На самом деле вопрос, кто у кого был секундантом, не столь важен.
Гораздо важнее установить, кто из секундантов распоряжался дуэлью и подавал команды.
В обязанности секунданта, распоряжающегося дуэлью, входило напоминание участникам об условиях поединка, подача соответствующих команд, а также, что особенно важно, четкое разъяснение момента начала и окончания дуэли.
В связи с этим можно говорить и об уровне ответственности секунданта, распоряжающегося дуэлью, за то, насколько поединок соответствовал существовавшим правилам.
В Дуэльном кодексе де Шатовильяра определено, что распорядитель дуэли определяется на месте поединка из секундантов по жребию.
При этом наиболее классическим вариантом является тот, когда распорядитель дуэли определяется по жребию не из четырех присутствующих секундантов, а только из старших секундантов от каждой из противных сторон.
Вместе с тем положения данного кодекса в России применялись с большими поправками.
В дальнейшем в Дуэльном кодексе В. Дурасова, изданном в 1912 году, были закреплены определенные принципы, дуэльные правила и обычаи, которые уже получили распространение в России, в том числе и касающиеся порядка определения секунданта, распоряжающегося дуэлью.
В. Дурасов указывает, что определение руководителя дуэлью осуществляется по жребию тогда, когда есть разногласия между секундантами. Обычно, если все секунданты опытные, они поручают руководство дуэлью старшему по возрасту. Если среди секундантов имеются малоопытные, обязанности руководителя передаются наиболее опытному.
Можно предположить, что этим положением руководствовались и в рассматриваемое время, поскольку упоминания о выборе руководителя дуэли путем жребия в России отсутствуют.
Сомнительно, что на дуэли Лермонтова с Мартыновым секунданты, которые находились между собой в товарищеских и дружеских отношениях, а кроме того, не воспринимали происходящее всерьез, стали бы бросать жребий.
В различных источниках упоминается, что команды на дуэли подавал либо Глебов, либо Столыпин.
Можно с большой уверенностью сказать, что распорядителем дуэли был Столыпин, о чем свидетельствуют следующие косвенные доказательства.
М. Ю. Лермонтов. Крестовая гора. 1839
На момент дуэли Глебов был лишь корнетом, в то время как Столыпин уже являлся капитаном. Столыпин был старше Глебова на три года. Казалось бы, разница в возрасте незначительная. Однако для офицера, участвующего в боевых действиях, это разница огромная.
В 1837 году Столыпин добровольцем был направлен на Кавказ и уже принимал участие в боевых действиях, а Глебов в 1838 году только окончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
Сведения об участии ранее Глебова в дуэлях отсутствуют. Напротив, Столыпин в дуэлях уже участвовал.
Как уже указывалось, известен даже случай отказа Столыпина от вызова на дуэль. Учитывая храбрость и безукоризненную репутацию Столыпина в разрешении подобных вопросов, этот отказ не вызвал каких-либо нареканий или упреков со стороны окружающих офицеров.
М. Н. Лонгинов пишет о Столыпине: «Я помню, что Монго-Столыпин, к которому из уважения к его тонкому пониманию чувства чести нередко обращались, чтобы он рассудил какой-либо щекотливый вопрос, возникший между молодыми противниками, показывал мне привезенную им из-за границы книгу «Manuel du duelliste» [ «Руководство дуэлянта». – фр.] или что-то в этом роде. В ней описаны были все правила, без соблюдения которых поединок не мог быть признан состоявшимся “по строгим правилам искусства”»[32].
О публикации книги под названием «Manuel du duelliste» ничего не известно. Можно предположить, что этой книгой был изданный впервые в 1836 году Дуэльный кодекс де Шатовильяра.
Согласно достигнутой договоренности между секундантами на дуэли Лермонтова с Мартыновым, по счету «три» поединок должен быть остановлен.
В дальнейшем противники могли выходить к барьеру еще два раза на тех же условиях, но этот этап поединка следовало считать оконченным.
Вместо этого после счета «три» поединок не только не был остановлен, но и было произнесено следующее: «Стреляйте! Или я разведу вас».
Это являлось существенным нарушением условий дуэли.
Почему секунданты не остановили дуэль при счете «три» и чем руководствовался секундант Столыпин, когда, в нарушение правил дуэли, после счета «три» объявил противникам, что если они не будут стрелять, то он остановит дуэль, – останется навсегда невыясненным.
Требования ко всем командам на дуэли должны быть строго регламентированы и согласованы секундантами. В ситуации, когда в процессе дуэли нервы противников накалены до предела, любое неосторожное слово может вызвать непроизвольный выстрел и привести к нарушению правил и условий дуэли. Если секундантами были установлены четкие команды «раз», «два», «три», никакие другие команды для определения времени, когда соперники могут открыть огонь и когда дуэль должна быть прекращена, существовать не могут.
Поскольку, согласно условиям дуэли, противники могли стрелять до трех раз, то секунданты вправе были принять решение либо о прекращении дуэли, либо о ее продолжении на тех же условиях до двух оставшихся выстрелов.
В данном случае при принятии секундантами первого решения жизнь поэта была бы спасена.
Следует полагать, что указанное нарушение дуэльных правил должно остаться на совести Столыпина.
Но почему же, в нарушение всех правил, Столыпин все-таки предложил противникам продолжить дуэль?
Причиной этого могло быть то обстоятельство, что никто из присутствующих не предполагал, что противники будут стрелять друг в друга с целью убить или причинить телесные повреждения.
Об участии Столыпина в последней дуэли Лермонтова существуют следующие записи П. А. Висковатова, сделанные им в ходе беседы с другим секундантом – князем Васильчиковым: «Ну а Столыпин? – спросил я. – Ведь этот человек был и постарше, и поопытнее и знал правила дуэли?» – «Столыпин!? На каждого мудреца довольно простоты!» При каждом несчастном событии недоумеваешь потом, как было допущено то или другое, как недосмотрел, как допустил и т. д. Впрочем, Столыпин серьезнее всех глядел на дело и предупреждал Лермонтова; но он по большей части был под влиянием Михаила Юрьевича и при несколько индолентном характере вполне поддавался его влиянию».
То обстоятельство, что в качестве секундантов Лермонтова участвовали Трубецкой и Столыпин, у которых были бы очень серьезные проблемы по службе, а также ничтожность причины дуэли, отсутствие врача и экипажа для возможной транспортировки раненого, – все это свидетельствует о том, что ее участники надеялись на мирный исход.
Кроме того, говоря о причине поведения секундантов, надо учитывать психологию людей того времени, принципы их воспитания и отношение к дуэльному поединку.
Дуэль, при которой противники вышли стреляться и, постояв, разошлись без выстрелов, была бы расценена обществом как пародия на дуэль, а ее участники рассматривались бы как комические персонажи.
Такие дуэли носили название «пробочных» и проходили не в России, а в Западной Европе. Существовала традиция: после окончания дуэли все действующие лица отправлялись в ресторан, где шампанским отмечали благоприятный исход дела. С этим связана гипотеза о происхождении термина «пробочная дуэль»: так говорили о тех случаях, когда выстрел пробкой шампанского в потолок был «самым опасным» из всех сделанных выстрелов.
Это могло бы задеть Лермонтова и, зная его характер, повлечь самые неблагоприятные последствия, в том числе и возможный вызов на поединок людей, которые могли бы усомниться в его храбрости.
Логично сделать предположение, что именно этим руководствовались секунданты, не остановившие дуэль, а также лично Столыпин, предложивший сторонам произвести выстрелы.
Возвращаясь к вопросу о том, почему было сокрыто участие в дуэли Столыпина и Трубецкого, можно предположить следующее.
Дуэль Лермонтова с Мартыновым являлась событием, выходящим из ряда обыкновенных.
Лермонтов являлся поэтом-преемником Пушкина, был широко известен в высших сферах Петербурга, а кроме того, направлен для службы на Кавказ с усиленными рекомендациями обратить на него особое внимание со стороны начальства.
В то время уголовные дела, связанные с совершением преступных деяний военнослужащими, расследовались военным командованием.
Военными следователями выступали строевые офицеры, которые назначались для расследования уголовных дел вышестоящим командованием.
Для понимания происхождения отдельных документов, входящих в следственное дело и военно-судное дело, их взаимосвязи и последовательности необходимо сказать несколько слов о системе управления Кавказом в эти годы, так как эта система нашла отражение в указанных документах.
Управление на Кавказе принадлежало военным властям, руководившим военными действиями на Кавказе. Во главе управления стоял командир Отдельного Кавказского корпуса, штаб которого находился в Тифлисе, генерал от инфантерии Е. А. Головин.
М. Ю. Лермонтов. Развалины на берегу Арагвы в Грузии
Командующим войсками Кавказской линии и Черномории являлся генерал-лейтенант П. Х. Граббе.
Им была назначена Следственная комиссия о расследовании обстоятельств дуэли под руководством плац-майора подполковника Ф. Ф. Унтилова.
В состав комиссии вошли представители как военных, так и гражданских властей.
Непосредственное руководство в организации рассмотрения дела принял начальник штаба флигель-адъютант полковник А. С. Траскин – подчиненный генерал-майора П. Х. Граббе.
Не зная, как посмотрят на состоявшуюся дуэль в Петербурге, он лично поспешил в Пятигорск, чтобы на месте узнать причины дуэли и степень виновности ее участников, распорядиться произвести формальное расследование дела комиссией как можно быстрее, что при существовавших тогда порядках являлось нетипичным.