Умы собравшихся только и были заняты, что вооруженным нападением на Танкреда и Кловиса, и каждый выражал свое глубочайшее возмущение.
– Как? – говорил один. – Теперь нам нельзя возвращаться домой в одиннадцать вечера под страхом оказаться жертвой подобного злодеяния?
– Мало того, что нас с утра до вечера грозят оскорбить и вызвать на дуэль, так теперь мы еще должны опасаться ловушек! – вторил ему другой.
– Не понимаю! – добавлял третий. – Неужели жители Бордо не устали от подобных порядков? Неужели они и дальше будут терпеть весь тот ужас, который царит в городе из-за Маталена и его дружков?
– Матален? – задал вопрос четвертый. – Его же там не было!
– А по какому такому случаю вы защищаете Маталена? – закричал тот, кому было адресовано это замечание.
– Но… – пробормотал тот.
– Он один из них! Бандит! – заревела возмущенная толпа.
– В воду его! В Гаронну! – посыпались со всех сторон выкрики.
Как видим, ярость толпы была слепой.
Как бы там ни было, несчастный совершил большую ошибку, встав на сторону Маталена в присутствии этих разъяренных горожан.
В группке, собравшейся на аллее Турни, у подножия высоких деревьев, с которых уже облетели листья, обсуждали ночное происшествие. Говорил наш старый знакомый, господин Жорж Падарнак.
– Если вкратце, господа, – обращался он к собравшимся, среди которых были господа дез Арно, де Вертей, Гольтье и ряд других членов Лиги защиты, – то д’Орбижа был убит на месте, этот наглец Маршан умер по дороге в больницу, его дружок Видаль чувствует себя ненамного лучше, а в шесть часов утра полиция арестовала еще четверых, перед этим взятых в плен: Гранде, Робинкура, Таваша и Сен-Симеона.
– С ними все ясно.
– Верно, но только в том случае, если у прокурора будут развязаны руки.
– Тише, господа! Давайте не будем отзываться плохо об органах правосудия, тем более в тот день, когда они выполняют свой долг.
– Одним словом, двое убиты, один ранен, четверо в тюрьме, а еще четверо либо тоже получили повреждения, либо ударились в бега, – сказал дез Арно. – Полагаю, господа, вы согласитесь, что для четверых молодых людей, двое из которых прибыли на место событий с большим опозданием, ночка выдалась веселая.
– Вы их знаете, дез Арно?
– Да, я имел удовольствие с ними встречаться и почитаю это за честь, – ответил президент Лиги. – Но вынужден добавить, что знаком я лишь со старшими братьями. Что же касается героев минувшей ночи, то мне их должны представить сегодня.
– Эти молодые люди помогут нам избавиться от Маталена.
– Вчера вечером я в этом еще сомневался, но сегодня пребываю в полной уверенности, что…
– Но ведь один из них еще несколько дней назад должен был драться с ним на дуэли?
– Вы правы. Однако Матален, когда ему бросили вызов, отказался его принять.
– Вот тебе раз! Почему это?
– Потому что Коарасса, который должен был первым вызвать его на бой, обманули, предоставив ложные сведения о событиях, которые он ставил маркизу в упрек. Матален доказал, что не произносил тех слов, которые ему приписывали. Более того, он их опроверг, и этим дело закончилось.
– Жаль.
– Спокойно! Спокойно! – сказал дез Арно. – С ними или без них, мы все равно избавимся от этих негодяев, которые, как видите, не отступают даже перед убийством.
Не успел он договорить, как присутствовавшие пришли в движение и стали показывать глазами на четверых приближавшихся к ним молодых людей.
– Это они, – сказал Падарнак.
– Да, – подтвердил дез Арно, направляясь к американцам.
Это и в самом деле были братья – Коарассы и Мэн-Арди. Перед этим Танкред изъявил желание подняться, рана, уложившая его минувшей ночью в постель, похоже, больше его не беспокоила.
Кловис, со своей стороны, выглядел совершенно свежим, будто в течение последнего месяца не испытывал ни малейших волнений.
Когда четверо друзей с дез Арно во главе подошли к бордосцам, за несколько минут до этого на все лады восхвалявшим их смелость, те встретили американцев одобрительным шепотом, сняли шляпы и поклонились – намного ниже, чем требовала элементарная вежливость.
– Господа, – сказал Падарнак, – примите наши самые горячие поздравления, никто не сравнится с вами ни в храбрости, ни в умении.
– Вы нам льстите, господа, – ответил Мэн-Арди. – Однако мы с Роланом не принимаем ваших похвал, их больше заслужили эти двое юношей, которые теперь, после вчерашнего вечера, стали мужчинами.
– И отважными мужчинами. Позвольте нам поздравить Америку за то, что она взрастила таких сыновей.
– Прошу прощения, господа, – тут же возразил Мэн-Арди, – но мы, с вашего позволения, не американцы, а гасконцы и чрезвычайно этим гордимся.
– Ну что же, ни один сын Гаскони еще не превознес ее славу до таких высот, как вы.
– Еще раз прошу прощения, господин дез Арно, – сказал Коарасс, – но Гасконь произвела на свет моего отца, графа де Коарасса, шевалье Клодиона де Мэн-Арди, чей сын сейчас стоит рядом со мной, а также Аженора де Кастерака и дю Маса, более известного как Аженец. Вчетвером они совершили множество не менее удивительных подвигов, причем здесь же, в Бордо. Но с 1784 года произошло столько событий, что о них все совершенно забыли.
Эти непритязательные речи не помешали собеседникам Коарасса броситься с новой силой поздравлять наших друзей, которые в скромности своей от этого настолько сконфузились, что решили отвести господина дез Арно в сторонку и поговорить с ними наедине.
Президент Лиги защиты, явно польщенный, тут же предоставил себя в распоряжение юных друзей и Мэн-Арди, фамильярно взяв дез Арно под руку, отвел его подальше от собравшихся.
– Господин президент, – сказал Годфруа, когда они отошли на достаточное расстояние, – господин президент, если мне позволительно к вам так обращаться…
– О чем речь! Конечно, пожалуйста!
– Мне нужно поговорить с вами о чрезвычайно серьезных вещах и спросить вашего совета.
– Я весь внимание, мой дорогой друг, и полностью в вашем распоряжении.
– Вчерашнее сражение, – начал Мэн-Арди, – стало не единственным прискорбным событием, огорчившим весь Бордо.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы знакомы с графиней де Блоссак?
– Да, – ответил дез Арно, – я бываю в свете и имел честь пару раз ее встречать.
– Вам известно, что у этой дамы есть внучки?
– Да, что одна, что другая – сама грация и очарование.
– Так вот, вчера, посреди бела дня, младшая мадемуазель де Женуйяк была похищена.
– Как это? Среди бела дня? На улице?
– Хуже, из дома графини. Ребенка раздели и унесли.
– Но кто он, этот дерзкий злодей, осмелившийся осуществить это преступление?
– Если бы я это знал, то, поверьте, сейчас он был бы уже покойник, а Эрмина вернулась бы к матери.
– И какой совет вы хотите от меня получить? – спросил дез Арно.
– Может, вы как человек опытный подскажете мне, как отыскать это дитя?
– Кхе! Кхе! – откашлялся дез Арно. – На этот вопрос мне будет очень трудно ответить.
– Ну что ж, мой дорогой президент, в таком случае не отвечайте, – сказал Коарасс. – Тем более что для нас это вполне ожидаемо. С вашего позволения, я задам еще один вопрос.
– Я уже говорил, что полностью к вашим услугам.
– Вы знаете баронессу де Мальвирад?
– Впервые слышу. Кто она, эта баронесса?
– Ваш ответ привел меня в восторг, – промолвил Мэн-Арди.
– Почему?
– Это я вам скажу чуть погодя. Но мое любопытство до конца еще не удовлетворено.
– Спрашивайте, прошу вас.
– До Революции вы были совсем еще молодым человеком?
– Да.
– Но и тогда уже вращались в свете?
– Разумеется, боже правый. Скажу больше, в те времена я так им увлекся, что прокутил большую часть своего состояния.
– Возможно, вы знали какую-нибудь даму, которая сейчас имела бы право называться баронессой де Мальвирад?
– Не знал, могу утверждать это со всей ответственностью. Это имя, обладающее в глазах гасконца особым значением, поразило бы меня до такой степени, что я его определенно не забыл бы.
– Ну так вот, мой дорогой президент, недавно в Бордо появилась пожилая дама, которая утверждает, что до 1789 года блистала в свете своей красотой, а также была знакома с графом де Блоссаком и интендантом Камю де Невилем.
– По всей видимости, это авантюристка, – ответил дез Арно.
– Чем дальше в лес, тем больше дров, – заметил Мэн-Арди. – Теперь мне лишь остается поведать вам историю, которая со всей очевидностью продемонстрирует, что в ваших словах намного больше правоты, чем может показаться вначале.
– Внимательно вас слушаю.
– Несколько дней назад эта баронесса давала бал, на который были приглашены и мы. В самый разгар вечера двенадцать приглашенных заметили на своей одежде – мужчины на жабо сорочек, женщины на платьях – пятнышки крови
– Крови? – переспросил дез Арно.
– В эту дюжину вошли: графиня де Блоссак, ее дочь, маркиза де Женуйяк, внучки, Филиппина и Эрмина де Женуйяк, полковник де Сезак, майор Монсегюр, господин де Бланкфор, помощник королевского прокурора господин де Кери, наконец, Ролан и Кловис Коарассы, я и Танкред.
– Странно.
– После этого бала, – продолжал Годфруа, – Кловис с Танкредом подверглись нападению банды головорезов, которые, по моему глубокому убеждению, рассчитывали скрестить шпаги не только с ними, но и с нами, не допуская даже мысли о том, что мы вчетвером можем дать отпор целой дюжине убийц.
– Вы думаете?
– Не торопитесь, господин президент. Чуть раньше у маркизы де Женуйяк самым загадочным образом пропала дочь Эрмина.
– Да, вы правы.
– Наконец, господин де Бланкфор убился, упав во время верховой прогулки, причем я уверен, что лошадь этого несчастного молодого человека напоили настоем, от которого она буквально взбесилась.
– Совпадения, мой дорогой друг, и в самом деле странные, но это не мешает им оказаться чистой случайностью.