– Отлично, – сказал Мэн-Арди, – ребята вооружены, а раз так, то до завтрашнего дня беспокоиться не о чем.
– Вот так сюрприз! Вы все еще здесь, господин де Мэн-Арди? – донесся сзади громкий голос заместителя королевского прокурора, господина де Кери.
– Да, сударь, – ответил вполголоса Годфруа, – и даже готов дать вам хороший совет.
– Какой, боже правый?
– Будьте бдительны.
– Что вы имеете в виду?
– Берегите себя.
– Как это?
– Вы слепо поверили объяснению в виде окровавленной птички?
– Разумеется, – ответил судейский, явно не блиставший умом.
– Сударь, – вставил слово Коарасс, – как вы, человек, по долгу службы обязанный дотошно докапываться до первопричин происходящего, сегодня вечером не поинтересовались, что означают эти капельки крови, оказавшиеся в одном и том же месте, напротив сердца, лишь у двенадцати гостей из ста пятидесяти.
– В самом деле, – ответил помощник королевского прокурора. – Я и не заметил. Вы открыли мне глаза.
– Вас не удивил тот факт, что на некоторых было по три таких кровавых слезинки?
– Вы правы.
– А на других по две?
– Так оно и есть.
– Наконец, на вас, сударь, майоре и полковнике – только по одной.
– Совершенно с вами согласен. Все это действительно очень странно. Но я этим займусь и правосудие, от которого ничего нельзя утаить…
– Сударь, у меня есть все основания полагать, что в сложившихся обстоятельствах правосудие никогда ничего не узнает.
– И тем не менее…
– Неужели ваше правосудие сомневается, что веревка, на которой висела люстра, была отрезана рукой злоумышленника?
– Вы полагаете?
– Доказательств у меня нет, но…
– В таком случае я должен арестовать всех, кто живет в этом доме.
– А гостей, сударь, вы тоже арестуете? Ведь злодей вполне может оказаться из числа приглашенных.
Помощник королевского прокурора закусил губу и задумался.
– Лучше всего ни на минуту не терять бдительности. Если с вами произойдет что-то непредвиденное или странное, сообщите нам. И будьте начеку. Мы, со своей стороны, при необходимости тоже обратимся к вам за помощью. Только так мы сможем собрать воедино все фрагменты и помочь правосудию пролить свет на происходящее.
– Да-да… – отозвался помощник королевского прокурора, который хоть и не слыл умницей, но человек был мужественный и храбрый. – Вы правы, будем защищаться. Адрес ваш я знаю, этого достаточно.
– Значит, договорились. До свидания.
На том собеседники расстались.
– Доброй ночи, господа, – раздался в этот момент голос старины Монсегюра.
– Доброй ночи, майор, доброй ночи, полковник.
Двадцать минут спустя в доме баронессы не осталось ни единой живой души.
Хозяйка отослала слуг спать, а сама бодро поднялась к себе в комнату, дважды повернула в двери ключ, направилась прямо к камину и нажала на основание напольных часов. Открылась дверь и на пороге возник господин.
И господин сей, был не кто иной… как Матален.
– Ну что, вы их видели?
– Разумеется! – ответил маркиз. – Единственное, тех, на ком было только по одному пятнышку, разглядеть было трудновато.
– Не страшно! В самом крайнем случае их мы можем отложить до лучших времен, особенно полковника и его безмозглого дружка, майора Монсегюра.
– Такие, как они, живут долго, – заметил Матален.
– Скажу больше, во время следующей дуэли они вполне могут привести моего маркиза в самое плачевное состояние.
– Это еще надо доказать.
– Будь по-вашему. Но мы здесь не для того, чтобы задирать друг друга. Мне нужно сообщить вам нечто важное.
– Говорите.
– За последние восемь дней ситуация изменилась. Я более чем когда-либо хочу отомстить этой старухе Блоссак и ради этого не погнушаюсь любыми средствами.
– Да, вы мне говорили и слова ваши привели меня в дрожь. Но я, как вам прекрасно известно, не брал на себя обязательств убивать женщин и детей.
– Слабак! – молвила баронесса, глядя на Маталена с презрительной улыбкой.
– Слабак или нет, но этот вопрос дальнейшему обсуждению не подлежит.
– Согласна, но сейчас у нас есть более безотлагательное дело. Вечером этот Мэн-Арди, на котором было всего лишь два пятнышка крови, меня раскрыл…
– Ну и что?
– Он меня в чем-то подозревает и в этом качестве становится помехой. И его надо было пометить, не двумя и даже не тремя каплями. Он знает слишком много и поэтому заслуживает сразу четырех алых пятнышек. Чтобы вы не сомневались – его нужно убрать в самую первую очередь.
– А Коарасса?
– Красавца Ролана? На мой взгляд, он более доверчив. Пока я не отдам новый приказ, мы сохраним его ранг на уровне двух капель – если этот молодой человек догадается не брать на себя роль защитника графини и семейства Женуйяк, никакая опасность ему грозить не будет.
– Таким образом, мне остается Мэн-Арди. Это нетрудно. Завтра я вызову его на дуэль, а послезавтра он перестанет быть для вас помехой.
– Полегче, мой доблестный паладин, полегче. Если разить, то прямо в цель, бесплодные попытки нам ни к чему.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы – мое последнее средство, но перед тем как натравливать вас на Мэн-Арди, я попытаюсь устранить его другим способом.
– Что вы задумали?
– Нечто весьма хитроумное.
– Что же конкретно?
– Я решила превратить Мэн-Арди в злейшего врага полковника и майора и с помощью тайных происков заставить их сожрать друг друга.
– Идея и правда любопытная.
– Если у меня ничего не получится, то обязанность покончить с этим юнцом ляжет на вас. Но в этом случае упустить его вам будет нельзя.
Столь неприкрытая жестокость в словах Меротт задевала Маталена за живое, в подобные мгновения он многое отдал бы за то, чтобы выскользнуть из лап этой фурии, но теперь уже было слишком поздно.
– Завтра я займусь Коарассом, а послезавтра попытаюсь кое-что предпринять.
– Могу я узнать, что конкретно?
– По сути, это дело вы можете и сами организовать.
– Если это ловушка – то я пас.
– Нет, речь идет о ночной дуэли в свете уличных фонарей, в духе сотоварищей регента Филиппа Орлеанского по дебошам, одним словом, о поединке настоящих мастеров шпаги. Сама благовоспитанность и изысканность.
– Вы не могли бы развить свою мысль без лишних слов?
– В Бордо вы без труда найдете полдюжины авантюристов, которые в лунном свете с радостью скрестят свои шпаги с Коарассом и Мэн-Арди.
– А почему именно полдюжины? Ведь их всего четверо, в том числе двое детей.
– Ах! Дорогой мой, я не буду говорить, что вы глупец, хотя в вашем поведении все наводит меня на мысль, что это именно так.
– Знаете, ваши оскорбления ни к чему не приведут. Лучше объясните все по порядку.
– Вы не можете драться с этими господами без свидетелей. Поэтому вас должно быть человек шесть, а то и восемь.
– Вы правы, – ответил Матален со странной улыбкой на устах. – Ну что же, найду я вам авантюристов. У меня есть несколько друзей, которые с превеликой радостью доставят себе подобное удовольствие.
– Тогда слушайте. Наши американцы живут в уединенном доме на улице Тан-Пассе. Чтобы попасть туда, им приходится сворачивать с улицы Фондодеж и добираться домой через пустырь. Там-то ваши друзья их и встретят.
– Отлично.
– Что касается предлога для ссоры, вы без труда сможете его найти.
– Само собой разумеется.
– И поскольку мы все будем делать по порядку, пока не покончим с этим делом, ни за что другое браться не будем.
– Мне тоже участвовать в стычке?
– Ни в коем случае. Мэн-Арди вас знает и причастность к этому делу может вас скомпрометировать. Но с этим юнцом должен драться самый сильный и опытный фехтовальщик! И пусть он, черт побери, его прикончит!
Услышав это ругательство, Матален улыбнулся и засобирался домой. Но перед тем как откланяться, сказал:
– Кстати, Меротт, сегодня вечером вы совершили глупость.
– Какую?
– Перерезали веревку, на которой висела люстра.
– И что в этом такого?
– Мэн-Арди сразу заметил, что она не перетерлась. Будь сей молодой человек не столь благоразумен, он устроил бы скандал, который обошелся бы вам очень и очень дорого.
– Он об этом даже не подумал.
– Эге! Не торопитесь с выводами. Он просто сказал себе, что найти злодея среди полутора сотен приглашенных вами гостей будет невозможно, и оставил сделанное открытие при себе. В следующий раз не действуйте так примитивно.
С этими словами Матален удалился. В тот момент, когда он открыл дверь на улицу, чтобы переступить порог, к дому баронессы как раз приближались четыре тени, которые при его появлении исчезли, как по мановению волшебной палочки.
Маркиз ничего не заметил. Он спокойно закрыл за собой дверь и ушел, что-то насвистывая.
Но в тот момент, когда маркиз проходил мимо толстого дерева, какой-то пьяница, с трудом державшийся на ногах, столкнулся с ним нос к носу и принялся бесцеремонно разглядывать.
Матален угрожающе щелкнул тростью-шпагой, отпихнул незнакомца и закричал:
– Прочь с дороги, чертов пропойца!
– Сударь, не надо злиться, – ответил заплетающимся языком припозднившийся гуляка. – Я ищу свой дом. Вы его, случаем, не видели?
Но маркиз уже был далеко.
Когда он скрылся из виду, послышался тихий шелест, подобный тому, какой издает грызущая орешки белка, и вновь появились четыре виденные нами недавно тени.
– Знаете кто только что вышел из дома баронессы? – вполголоса спросил один из полуночников. – Маркиз де Матален!
– Ты в этом уверен, Годфруа?
– Что он у нее делал в такой час? – спросил Танкред де Мэн-Арди. – Ведь на балу его не было.
– Пятнышки крови, рухнувшая люстра, наконец, Матален, самым загадочным образом покидающий дом мадам де Мальвирад, – все это, друзья мои, наводит меня на мысль, что сыновьям Гаскони очень скоро будет чем заняться.
– Ну и дела! – произнес Коарасс. – Матален знаком с баронессой и тайком наносит ей визиты!