скорости, в дальности, в вооружении. В лучшем случае, эти драные самолеты смогут защитить эскадру, в худшем… Ну, про худший и думать не хотелось. Конечно, самое главное и самое хреновое — дальность от минус пятисот до минус семисот километров по сравнению с американскими самолетами. И какой там еще мудак кричал, что лучший авианосный самолет — это переделка сухопутного?! Сумели корабль построить, сумели бы и самолеты под него сделать, а то сейчас расхлебывай то, что этот поганый зятек натворил! Вроде еще Як-3 насовали для защиты эскадры… С их-то дальностью! Да этим еропланам опасно за пределы прямой видимости улетать, вернуться уже горючки не хватит.
Левченко продолжал накручивать себя, представляя, как сейчас поднимется в рубку и отведет душу на первом, кто подвернется. Адмирал давно заметил в себе эту особенность: стоит от души наорать на кого-нибудь, да еще с боцманским загибом, и внутри сразу становится теплее, даже лучше, чем еще одна бутылка.
А потом продолжилось. Гнида очкастая Молотов уверял, что обдурит всех этих мудаков, и они будут до последнего дня гнать конвои с техникой и снабжением. Как же, обдурил. Последний конвой союзники прислали в апреле, а потом как отрезало. И повод нашли вполне пристойный — в Нормандии видите ли высаживаются, значит у них просто сил нет лишних. Самое хреновое было то, что проклятые англичане задержали у себя команды, присланные для приемки кораблей, которые обещали временно выделить вместо итальянских. И линкор не получили, и несколько тысяч моряков задарма потеряли. Нет, конечно, союзники никого не расстреляют, но, по слухам, уже отправили в Канаду. Оттуда не сбежишь.
Впрочем, один линкор все-таки получили! Левченко от души выматерился. С помощью англичан немцы в короткие сроки отремонтировали «Тирпиц», поврежденный как раз в том же самом апреле английскими же самолетами. Вот только этого ему не хватало — «Тирпиц» в составе Флота Метрополии.
А сколько электроники потеряли — подумать страшно. Сейчас на всю эскадру только одна РЛС «Редут», которую пришлось спешно везти с Черного моря, да еще два «Гюйса», причем ни одну станцию нельзя использовать для управления огнем. Ученые сволочи обещали, обещали, обещали, обещали… Кого-то там расстреляли, Курчаткина, что ли, чтобы не болтал, но кораблям от этого лучше не стало. А у английских гадов на каждом катере по радару, вот и воюй с ними. Да и матросы освоить технику толком не сумели.
В общем, подготовка — ни в жопу. И все это Кузнецову было известно в деталях, но ведь он, Левченко, ни о чем подобном не подозревал, когда поддержал идею броска в океан. Впрочем, до океана еще добраться надо, даже странно, почему англичане до сих пор тянут с атакой. Вахта уже не раз докладывала, что радары видят неизвестные самолеты, но попытка направить истребители наперехват ничего не дала. Три раза поднимали дежурное звено, но удалось завалить только одну летающую лодку «Сандерленд», которая, совсем обнаглев, подлетела к эскадре чуть ли не вплотную. Остальные благоразумно держались за пределами прямой видимости, полагаясь на бортовые радары для слежения. Офицер наведения из кожи вон лез, но сделать ничего не мог. Истребители даже успели заметить какой- то самолет, кажется, «Либерейтор», но тот сразу нырнул в ближайшее облако, и в этом непроглядном молоке наши пилоты ничего увидеть не могли. Тем и закончилось.
Операция, кстати, тоже с самого начала пошла наперекосяк. Трибуц, сволочь, пообещал развернуть в океане несколько лодок, 2-й дивизион Шулакова специально перевели в Ольборг. Ну так, где сели, там и слезли. Первой была отправлена К-51 кавторанга Дроздова, которая пошла, но никуда не пришла В море лодка вышла 5 ноября, а в ночь на 7 ноября успела кое-как передать последнюю радиограмму. Лодка шла в надводном положении, чувствуя себя в полной безопасности, опыт борьбы с немцами и финнами успокаивал, ни разу их самолеты не бомбили лодки в ночное время. Однако бороться с англичанами оказалось гораздо сложнее. Дроздов ничего не опасался, как вдруг внезапно яркий световой столб уперся прямо в рубку, а вокруг разорвались четыре бомбы. Тут же стал слышен шум моторов, видимо, англичанин до этого выключил их, чтобы его не услышали, и планировал до сброса бомб. Прямых попаданий не было, однако осколками посекло прочный корпус в районе центрального поста. Имелось бы время, сумели бы что-то придумать, но времени им не дали. Сразу после этого сбросил бомбы еще один самолет, снова прямых попаданий не было, но теперь одна бомба разорвалась совсем рядом, и был сдвинут с фундамента правый дизель, а в дизельном отсеке открылась уже серьезная течь. Дроздов приказал поворачивать назад, в надежде спастись. Но это не удалось. Через 3 часа на сцене появились несколько британских фрегатов, которые открыли огонь по лодке издали, пользуясь своими радарами и помощью самолетов, которые постоянно пускали осветительные ракеты. Англичане явно осторожничали, наверное, зная о мощной артиллерии «Катюши», а К-51 могла стрелять только целясь по вспышкам выстрелов, что было, разумеется, бесполезно. Поэтому дуэль затянулась, хотя сомнений в ее исходе не было ни у кого. Дроздов отправил последнюю радиограмму, а потом затопил лодку.
Ну, о судьбе К-51 хотя бы было достоверно известно, а вот К-52, К-53, К-54 просто пропали без вести. Англичане предпочитали помалкивать, резонно предполагая, что самое лучшее — держать противника в неведении. Левченко не без оснований предполагал, что их тоже просто не выпустили в Атлантику. Но на этом тягостные размышления Левченко были прерваны самым бесцеремонным образом. Загремели колокола громкого боя — воздушная тревога.
Сволочи, сволочи, сволочи…
Как ни плох был «Редут», как ни зелены были операторы, однако они сразу обнаружили большую группу самолетов, приближающуюся с северо-запада, причем их было много, слишком много. Штаб адмирала Левченко сначала предполагал, что самолеты могут взлететь с какого-нибудь одиночного авианосца из состава наспех сформированной оперативной группы. Собственно, на роль такого одиночки мог претендовать лишь С V-20 «Беннингтон», завершивший испытания и готовящийся к отправке на Тихий океан. Целью атаки могло стать нанесение повреждений советским кораблям, чтобы позволить линкорам Флота Метрополии спокойно добить их. Ну на что они могли рассчитывать, кроме как на повторение истории с «Бисмарком»?
Однако, как очень быстро стало понятно, что могли, потому что приближавшихся самолетов было слишком много, экран буквально рябил от бликов. Левченко полагал, что половину истребителей американцы должны были оставить для защиты своего авианосца, но потом вспомнил нелегкие размышления и решил, что вряд ли они так поступят, используя большую дальность своих самолетов, противник вполне может оставить для защиты своего корабля лишь пару звеньев. Да, собственно, от чего им защищаться? От шестерки ублюдочных штурмовиков? А вот ему сейчас понадобятся все двадцать четыре истребителя.
Левченко приказал немедленно катапультировать разведчики с обоих тяжелых кораблей, а «Чапаеву» — развернуться против ветра и начать поднимать истребителей. Разведчики должны были проверить сектор в направлении, с которого прилетели самолеты, а истребители… Ну, с ними все ясно. И все-таки в этом налете было что-то неправильное, чего не должно было случиться. Командир линкора контр-адмирал Иванов торопливо взял тихо звякнувшую трубку телефона, которая что-то проквакала, и дернул щекой. Подойдя к Левченко, он прошептал на ухо:
— Их слишком много, понимаете, слишком. По оценкам, около сотни.
— Не может быть. Ведь не мог он послать в атаку все самолеты до последнего, — растерялся Левченко.
— Не мог, — подтвердил Иванов. — А что если там не он, а они?
— Несколько авианосцев?
— Да.
— Откуда?
— Англичане, Флот метрополии.
Левченко громко выматерился, но, как ни странно, ему совсем не полегчало, вероятно, потому, что весь заряд был выпущен в пространство, а не на чью-то конкретную голову. Действительно, их пасли так давно и плотно, что лишь последний дурак мог надеяться на прорыв в океан без боя. Наверняка гады собрали все, что только поблизости лежало.
Офицер наведения смог дать лишь общее направление на противника, ни высоты, ни скорости, ни даже примерной численности он указать не сумел. Поэтому, когда все три эскадрильи поднялись в воздух, командирам пришлось гадать, что делать дальше, так как вражеских самолетов не было видно. По всем канонам тактики атаку должна была выполнять сводная группа истребителей и ударных самолетов. Сейчас торпедоносцам полагалось спуститься вниз, к воде, и ложиться на боевой курс, но их не было.
С некоторым запозданием комэск-1 посмотрел вверх и высоко, слишком высоко, увидел черные точки. Вражеские самолеты шли на высоте более шести километров, что было совершенно нереально для Яков. Нет, собственно подняться туда они могли, но ископаемая «Испано-Сюиза», даже превратившаяся в М-105ПФ, попав на такую высоту, начинала захлебываться и катастрофически теряла в мощности. Додумать эту мысль командир уже не успел, так как черные точки начали стремительно снижаться. Вражеские истребители начали пикировать, выиграв преимущество первого удара. Слава богу, верткие Яки сумели увернуться от удара и завязать маневренный бой, но все равно 4 русских истребителя, охваченные пламенем, полетели вниз.
К счастью, сказалась неопытность американцев, которые позволили втянуть себя в заведомо проигрышную схватку, что облегчало русским атаки на виражах. Но здесь сказалось другое качество американских самолетов — сбить «Хеллкэт» оказалось трудновато. Истребитель выдерживал такое количество попаданий, от которого любой «Мессер» давно разлетелся бы на куски, и все-таки пятерка «Ведьм» отправилась следом за Яками. Однако их было слишком много, вдвое больше, чем Яков, что несколько удивило русских летчиков.
Впрочем, удивиться всерьез они не успели, так как появились новые игроки. Сверху начала пикировать вторая группа вражеских истребителей, ничуть не менее многочисленная, чем первая. От полного и немедленного уничтожения русские истребители спасло лишь то, что они перемешались с американскими, и атакующим было очень сложно целиться, так как шансы завалить собственный самолет практически равнялись шансам сбить русского.