвалы, в которых его найти?
– Это без меня.
– Я плачу за поиски.
– Деньги ни при чем. Это как искать привидение.
Кэт пришлось отступить.
Порфирий повел в сторону от площади, где начинались проходные дворы. Несколько кварталов прошли насквозь, как по улице. Кэт старалась запомнить дорогу, но одинаково желтые стены слились в мутный поток. Она потеряла ориентиры, только держала в памяти направление к Сенной.
В очередном дворе Порфирий дернул обшарпанную дверь подъезда и поднялся на четвертый этаж. Кэт не отставала. У квартиры без номера Порфирий позвонил по мобильному и что-то буркнул в трубку. Замок щелкнул, на пороге стоял жирный субъект в банном халате, распахнутом без стеснения. В проем же высунулось личико, густо покрытое косметикой. Ресницы слипались от туши, ротик раздувался под толстым слоем помады. Девочке в прозрачной ночнушке, заляпанной разводами, было не больше… Кэт не хотела об этом думать.
Накрашенное создание хриплым голоском спросило:
– Красавчик, не угостишь мороженым? В горлышке пересохло…
Толстяк отшвырнул ее назад. Рубашка задралась, обнажая живот в желтых синяках. Она поднялась, оправляя тонкую одежду, и заковыляла, напевая считалочку: «Тише, мыши, кот на крыше, а котята еще выше». Из глубин коридора несло смесью хлорки с блевотиной.
– Порфирий! – сладко улыбнулся толстяк. – Друг мой! Давно не заглядывал. Что-нибудь свеженькое?
– Интересует материал.
– Для тебя – что угодно… Какую именно?
– Вот эту… – Порфирий махнул, как подзывают официанта.
Кэт подошла, снимок опять не выпустила.
Толстяк сощурился, словно сытый кот, и поцокал языком:
– Какая сдобная. Так бы и помял… Нет, друг Порфирий, у меня такой нет. Ни за что бы не отпустил. Просто куколка. Может, другую подобрать? А твоей даме что-нибудь предложить? Есть мальчики очень ничего. Рекомендую!
Толстяк щелкнул пальцами, подтверждая высокое качество товара.
Кэт пошла вниз. Прорвавшийся ливень задержал в подъезде. Дождь рухнул стеной, как в тропиках, бил по асфальту стрелами вод и грохотал крышами.
Порфирий закурил, выпуская тяжелый дым.
– Плохо дело, – сказал он, стряхивая пепел под ноги.
Кэт ждала продолжения.
– Лёлик держит под собой малолеток. К нему попадают восемь из десяти. На таких всегда спрос. Иногда сам выполняет заказ, если клиенту приглянулась конкретная. Твоей здесь нет. Даже если ты свернешь ему шею, тут ее не найти.
– Верите ему на слово?
– Лёлик деловой человек, он продал бы тебе сестру. Если бы она была у него.
– Хорошая новость.
– Ты не понимаешь. Алик Красавчик соврет запросто. Соня могла попасть к нему. Через месяц он наверняка продал бы ее Лёлику: зачем ему отработанный материал. Зато сестра была бы жива. Но если ее нет…
– Она жива, – повторила свое заклинание Кэт. – Надо искать.
– Как знаешь.
– Что делаем дальше?
– Что сможем.
Дождь ослабел до мелких брызг.
Сенная оказалась буквально за домом. Быть может, Порфирий специально водил кругами, чтобы чужая не нашла дороги. Он был прав. Кэт хотелось вернуться и попробовать, насколько крепкая шея у толстого Лёлика. Чтобы он молил о пощаде. Чтобы получил то, что заслуживает…
Кэт перестала доверять напарнику.
Внутри стеклянной будки крутилась пирамида мясных лепестков, насаженных на вращающийся шомпол. Чернявый парень, перевязанный сальным фартуком, срезал поджаренные куски длинным ножом. Из окна неслась восточная музыка и вонь горелого масла. На низеньком табурете рядом с прилавком отдыхал седой мужчина в черной рубашке. Шуршали четки, лицо его было исполнено строгости. Открыв глаза, он поднялся навстречу Порфирию. Обменялись крепким рукопожатием, коснулись щеками. Женщине полагалось держаться в стороне.
Порфирий заговорил подчеркнуто вежливо. Спросил, как дела уважаемого Аслана, как самочувствие. Ему отвечали дружелюбно. Вдруг он что-то пробормотал, приблизился и стал нашептывать на ухо. Аслан выслушал внимательно. И ответил:
– Хорошо.
Кэт позволили подойти.
Снимок девочки Аслан разглядывал внимательно, перебирал четки, сказал резко:
– Нет.
Кэт не знала, кто это и чем он занимается. Поняла главное: шансов не осталось. И терять больше нечего.
– Может, ее Щелкунчик украл? – спросила она с вызовом. – Не знаете, где его найти?
Аслан посмотрел, словно увидел призрак:
– На все воля Всевышнего.
Не прощаясь, он скрылся в будке, задев блюдце с молоком, стоящее на пороге.
Резко дернув за локоть, Порфирий потащил в сторону.
– Кто тебе разрешал открывать рот? – прошипел он. – Ты понимаешь, что наделала?
Кэт вырвала руку.
– Я хочу найти сестру.
– Теперь не сможешь.
– Почему?
– В ларьках Аслана готовят шаверму. Знаешь, что такое? Это лепешка, в которую кладут жареное мясо. Очень дешево. Потому что жарят все: от гнилых куриц до бездомных собак. Иногда Аслану приносят трупы, которые тоже пускают в дело. Человечина идет отлично. Если твою сестру убили, она, скорее всего, попала в шаверму Аслана. Ты все испортила. После такой дерзости Аслан не станет выяснять у своих людей ничего. Это конец. Шансов нет.
– Она жива, – упрямо повторила Кэт. – Как найти Щелкунчика?
Порфирий стряхнул ладонь об ладонь, словно от пыли:
– Контракт окончен. Больше не звони.
Теплая куртка пропала в толпе людей.
Кэт осталась одна посреди Сенной. Народ торопился по своим делам, и никого не интересовала пропавшая девочка. Ветер разнес остатки туч. Вышло солнце, стало душно, как в турецкой парной. Блестящие лужи высыхали на глазах.
Шансы Порфирия кончились. Придется использовать запасной.
Кэт набрала другой номер, тоже подсказанный друзьями, назвала пароль. Не прошло и часа, как она поменяла две тысячи баксов на металлический предмет, который удобно разместился за поясом.
Ани все еще спала.
Кэт присела на свою кровать. Отдых не нужен, она не хотела ни есть, ни пить. Оставалось самое трудное: подождать три часа. И тогда повторить все, что случилось месяц назад. До мелочей. До того, как Соня и родители вернулись в этот отель.
Утекающие часы Кэт убила на то, чтобы пальцы привыкли к рукоятке «ТТ». Оружие побывало в деле недавно. Кэт научилась узнавать это по запаху. Поэтому продали. Ей было все равно, сколько людей убито из этого ствола. Главное, чтобы сработал безотказно, когда будет надо.
Она решила не объяснять ничего Ани. Поклялась, что защитит ее, как свою сестру. Чтобы получилось, Ани не должна ни о чем догадываться. Иначе испугается. Кэт стоило огромных трудов уговорить родителей Ани отпустить девочку с ней. Все-таки они большие подружки с Соней. А дружбу иногда надо доказывать делом.
Ожидание кончилось. Час приближался.
Кэт была готова. Встала, мягко тронула за плечо:
– Просыпайся, дорогая, уже вечер. Пора прогуляться.
Ани часто заморгала, улыбнулась:
– Кэт, в этой стране есть гамбургеры?
– Сейчас узнаем.
– Когда мы увидим Соню?
– Надеюсь, очень скоро.
Оглушающе зевнув, Ани подскочила на кровати:
– Я выспалась и готова.
Кэт раскрыла большой чемодан:
– Для начала переоденемся.
«Макдоналдс» поглотил нижний этаж огромного дома, подпиравшего левый бок площади. Около десяти вечера из него вышла девочка в белой рубашке поло и голубых джинсах. За плечами у нее болтался рюкзачок, на шее фотоаппарат, а смешные очки чуть не падали с носика. Она держала большой молочный коктейль и громко втягивала содержимое через соломинку. Девочка постояла напротив ресторана, вертясь в разные стороны, и неторопливо пошла по площади. Месяц назад похожая на нее ростом, комплекцией и одеждой Соня оказалась здесь без присмотра родителей примерно на полчаса. Кэт была уверена, что с этого все началось. Неужели теперь пропустят аппетитную наживку?
Кэт готовилась замечать каждого, кто мог приблизиться к Ани. Пока на юную туристку не обращали внимания. Ани обошла половину площади, как вдруг в ее походке что-то изменилось. На мгновение она остановилась, будто прислушалась, склонила голову и пошла как-то слишком прямо, словно заводная кукла. Уловив перемену, Кэт не поняла, что случилось. Рядом никого, к ней никто не подходил. Кэт показалось, что вблизи будто пощелкали костяшками пальцев. Звук был такой слабый, что растворился в уличном шуме.
Выронив коктейль, Ани ускорила шаг, держала головку у плеча. Сделав большой круг, она вернулась к «Макдоналдсу» и свернула в боковую улицу. Кэт потеряла ее из виду. Ее учили, что при слежке нельзя спешить. Выбора не оставалось. Выскочив за угол, она успела заметить, как Ани зашла в ближайшую арку. В три прыжка Кэт добежала до каменного проема. В нос ударила вонь застарелой мочи. В конце виднелся кусок двора.