Распрощавшись с эскадроном состоявших под его началом дуэлянтов, маркиз не смог отказать себе в удовольствии отправиться к баронессе де Мальвирад и рассказать ей о принятых решениях.
– Ах! – воскликнула злобная старуха. – Признаться, маркиз, вы впервые демонстрируете присутствие ума. В то же время вынуждена согласиться, что ход действительно мастерский.
– Вы находите? – спросил Матален, павший достаточно низко для того, чтобы чувствовать себя польщенным.
– Да, но нельзя допустить, чтобы так хорошо задуманная ловушка оказалась напрасной.
– Чего вы боитесь?
– Всего. К счастью, со своей стороны я тоже предприняла кое-какие действия. Не далее как сегодня Коарасс попал в сети одной глупой болтушки и положительно в нее влюбился.
– Что вы говорите!
– Завтра он тайком отправится на свидание, которое она ему назначила. Как вы думаете, что этой даме лучше сделать – задержать его или отпустить, чтобы он поспел к дуэли?
– Я не понимаю вашего вопроса.
– Я спрашиваю, не лучше ли сделать так, чтобы к моменту поединка у американцев было одной шпагой меньше?
Маталену этот вопрос показался несколько дерзким, но он катился по наклонной плоскости, на которой сразу было не остановиться.
– Да, если их будет трое, так, пожалуй, будет лучше.
Затем немного подумал и добавил:
– С другой стороны, моих друзей оскорбил не кто иной, как Коарасс. Именно с ним они больше всего жаждут встречи, и если его не будет, может случиться так, что они не захотят обнажать шпаги.
– Что-то ваши друзья чересчур щепетильны.
– Что вы хотите? – ответил Матален. – Они еще не приобрели вашей давней привычки к неблаговидным поступкам.
К более резким выражениям бретер прибегать не стал, но отношение свое все же высказал.
– Делайте что хотите, – бесхитростно ответила баронесса, сохраняя задумчивость.
XIII
На следующий день, около десяти часов вечера, по улице Фондодеж, в направлении Тан-Пассе, без лишнего шума двигалась целая когорта.
Это были дуэлянты.
Если Матален прекрасно понимал, что он устроил, организовав это мероприятие, то остальные бретеры, жадные до острых ощущений, усматривали в его задумке не более чем очередную разновидность дуэльных баталий, о которых говорили все, кому не лень.
В те времена подобное смертоносное безумие владело многими умами, и наши дуэлянты тоже всецело пребывали во власти этого зла.
Ведь большинство из них, за исключением двух-трех, действительно демонстрировавших явную тягу к кровопролитию, слепо и подсознательно поддавались ярости сражения.
Двигались, сохраняя порядок. Но отряд был много больше, чем может себе представить читатель, ведь не все действующие лица этой ночной вылазки сохранили все в тайне, поэтому к шайке, вышагивавшей под командованием д’Орбижа, примкнули многочисленные зеваки.
Что же касается Маталена, то он предпочитал держаться в стороне от задуманного им дерзкого предприятия, приберегая себя для более значимого случая.
Бретеры весело шагали вперед, вполне возможно, навстречу своей смерти. Коарассы и Мэн-Арди тем временем находились в разных местах.
Годфруа и Ролан ушли из дома после обеда, первый – чтобы нанести визит старому другу отца, второй – чтобы не пропустить свидания, которое молодому человеку назначила очаровательная, но коварная дама, так ловко его обольстившая.
Мэн-Арди задержался на обед и в его честь было опустошено несколько бутылок лучшего вина с виноградников Медока.
К счастью, голова его была такой же крепкой, как сердце – добрым и великодушным.
Кловис де Коарасс и младший Мэн-Арди остались дома.
Жилище, в котором поселились четверо молодых людей, чем-то напоминало собой крепость – толстенные стены и прочные, низкие двери. Окна первого этажа располагались высоко, дом опоясывал огражденный сплошной стеной сад. Кое-где еще оставались цветы, дожидавшиеся первых заморозков, чтобы окончательно завянуть.
Когда на старом монастыре Барада пробило десять часов, молодые люди, слегка поужинавшие около семи, как раз закончили учебный бой на рапирах, снабженных предохранительными наконечниками.
Они сбросили сандалии, перчатки, маски и нагрудники, облачились в домашние халаты, затем, поскольку погода стояла изумительная, облокотились на подоконник и завели разговор.
Простояв так минут десять, они услышали громкий стук в дверь, проделанную в садовой ограде.
– Кто, черт возьми, может стучаться к нам в такой час? – спросил Танкред де Мэн-Арди.
– Явно не Ролан и не Годфруа. У каждого из них есть свой ключ от этой двери.
– Пойду посмотрю, – сказал Танкред, направляясь к ограде.
Но Кловис его остановил.
– Будь осторожен, – прошептал он другу на ушко. – Годфруа говорит, что вокруг нас полно самых подозрительных вещей, поэтому пойдем вместе, предварительно захватив кинжалы.
Молодые люди вооружились, но тут в ночи вновь раздался стук – еще громче прежнего.
– Черт! Наш посетитель торопится. Не будем заставлять его ждать.
– Наверное, это секунданты тех типов, которых Ролан вчера так здорово взгрел.
– Если так, то они выбрали не самое подходящее время.
– Как бы там ни было, мы уже пришли, – негромко, но решительно произнес Кловис.
И отворили дверь.
В проеме возник человек.
– Могу я видеть господина Ролана де Коарасса? – спросил он.
– Его нет.
– А господина де Мэн-Арди?
– Которого из них?
– Годфруа.
– Он тоже отсутствует.
– Эх! – разочарованно протянул человек. – Мне было приказано передать одному из них послание, причем срочное, в противном случае я ни за что не притащился бы в такой час в этот медвежий угол.
– От кого письмо?
– От графини де Блоссак.
– Давайте быстрее, – воскликнул Кловис, приглашая человека войти и запирая за ним дверь.
– Но, сударь…
– Я брат Коарасса. Пойдемте быстрее в дом.
Молодые люди в два прыжка преодолели шесть ступеней крыльца, ведущих на первый этаж, и в сопровождении гонца вошли в большой зал, где до этого устроили учебный бой.
Взволнованно и едва переводя дух, Кловис, будто почувствовав беду, взломал печать и поднес бумагу к свету.
– Ну? Что там? – спросил его Танкред.
– Мы должны немедленно ехать к мадам де Блоссак. На, почитай.
Танкред схватил письмо, бросил на него взгляд и закричал:
– Какое несчастье! Боже праведный! Поехали! Быстрее!
В записке, которую они только что получили, было написано:
«Приезжайте, приезжайте как можно быстрее, мой дорогой Ролан, вместе с вашими братом и друзьями. Наше бедное дитя, наша Эрмина, пропала. Мы ищем ее с самого полудня. Я ужасно боюсь, что ее похитили. Приезжайте, приезжайте! Я в отчаянии, а моя дочь обезумела от горя. Не мешкайте ни минуты. Увы! Я начинаю верить, что вы были правы, утверждая, что нас преследуют грозные враги. Еще раз умоляю вас – приезжайте.
Пока Танкред читал письмо, Кловис одевался. Буквально через мгновение он тоже был готов отправиться в путь.
– Надо захватить оружие. Давай возьмем по небольшому карманному пистолету.
– Давай. А заодно и трости-шпаги.
В каждой такой трости американского производства скрывалась настоящая шпага. Когда ее выхватывали из ножен, внизу, у гарды, раскрывалась чашка эфеса и у вас в руке оказывался полноценный клинок.
Увидев, что молодые люди так хорошо вооружились, гонец потер руки и сказал:
– Эге! На обратном пути я буду бояться не так, как по дороге сюда.
Он, вероятно, хотел добавить что-то еще, но тут к нему обратился Кловис:
– Вы состоите на службе у мадам графини де Блоссак?
– Да, сударь.
– Хотите оказать ей услугу?
– Разумеется.
– Ну что ж, в таком случае вам придется остаться здесь.
– Одному? – в ужасе спросил человек.
– Да, одному.
– Зачем это?
– Дождетесь Ролана де Коарасса и Годфруа де Мэн-Арди, они вернутся с минуты на минуту.
– Но… я ведь буду один.
– Запретесь в доме. У этих господ, чтобы войти, есть свои ключи. Вы абсолютно ничем не рискуете. Как только они появятся, скажете, что мы ждем их у графини де Блоссак, которая попросила нас срочно приехать.
– Вы полагаете, – спросил, дрожа, несчастный гонец, – что мне лучше не поехать с вами, а остаться здесь?
– Ну конечно, ведь как бы мы ни были вооружены, нам недостает как умения, так и силы, – сказал Танкред, чтобы, с одной стороны, напугать его, но с другой – успокоить. – А вот если вы решите вернуться к графине с Роланом и Годфруа, ни один человек в мире не решится напасть на вас ночью из страха, что его тут же убьют. Поэтому вам лучше будет отправиться в путь с ними.
– Да и потом, ваша госпожа заинтересована в том, чтобы вы остались здесь и предупредили наших братьев, которые могут принести графине де Блоссак намного больше пользы, чем мы, – добавил Кловис. – Иначе они, не застав нас дома, будут теряться в догадках. Как вас зовут?
– Жанно, господа. Ваш покорный слуга.
– Ну что ж, Жанно, послужите нам и дождитесь этих господ.
С этими словами молодые люди расстались с бедным лакеем, который был глубоко несчастен от того, что ему пришлось остаться одному в этом огромном доме и провести в нем не самую приятную ночь.
Едва наши паладины[13] вышли на улицу, как издали до них донесся какой-то шум.
– Что это? – спросил вполголоса Кловис.
– Сейчас увидим, – так же тихо ответил ему Танкред.
Они вышли на середину дороги, чтобы избежать любых неожиданностей, и осторожно двинулись вперед.
Внезапно ночь озарилась красноватыми, коптящими отблесками.
– Кто-то зажег факелы, – сказал Кловис, – очень даже кстати.
Но не успел он договорить, как чей-то голос прокричал:
– Кто идет?
– Всего лишь обыватель. А если пожелаете, то и друг.